– На железной дороге, – ответил Магура.
Франц не скрыл радости:
– Это удача, большая удача! Именно дорогой приказано заняться до прибытия основных сил. Заволжская железка – кость в горле вермахта, стоит ее парализовать, и русские лишатся возможности подвозить подкрепление, вооружение. Подорвем пару составов, и нас на родине провозгласят национальными героями. – Поторопил одевающегося Шевчука: – Не чешись, пойдешь с хозяином за грузом.
– Что за груз? – поинтересовался Эрлих.
– Сюрпризы спецлаборатории абвера – куски антрацита, банки консервов. Стоит первым попасть в паровозную топку, как состав, летит под откос. А «консервы» – новейшие мины, будут откупоривать, и вокруг на сотню метров гибнет все живое. Можно подкладывать под рельсы, стрелки, семафоры, лучше под цистерны с горючим, – Франц рассказывал с таким удовольствием, точно «сюрпризы» были делом его рук.
– Ходят слухи, что талоны на жиры станут отоваривать американским яичным порошком, – доложила Мальцева, сообщение рассмешило Франца:
– Вот и дождались в России открытия Второго фронта! Вместо танков, орудий, боеприпасов получай порошок!
Добираясь к месту, где остался груз, Шевчук разоткровенничался с Магурой:
– Когда иду на дело, завсегда мало ем – коль при полном желудке схватишь пулю, ни один доктор не спасет.
Взяли Шевчука, когда диверсант доставал из заброшенной хворостом ямы тюк. Шевчук не успел понять, что произошло, тем более достать револьвер или нож-штык. Когда приказали взвалить на горб груз, пожаловался, что тюк слишком тяжел, одному не унести, в ответ услышал:
– Не сломаешься.
Шевчук по-бычьи наклонил голову, оскалился, ринулся на Магуру, но чекист отпрянул, подставил ногу, и диверсант утопил лицо в тронутую льдом лужу.
Из «Истории Великой Отечественной войны Советского
Союза»:
Зимой 1942 г. в Германии освоили производство так называемых
«хитрых» мин в виде консервов, кусков антрацита, которые впервые опробовали в Сталинграде.
Закипающая пурга билась в окна, гудела в дымоходе, у заборов вырастали сугробы, на крышах домов снежные шапки.
Франц делал круги вокруг стола, прислушивался к завыванию ветра.
– Где его носит? Вернется – сниму стружку! – остановившись перед Магурой, выдохнул ему в лицо: – Почему позволили уйти? Нравоучения не понравились чекисту:
– Ваш Шевчук подчиняется не мне, а вам. Думаю, ищет спиртное. – Если пьяным задержит патруль, может полезть в драку. – Тогда получит пулю, что для него лучше ареста.
– Не жаль списать со счета, жаль «сюрпризов». – Чтобы отвлечься от мрачного предположения о судьбе помощника и ценного груза, Франц заговорил об ином: – Откуда противник черпает силы? Мы гнали его с границ, надеялись затопить Москву, сровнять с землей Ленинград, еще в конце августа покончить с сопротивлением Сталинграда. Город стал грудой камней, река пылала, но стоило вступить в развалины, как встретили невиданное сопротивление. Враг заставил вгрызаться в землю. Не знавшая поражений 6-я армия который месяц топчется на одном месте. Даже Черчилль, имея на то все основания, заявил, что Красная Армия накануне полного разгрома, – видя к себе неподдельное внимание, Франц с жаром продолжал: – На месте командования вермахта перебросил бы к Паулюсу с других фронтов танковые бригады, прекрасно обученных воинов дивизии «Бранденбург», имеющиеся на крайний случай резервы. Пара ощутимых ударов, наступление десанта из-за Волги и затянувшееся сражение завершится новой победой фатерлянда, в войну на нашей стороне вступят Япония на Дальнем Востоке, Турция в Закавказье в колониях Союза, так называемых национальных республиках вспыхнут антисоветские восстания!
Магуре надоело слушать словесную трескотню.
– Вы не оригинальны в суждениях, почти дословно повторяете бред Геббельса.
Франц обиделся:
– У меня нет и не будет разногласий с руководителями рейха! Работая до войны в России, хорошо понял цену большевистской пропаганды, сколько лжи в местных газетах, на радио, видел, как измученный, исстрадавшийся народ ждет крушения ненавистной ему клики Сталина!
– Я в стране прожил больше вашего, знаю свой народ лучше. Война стала проверкой на стойкость всех наций, сплотила их, сделала сильнее. Надежды на восстания чистейший блеф, – Магура говорил, не повышая голоса, без напыщенности, которую демонстрировал его собеседник. – 6-й армии ничего не поможет, еще немного, и возьмут в кольцо. Что касается помощи из Заволжья, то уничтожены ложные переправы, скопление списанных судов, следом за вами прилетят другие коршуны, которых встретят, как они того заслуживают. На приманку клюнули вы с напарником, клюнут и другие.
Франц стал медленно отступать, уперся спиной в стену.
