Аркадий плюнул на платформу и хлопнул себя ладонями по ногам.
— Ну вот. Началось! И надо было нам его встретить!
— Ты о чем, Аркаша?
— А то ты не знаешь? Антон — это же ходячая неудача. На все сто уверен, если бы мы его не встретили, то поезд ушел бы вовремя!
Аркадий схватил с земли рюкзак и зашагал к перрону. Жена семенила следом.
— Но ты-то тут при чем? Тебе грех на судьбу жаловаться.
— Это только потому, что, глядя на Антона, я делал все наоборот. Ты помнишь нашу дружбу в школе? Не разлей вода! Но я точно знаю, что на этом парне висит проклятие. Я даже объяснить этого не могу.
— Ерунда. Выдумки.
— Не спорь. Я лучше знаю. Примитивный пример. Заходим в сберкассу за квартиру платить. Он встает к окошку, где очередь из пяти человек. Я встаю к соседнему, где восемь человек. Я оплатил, а он стоит еще полчаса.
— Чепуха.
— Дальше. Садимся в трамвай. Ему ехать на три остановки дольше. Я выхожу, и тут же объявляют, что трамвай дальше не пойдет. А если его послать за пивом, то, будь уверена, последнюю бутылку заберет человек, стоящий перед ним, это в том случае, если перед его носом не закроют магазин все по тем же техническим причинам.
— Ты все преувеличиваешь.
— Нет. А если увеличивать и говорить о глобальных вещах, то волосы встают дыбом. Я не могу считать неудачей то, что его родители погибли в автокатастрофе. Автобус сгорел вместе с пассажирами за пять минут.
— Но при чем здесь Антон. Это трагедия. В восемнадцать лет мальчик остался сиротой.
— Судьба. Трагедия. Идем дальше. Через год какая-то дура прыгает из окна его квартиры на двенадцатом этаже и разбивается вдребезги. Вместо армии парень идет в тюрьму. Полгода в Бутырке.
— Но потом доказали, что девчонка была наркоманкой и он до нее не касался. Ей хотелось полетать.
— А результат? Смерть, тюрьма. Или это норма? А потом эти аферисты его окрутили и вовсе без жилья остался. Квартира накрылась. На вокзале живет.
— Хорошо, что не убили. Одиноких людей всегда обдуривают. Антон добрый и доверчивый, этим пользуются. В наше время зла больше, чем добра. Ты злишься на него из-за дурацкого поезда, а забыл, сколько он для тебя хорошего сделал. Кто тебя за уши из класса в класс тянул? У кого ты уроки списывал, кто с тобой по ночам занимался? Ты забыл. Конечно, теперь ты важная птица, а он бомж. От таких, как ты, благодарности не дождешься.
— Может, мне на колени перед ним упасть и свою квартиру отдать? Только толку что? И эту отберут.
— А ты не думай об этом. Приди и отдай!
Аркадий остановился и бросил рюкзак на землю. Он чувствовал, как в воздухе нагнетается скандал. Его жена рехнулась или строит козни, суть которых ему еще не известна.
— Скажи сразу, что ты от меня хочешь?
— Ты сам сказал, тебе везло потому, что не везло Антону. Он был твоим барометром. А это значит, ты воровал его удачу!
Ответа не последовало. Аркадий хлопал глазами и не мог найти нужных слов. Только женский ум способен на подобные обвинения.
— На твоем месте я бросила бы все и помогла старому другу в беде. Ты его вечный должник. В твоих силах устроить Антона.
— Куда? К себе в банк? Точно рехнулась. Да его надо за сто верст обходить. Ты только свяжись с ним, и все! Жизнь вдребезги. Я даже не уверен, что после сегодняшней вокзальной встречи ты нормально вернешься домой. Выйдешь сейчас к стоянке, а твоей «шкоды» нет на месте. Ищи свищи.
— А тебя это не касается?
Аркадий нахмурил брови.
— Ты это о чем?
— Сначала поезд задерживают, а потом он сходит с рельсов. Вспомни автобус, в котором погибли его родители.
— Ты чего каркаешь?
У Аркадия появились капельки над верхней губой.
Наталья уцепилась за соломинку и пошла ва— банк.
— Тринадцатый тупик. Сделай добрый жест для своего друга. Тебе это зачтется. Отдай ему свою путевку и билет. Пусть он сам едет этим поездом. Можешь даже рюкзак свой отдать. Летнего барахла у тебя и так хватает, а у парня даже плавок нет. Скинь груз с плеч долой.
— Ты знаешь, сколько стоит эта путевка?
— А ты знаешь, сколько стоит аттестат, который он за тебя получал? Цена всей твоей карьеры.
Аркадий задумался. Он взглянул на темный поезд, мрачно стоявший в тени перрона, и начал судорожно соображать, где находится тринадцатый тупик.
Антон с обреченностью разглядывал мертвую тушу в милицейской форме. Труп лежал в луже крови посреди вагона.
— Что скажешь, братан? — тихо спросил Яшка, оставаясь в тени у тамбура.
— Скажу, что сидеть нам всем на баланде до конца дней своих. Убит при исполнении. Вышка. Тут еще газеты шум поднимут и сделают из подонка героя.
— Выбросим его на свалку, и все дела, — пробурчал Керя, переминаясь с ноги на ногу.
— Не успеем. Такую тушу и втроем из вагона не выдернешь, а уж тащить мента по железке и вовсе гнилая затея. Без следов и шага не сделаешь.
— Но он же, гад, Юрку и Гавроша, как котят, прибил. Собакам его скормить надо. Ночь большая, успеем. Ты чего, братан?!
