ак будто ожидала найти девочку за ней: Кошелек или жизнь! Нет. Там лишь трава, темная от проливного дождя, и щебетание птиц.
Девочка внизу, в той части дома, которая принадлежала Вашингтонам. Пошла в гараж, посмотреть, какие в нем могут таиться развлечения. Сидела на заднем сиденье машины, послушная как собака, готовая ехать домой. Ладно, громче: «Рози!»
– Рози, Рози, – Аманда сказала это самой себе. Вернулась в ванную комнату. Когда-то девочка любила прятаться и устраивать им сюрпризы. Аманда отдернула занавеску для душа и обнаружила лишь ванну, наполненную водой всего на дюйм. Она попросила Клэя наполнить ванну, и он сподобился вот на это? Она вернулась в гостиную.
– Я не могу найти Роуз.
Клэй хотел еще стакан воды.
– Ну, она должна быть где-то здесь.
Он указал на спальни.
– Ее там нет…
Почему он не слушал?
– Принимает душ?
– Она не… – Она же не дура!
– Она в… – Он больше не знал, что придумать.
– Ее нет, ее нет, я проверила, ее нигде нет, где она? – Аманда не кричала, но и не шептала.
– Ты смотрела внизу? – Тон у Арчи был вялым.
– Я посмотрю внизу. – Д. Х. встал. – Она, наверное, просто изучает дом.
– Я не могу ее найти? – сказала Аманда с вопросительной интонацией, потому что это казалось таким глупым – я не могу ее найти! Не могу найти своего ребенка! Как сказать, что не можешь найти собственные мочки или клитор.
Аманда пошла и остановилась на кухне, не зная, что делать дальше. Рут последовала за ней, потому что хотела ее успокоить. Этот проклятый инстинкт. Она должна была помочь. Они были коллегами, не как матери, но как люди. Это – все это – было проблемой, которой нужно поделиться.
– Она, должно быть, снаружи. – Рут представила девочку, наблюдающую, как бабочки-монархи шевелят крыльями на молочае.
– Она вышла поиграть.
– Я выглядывала на улицу.
– Давайте выйдем.
Клэй снова сел рядом с сыном.
– Аманда. Успокойся. Давай подумаем. Она может быть в гараже или за живой изгородью. Давай поищем ее…
– А я что, по-твоему, делаю, Клэй? Пытаюсь надеть обувь, чтобы найти ее. – Аманда бросилась в спальню.
– Арчи, ты знаешь, куда ушла твоя сестра? – Клэй сохранял терпение.
Арчи говорил тихо. Знал ли он? У него был инстинкт, но он не имел смысла.
– Нет.
Аманда вернулась в слипонах Keds. У нее даже не было больше слез.
– Я чувствую, что схожу с ума. Где Роуз?
– Уверена, она сейчас на улице. – Рут ни в чем не была уверена.
Аманда должна была закричать, но крика не было. То, что она оставалась такой тихой, тревожило даже еще сильнее.
– Обувайся и помоги мне ее найти, в конце концов!
За стеклянной дверью, у джакузи Клэй заметил свои резиновые шлепанцы.
– Пойду на улицу, к грядкам с травами. Посмотрю за изгородью.
– Она просто где-то заблудилась. – Рут пыталась убедить их. – Телевизора нет, поэтому она играет, как мы когда-то, просто бродит поблизости. Не о чем беспокоиться. – Она имела в виду: тут нет машин, нет похитителей. Нет ни медведей, ни горных львов. Нет ни насильников, ни извращенцев, вообще нет людей. Они умели справляться с определенными страхами. Тут же было что-то иное. Сложно не забывать оставаться рациональным в мире, где казалось, это больше не имело значения, а возможно, не имело никогда.
Внизу Д. Х. обнаружил лишь свой набитый припасами чулан, аккуратно заправленную кровать, ванную комнату, немой и бесполезный телевизор, треснувшую заднюю дверь и сотовый телефон, оптимистично подключенный к белому кабелю. Он положил телефон в карман.
В гостиной Арчи сунул ноги в кеды и ощупал языком нежные пустоты в деснах. Они были мягкими и приятными: как углубления человеческого тела, в которые его собственное тело было создано помещаться – то, чего он никогда не познает сам. Сможет ли он простить Вселенной отказ в осуществлении его желаний? У него не будет шанса. Он открыл заднюю дверь и пошел к отцу. Пошел искать сестру.
– Не о чем беспокоиться? – Истощенное воображение Аманды сдалось. Она вышла на улицу с оставшейся частью своей семьи в этот прекрасный день, слишком растерянная, чтобы заметить, отличается ли он от тысяч других дней ее жизни до сих пор. Ее крики «Роуз! Роуз!» звучали достаточно громко и неистово, чтобы напугать животных, которых она не могла видеть и никогда не узнала бы, что те были вокруг.
У Аманды были теории. У матери они всегда есть. Неверный шаг в заброшенный колодец глубиной в сто футов, притаившийся под разросшимся узкобороздником. Упавшая ветка, отломившаяся из-за шума. Укус змеи, вывихнутая лодыжка, укус пчелы, может, ей просто стало нехорошо. Они не могли позвонить 911! Кто их спасет?
Д. Х. вышел через дверь внизу и осторожно ее закрыл. Трава была влажной и густой.
– Схожу посмотрю в палисаднике. – Клэй так и сделал.
Рут боялась: когда у тебя ребенок, ты знаешь, что бояться нужно.