– Сдайте оружие, вы проиграли, – потребовал Магура.
Франц не шелохнулся, еле слышно произнес:
– Мой проигрыш еще не поражение рейха! Верю, знаю… – не договорив, вцепился зубами в воротник с зашитой ампулой.
Магура рванулся, ударил диверсанта в подбородок с такой силой, что Франц отлетел к окну, продолжая сжимать сведенные судорогой посиневшие от цианистого калия губы.
Фон Рихтгофен, командующий 4-м воздушным флотом:
В Сталинграде никакой ясности. Командующий 7-м авиакорпусом в полном отчаянии, так как пехота не использует его самолеты для осуществления прорыва, перехода в наступление.
Ф. Паулюс в штаб группы армий «Б»:
Запасы горючего скоро кончатся, танки и тяжелые орудия в этом случае будут неподвижны. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на 6 дней. Командование армии предполагает удерживать оставшееся в его распоряжении пространство от Сталинграда до Дона. Прошу предоставить свободу действий на случай, если не удастся создать круговую оборону. Наступление в западном направлении не обещает успеха в связи со сложными условиями местности и наличием крупных сил противника.
Фон Вейхс, генерал-полковник:
Несмотря на всю тяжесть ответственности, которую я испытываю, должен доложить, что считаю необходимым поддержать предложение Паулюса об отводе 6-й армии. Снабжение 20 дивизий по воздуху невозможно. Транспортными средствами при благоприятных погодных условиях ежедневно в «котел» можно перебросить лишь одну десятую продовольствия, необходимого на сутки.
Гитлер Паулюсу:
6-я армия временно окружена русскими. Я решил сосредоточить армию севернее окраины Сталинград – Котлубань. Армия может поверить, что сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного деблокирования.
Начальник областного управления НКВД закрыл папку с расшифрованными радиограммами «Валли», ответами Баса. – Не рано ли похоронили для «Валли» Шевчука?
– В самый раз, он в игре помеха, – ответил Магура. – Теперь Францу, он же Доктор, поспешат прислать подмогу.
– Обрадуем «Валли» подрывом бронепоезда, обнаруженной новой переправой со скоплением войск в затоне Каменный Яр – пусть тратят бомбы. Надо чтобы противник как можно дольше верил «дезе». Бас попросит позволения вернуться к своим, работать на рации оставит племянницу хозяина дома. Проводником будет бывший репрессированный белогвардеец. Благодаря рекомендации Баса в абвере вас примут чуть ли не с распростертыми объятиями – еще бы, русский, прекрасно знающий обстановку, смертельно обиженный советской властью, желающий ей отомстить за перенесенное в лагере. Тянуть с внедрением в «Валли» нельзя – в ближайшее время войска Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов сомкнут кольцо окружения, Паулюс лишится последнего аэродрома, вам с Басом будет невозможно улететь. Легенду выучили? – Разбуди ночью, повторю слово в слово. Дополнил фактом службы в банде Червонного. Когда уходить?
– Ночью. Не забывайте, что ожидают серьезные проверки благонадежности, даже провокации, будьте к ним готовы. В отсутствии Баса радиоигра пойдет от имени Доктора, постараемся выманить десант, продолжим вводить противника в заблуждение о местонахождении важных стратегических объектов, какими являются переправы, плавсредства, железнодорожные узлы в Заволжье.
Начальник УНКВД Александр Иванович Воронин взглянул на ручные «командирские» часы, включил радиоприемник – пришло время последних известий, очередной сводки Совинформбюро. Диктор Левитан сообщил о положении на фронтах, в их числе Донском, Сталинградском. И по понятной причине не обмолвился ни словом о ликвидации в Среднеахтубинском районе диверсантов противника, бомбардировке германской авиацией ложных объектов в пойме и на Волге.
В. Адам, полковник, адъютант Ф. Паулюса[131]:
Командующий устало улыбнулся: «Положение стало еще серьезней, происходит переброска больших групп советских войск с востока на запад, концентрация частей. Видимо, противник готовится нанести удар с глубоким охватом нашего фронта. А у меня нет сил, которыми мог бы противостоять смертельной угрозе. Наши дивизии истекают кровью».
Мальцева чуть ли не со слезами просила проводить, но Магура не поддался на уговоры:
– Ударил первый за зиму сильный мороз, температура к тридцати градусам, в своем пальтишке на рыбьем меху быстро превратитесь в ледяшку. К тому же подходит время связи с «Валли», функабвер должен быть своевременно проинформирован о возвращении Баса, да не одного.
Когда в вещевые мешки уложили необходимое для перехода линии фронта, Николай Степанович предложил присесть перед дорогой.
Ехали с выключенными фарами, когда окончательно стемнело, водитель надел на фары щитки, и на заснеженную дорогу легли узкие полосы. Вскоре явственней стала слышна долетающая из-за Волги канонада.
На берегу к машине вышли разведчики в маскировочных халатах поверх тулупов. С крутого откоса спустились на скрытую под толстым льдом Волгу. В небе то и дело вспыхивали САБы