Рядом с Тайлером всегда было ощущение безопасности. Впервые это ощущение посетило меня еще в тот раз, когда мы увидели друг друга в мой первый день в школе.
Я находилась в совершенно новом учебном заведении с детьми, которых никогда раньше не встречала, и ощущала себя не в своей тарелке, но каким-то образом Тайлеру удалось заставить меня чувствовать себя лучше. До сих пор я помнила то, как он остановился в коридоре, улыбнулся мне и, поздоровавшись, пригласил сесть с ним на обеде.
Не верится, что это случилось в мой первый день в старшей школе, которую никто из моих друзей из обычной государственной средней школы не мог позволить себе посещать. В ней я училась только благодаря связям тети и тому, что она написала для меня чертовски хорошее рекомендательное письмо. Это произошло сразу после того, как мать оставила меня жить с тетей, отправившись в реабилитационный центр.
Возможно, впервые за всю свою жизнь я почувствовала себя в безопасности.
Тайлер всегда присматривал за мной и Морган. Когда мы катались на байдарках по озеру, он всегда был начеку, готовый прыгнуть и спасти любую из нас, если понадобится. Когда мы с Морган впервые научились водить машину, он всегда был с нами, следя за тем, чтобы мы не отвлекали друг друга от вождения. Когда мы пошли на нашу первую школьную вечеринку, Тайлер находился там и ждал своего часа, чтобы убедиться, что никто не подсыпал нам в напитки наркотики и мы не напились слишком сильно, чтобы ничего не соображать.
Тайлер излучал заботу и безопасность, прижавшись к его телу, можно было ощутить, как его кожа все еще была теплой и липкой от солнцезащитного крема. Должно быть, он лежал у бассейна или занимался спортом во дворе. Мои руки обхватили его торс, и я сглотнула от того, как чувствовались крепкие мышцы под мягкой бронзовой кожей.
Долгое время Тайлер просто держал меня в объятиях, покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону, пока мои слезы окончательно не высохли. В какой-то момент он протянул мне салфетку, хотя я даже не заметила когда. Это было похоже на сон или скорее ночной кошмар.
– Что-то случилось с Джеймсом? – спросил Тайлер через некоторое время, и от меня не ускользнула жесткость в голосе при упоминании моего теперь уже бывшего парня. Он порвал со мной пару недель назад, прямо перед выпускным балом, и я была морально опустошена.
Но то, что произошло сегодня, ничто по сравнению с этим.
Я помотала головой, и Тайлер выдохнул почти с облегчением.
– Хорошо, – произнес он. – Я и не хотел драться с этим мелким ублюдком.
Я попыталась улыбнуться, но все тщетно.
– Это связано с твоей матерью? – после еще одной долгой паузы прошептал Тайлер.
Мое сердце сильно сжалось в груди. Я замялась на этом вопросе, но ответ был и так понятен. Тем не менее я кивнула, уткнувшись ему в грудь, и он прижал меня еще крепче.
Моя мать была наркоманкой, сколько себя помню. Об этом я узнала, когда окончила восьмой класс и нашла ее на полу нашего трейлера с мертвым выражением лица. К счастью, случилась лишь передозировка, и ей удалось выжить.
Это была жесткая пощечина от жизни.
Не знаю, кем был мой отец, но, по словам матери, она тоже ничего о нем не знала. Летом 1994-го она подверглась сексуальному насилию на рейв-вечеринке, и я стала результатом той ночи, а также постоянным напоминанием о самом жестоком насилии, которое может случиться с женщиной.
Часть меня задавалась вопросом, являлась ли я причиной того, что мать так сильно пристрастилась к наркотикам, если, видя меня, она каждый день вспоминала ту ночь. Моя тетя Лаура заверила, что эта привычка появилась задолго до моего рождения, но были некоторые сомнения.
Тем летом я переехала к тете Лауре, и последние четыре года моя мама работала над собой. Она прошла курс реабилитации, устроилась на работу и даже сумела снять дом в соседнем городе, хотя мы по-прежнему виделись нечасто.
– Мне просто нужно немного времени, чтобы найти себя, – объясняла она в тот день, когда перевезла меня в дом тети. – И когда я это сделаю, то вернусь за тобой, и мы снова будем вместе.
Но как только мама нашла себя, она также нашла нового ухажера, который жил в Финиксе.
Сегодня она сказала, что переезжает туда, дабы быть с ним.
Я все еще слышала, как тетя кричит на свою старшую сестру, умоляя ее быть благоразумной, ответственной и поставить свою дочь на первое место. Это было самое громкое, что я когда-либо слышала от тети Лауры, и все же в тот момент голос казался каким-то приглушенным, как будто все это являлось далеким воспоминанием еще до того, как произошло.
Я все еще видела слезы матери, когда она пыталась объясниться, глядя на меня со смесью жалости, вины и сожаления, что составляло худшее сочетание. Ничто из того, что она говорила, не улучшало ситуацию. Ни то, что она наконец-то впервые счастлива, находится в хорошем месте или же хочет там остаться.
Что бы мама ни говорила, в моих глазах все это сводилось к одному.
Я ей не нужна.