– Надо заглянуть в гараж. – Рут пошла впереди.
Аманда последовала за ней.
Арчи прошел по двору к маленькому сарайчику. Он знал, что сестры там не было, но должен был проверить. Дверь была открыта, Арчи прислонился к строению и оглянулся на дом. Глупый маленький ребенок. Он знал, что она вернулась в лес. Почему он не может сказать это вслух? И как он это узнал? Это не имело значения. Арчи содрогнулся. Как если бы попал в паутину, как если бы нашел паучье жало под подушкой и потерял его на простынях с мозаичным узором, как если бы паук пополз по плечу, по шее и прижался к утешительной пещере уха, как если бы паук упал с потолка и приземлился на волосы, а затем осторожно пробрался вперед по склону носа, так что его можно увидеть, лишь далеко скосив глаза, как если бы паук испугался и укусил, и его яд попал в кровоток, а затем стал частью ДНК. Он почувствовал что-то странное в левом колене, а потом оно подломилось под ним. Арчи согнулся пополам и начал блевать, но это была не рвота, а просто вода, немного крови. И знаете что? Она была розовая, как…
36
КЛЭЙ ЧУВСТВОВАЛ ГРАВИЙ СКВОЗЬ ШЛЕПАНЦЫ. К концу своей жизни они совсем износились. Если тебе хотелось унять чувство вины за производство отходов, их можно бесплатно отправить обратно производителю, который перебросит их в Эквадор, Гватемалу, Колумбию – в одно из мест, где общественные организации учат местных разрезать их на куски и шить резиновые коврики, которые потом купят белые люди. Перед домом ничего не было, за живой изгородью ничего не было – тот же вид, что дразнил его накануне. Это было только вчера?
– Роуз!
Его голос не разнесся эхом. Никуда не добрался. Он упал на покрытую зеленью землю.
В гараже Рут указала на лестницу, ведущую на чердак. Девочке могло захотеться там поиграть! У Рут уже был полуоформленный план когда-нибудь превратить чердак в гостевую. Аманда вскарабкалась по лестнице, но наверху ничего не было.
Женщины вышли из гаража, когда Клэй завернул за угол, а Д. Х. завершил обход дома. Все четверо посмотрели друг на друга.
– Ее нет? – Аманда не знала, что еще сказать.
– Она не могла уйти…
Рут имела в виду утрату, окончание, исчезновение.
Как бы там ни было, она же не вознеслась на небеса. Ну, конечно, Роуз будет спасена, но Клэй знал, что все не может быть так просто.
– Она, наверное… ушла куда-то.
– Ей было так любопытно узнать, есть ли тут другие дома. И яйца! Может быть, она пошла к палатке с яйцами. – У Рут были сомнения.
– Где Арчи? – Клэй посмотрел на задний двор.
– Он был прямо там. – В тот момент Аманда была способна удерживать в голове только что-то одно.
– Кажется, ему лучше.
Какой оптимизм! Правда, только если закрыть глаза на отсутствие у мальчика зубов, но родительство включало в себя случайные волшебные полеты фантазии.
Рут кивнула.
– Кому-то из нас нужно сходить к палатке с яйцами.
Аманда нетерпеливо зашагала прочь.
– Я пойду. Клэй, иди за дом. Посмотри в лесу. Но далеко не уходи…
– Я еще раз посмотрю в доме. – Рут отпустила двух мужчин. – А вы сходите на задний двор.
Они с Д. Х. срезали путь через входную дверь, и на террасе позади дома Клэй увидел лежащего в траве сына. Он позвал его по имени. Побежал к нему. Он больше не мог вспомнить, что надо делать.
Мальчик стоял на коленях, опустив голову на землю, как мусульманин в молитве. Клэй взял его под мышки и приподнял.
– Папа… – Арчи посмотрел на него, затем наклонился вперед, и его вырвало на землю красивым потоком жидкости.
– Что случилось? – Д. Х. требовал объяснений. – Ты в порядке, с тобой все в порядке?
Рут видела их с террасы. Она поспешила, зная, что нужна им. Они зажали тело мальчика между собой и пошли в неторопливом темпе пожилых людей. Мальчик то ли захлебывался, то ли бился в конвульсиях, но в нем не осталось уже ничего, что могло бы вытечь из его рта. Его глаза были почти, но не совсем закрыты и трепетали, как затвор устаревшей фотокамеры, но видели ли они? Захватывали ли они хоть какое-то изображение?
Рут занялась каталогизацией. У них были старые антибиотики. У них была бутылка с горячей водой. У них был тот порошковый напиток, который пьют, когда падают с гриппом. Растворяешь его в горячей воде и спишь несколько часов. У них была морская соль, оливковое масло, базилик, стиральный порошок, и лейкопластыри, и огромный пакет маленьких туристических упаковок с салфетками, которые так удобно носить в сумочке. У Джорджа было десять тысяч долларов наличными, спрятанных на случай чрезвычайных ситуаций. Они были богаты! Станет ли что-нибудь из перечисленного спасением от этого, чем бы оно ни было?
– Давай затащим его внутрь. – Д. Х. возглавил предприятие. Они неловко двинулись по широким деревянным ступеням. Система фильтрации бассейна начала запланированный цикл, который подсказал ему, что наступило 10 утра. Бассейн радостно жужжал и булькал.
Тело мальчика уложили на диван.
– Арчи, милый, ты в порядке? Можешь мне сказать?