— Нет. Уходить надо. Для этого ночь и нужна.
— Куда? Мы туг третий год маемся, это наша зона.
— Это его зона. А теперь ничья, — твердо сказал Антон. — Часа через два его хватятся. Нечего время терять. Мотайте на другой вокзал и в товарняк. В Москве засыпетесь. Россия большая.
— Куда?
— Если я скажу вам путь, стало быть, там вас и поджидают. Сами выбирайте. Кривая куда-нибудь выведет.
— А ты?
— Мне с вами нельзя. Тут же засыпемся. Смерть мента — дело серьезное. И не спорить. Это приказ. Бог даст, свидимся! Прощайте.
Антон подошел к мальцам и расцеловал их мокрые от слез щеки. Он словно кусок от себя отрывал. Мальчишки нехотя направились к тамбуру. Антон еще долго стоял на подножке и смотрел в темноту, где растаяли фигурки двух маленьких мужчин со своей школой жизни и взглядами на справедливость. Он не мог их обвинять. Сам недоглядел. Глупо и обидно.
Антон вернулся в вагон и сел на перевернутый ящик. Между окнами на стене висела вырезанная из журнала цветная картинка. Голубое небо, синее море и одинокая девушка, стоящая на берегу в белом костюмчике из блузки и короткой юбочки. Она смотрела на горизонт, где в солнечных лучах купалась одинокая яхта с белыми парусами. Мы не могли видеть ее лица, она стояла к нам спиной, и лишь слабый ветерок трепал ее золотые волосы.
Картинка как картинка, ничего особенного, но он смотрел на нее как зачарованный. Он не знал, что такое мечта, просто он фантазировал, рисовал в своем воображении розовые замки, сочиняя истории, мало похожие на правду, но определенной мечты Антон не имел. Не имел, пока не увидел эту картинку. А при чем здесь мечта? Ни при чем. Просто он мог часами не отрывать глаз от куска бумаги, приклеенного к стене, и забывать все плохое, что неотступно преследует его. Антон смотрел на золотые волосы девушки и улыбался. Наверняка она очень красива. Он улыбался, когда хотелось рыдать, и засыпал, когда его мучила бессонница.
Резкий стук в окно заставил парня вернуться с небес на землю. Антон подошел к темному окну и прижал лоб к холодному стеклу. В черноте ночи выделялись две светлые фигуры его старых друзей. Кто мог подумать, что они примут его нелепое приглашение! Они смеялись.
— Уже забыл? Ты приглашал нас. Открывай двери, а то мы обидимся и уйдем.
У Наташи было приподнятое настроение, чего Антон не сказал бы, когда встретил их на платформе.
— Открывай, отшельник! — пробасил Аркадий, но его глаза в улыбке не участвовали.
— Здесь открыто. Заходите.
Светлые пятна в окне исчезли. Антон осмотрелся. Труп лежал посреди вагона, а огромную лужу крови атаковали синие мухи. Антон бросился к антресолям и начал сбрасывать на пол старую ветошь.
На мертвеца посыпались телогрейки, солдатские бушлаты, старые одеяла и матрацы. Гора разрасталась, кровавая лужа скрылась под тряпьем, лишив москитов лакомства. Когда в узком проходе появились гости, жилище превратилось в свалку.
— Я и не думал увидеть вас так скоро.
— А мы зануды, — весело прочирикала Наташа. — Нас спрашивают: «Как жизнь?» — а мы начинаем рассказывать.
Девушка осмотрелась и добавила:
— А мне здесь нравится.
— Твоя любимая картина? — спросил Аркадий, указывая на стенку, где висела «Девушка с яхтой».
Антон пожал плечами.
— Так. Ерунда.
— Эта ерунда имеет свойство постоянной величины. Я помню, как ты на уроках рисовал такую же картинку. Шариковой ручкой. Помнишь?
— Не знаю. Рефлекс.
— Это точно, — подтвердила Наташа. — А я предпочитала рисовать геометрические фигуры. Уйму ручек исписала.
Наступила неловкая пауза. В вагоне стояла духота, спертый воздух со слащавым привкусом давил на легкие.
— Извините, ребята, но угостить мне вас нечем.
— И не надо! — Девушка пошла в атаку. — В рюкзаке еды навалом. Сухой паек на сутки. На дорогу тебе хватит, а в пансионате накормят.
Антон ничего не понял и взглянул на приятеля.
— На море хочешь? Я знаю, ты всю жизнь мечтал побывать на море.
— Не довелось.
Юноша окончательно растерялся и решил, что его разыгрывают. Школьные шуточки и приколы.
— Угостить вот мне вас нечем. Черт!
Аркадий поставил на пол рюкзак, развязал его и вытащил из него светлые джинсы и несколько футболок и рубашек.
— Выбирай, что надеть. Через полчаса поезд отходит.
Наташа кивнула, видя растерянность однокашника.
— Ты поедешь на море, Антон. Аркаша дарит тебе свою путевку. А у нас своя дача есть. Четверть гектара земли. Он землянику любит есть и в земле копаться. Они с моей мамой заядлые огородники.
Аркадий поморщился. Он догадывался, что его ждет во время отпуска. Чёрта с два. На дачу ни ногой! В Москве сидеть будет. Баста.
Антон тем временем переоделся.
— Ну а голову в вагоне помоешь. Расческа-то есть? — спросила Наташа.
— Где-то была. А вы это серьезно?
— Конечно. Сам Бог тебя нам послал, — твердо заявила девушка.