И никогда не была.
Я чувствовала себя дурой, поверив, что она когда-нибудь вернется за мной.
– Она уехала, – удалось произнести мне, и Тайлер напрягся после этих слов. Отстранившись, я взглянула в его глубокие карие глаза, которые впервые по-настоящему заметили меня, как только я пришла в старшую школу в свой первый год.
Первые глаза, увидевшие меня настоящую.
– Она уехала, Тай. Мне казалось, она вернется за мной, но мама просто… – Я всхлипнула. – Она просто пришла попрощаться.
Ноздри Тайлера расширились, и, потянувшись ко мне, он обхватил лицо руками. Я прикусила губу, борясь с желанием снова заплакать.
– Послушай меня, Жасмин, – произнес Тайлер, встретившись с моим взглядом. – Ты – не твоя мать. Понимаешь? Она идиотка, потому что не видит, какая у нее потрясающая дочь, и не хочет узнать тебя так, как знает наша семья. – Он сглотнул. – Такой, какой я тебя знаю. Но это только ее вина, а не твоя, ясно?
Издав долгий, медленный выдох, он прижался своим лбом к моему. Мои руки мягко обхватили его запястья.
– Ты потрясающая, Жасмин Олсен, – сказал шепотом он. – Никогда не забывай об этом.
Я кивнула, и на моем лице можно было увидеть нечто среднее между улыбкой и гримасой боли, в то время как еще пара слезинок упала на пол.
Большими пальцами Тайлер погладил мою шею, а его хватка на затылке усилилась. Сквозь мокрые ресницы я наблюдала за его губами. А затем послышался еще один продолжительный прерывистый вдох.
Внезапно воздух в комнате сгустился, нагреваясь так, словно внутри ее находилось само солнце.
Мгновение – и Тайлер зарылся рукой в мои волосы, его ладони обхватили шею, а большие пальцы продолжали поглаживать мой подбородок. Где-то в доме включился кондиционер, его мягкое жужжание дошло до моих ушей, но сам он никак не понижал градус в этой спальне. Затем Тайлер несильно потянул за мои волосы, приподняв голову, и теперь соприкасались не только наши лбы, но и носы.
Его горячее дыхание встретилось с моим. Я несколько раз моргнула, но, когда встретила его пристальный взгляд, мои глаза все еще были затуманены от слез.
Взгляд Тайлера метался в разные стороны, сначала опустился на мои губы и медленно поднялся обратно вверх. Сглотнув, его кадык сильно дернулся, и что-то резкое, горячее и неизвестное ударило в меня как молния, поразившая то место, где его руки касались меня.
Я должна отступить.
Должна отстраниться от него.
Это Тайлер.
Брат моей лучшей подруги.
Каждая мысль била быстрее и настойчивее предыдущей, но у меня не было времени прислушиваться, поддаваться им.
При следующем вдохе Тайлер провел по моей нижней губе подушечкой большого пальца, втягивая воздух при соприкосновении.
Затем он приподнял мой подбородок и, немного опустив свой, поцеловал.
Моя грудная клетка теперь сжималась совершенно по другой причине. Не от боли или брошенности, а от страстного желания, такого глубокого и сильного, что лишило меня следующего вздоха и всех остальных мыслей, которые у меня были прежде. Я окончательно застыла в его объятиях, сосредоточенная на том, как теплые губы ласкали мои.
Тайлер целовал меня медленно, уверенно, как будто никогда в жизни не задумывался об этом. Отстранившись, он принялся ждать, внимательно наблюдая за мной и как бы прося разрешения сделать это снова.
Я ответила на поцелуй, скользнув руками по его груди, плечам и волосам, и облизнула губы, прежде чем притянула к себе и поцеловала вновь.
Я поцеловала его в ответ.
Реакция Тайлера не заставила себя ждать. Его руки сильнее обхватили меня, и он углубил поцелуй. Из его груди вырвался хриплый стон, и я ахнула оттого, как это потрясло меня до глубины души.
Боже мой.
Я целую брата лучшей подруги.
Целую Тайлера Вагнера.
И никогда не хочу останавливаться.
Точно так же как я не знала, что сердце может разбиться в момент ухода матери, я не знала, каково это, когда к тебе вот так прикасается парень. Конечно, мы с Джеймсом занимались сексом, но большую часть времени это было быстро и неуклюже. В основном я была потеряна и сбита с толку, предполагая, что именно так и должно быть.
Но это… это было совсем другое.
Я понятия не имела, каково это – быть желанной так отчаянно, что поцелуй ощущался как огонь, опаляющий каждый сантиметр кожи. Не знала, каково это – дрожать, когда тебя опускают на подушки и простыни так осторожно и уверенно, что все остальные мысли полностью покидали голову. Каково это – чувствовать смесь невероятной страсти и какой-то знакомой безопасности одновременно. Поддаваться чему-то настолько запретному и любить это так, как никогда раньше не любила.
В ту ночь мы перешли все возможные границы. Я перешла от тайной любви к брату своей лучшей подруги к желанию любить его без утайки.
Я растворилась в том моменте, в той комнате, в той ночи, проведенной с Тайлером.