– Знаете, Вилли, что сказал фюрер в последнюю годовщину «пивного путча»? На собрании старой гвардии в Мюнхене заявил, что Сталинград, этот гигантский перевалочный пункт на Востоке, уже взят. Это было в начале минувшего ноября, когда встретили невиданное прежде сопротивление, которое заставило прекратить наступление.
– Откуда известно, что произнес фюрер? – не поверил Адам.
– Слушал радиопередачу и комментарии Йозефа.
– Рейхсминистр пропаганды врет без зазрения совести, его словам нет веры.
– Умею отсеивать от лжи крупицы правды. Кстати, хвалю, что сохраняете присутствие духа, не демонстрируете врагам страх.
– Беру пример с вас, экселенц.
– Но не повторяйте моих ошибок. Долгое время я недооценивал противника и переоценивал собственные силы. А так прекрасно начиналось! 23 августа армия была в считанных километрах от Сталинграда, отдельные отряды достигли Волги, захватили дебаркадер, стоящий под парами состав с тяжелыми орудиями на платформах, в наши руки попала четырехколейная железная дорога на север, что лишило русских возможности получать подкрепление, – достал кожаный портсигар, выудил сигару, но не закурил. – Фюрер считает себя великим стратегом, хотел нас убедить, что после массированной бомбежки города его защитники сдадутся, но глубоко ошибся. Смерть ожидала буквально на каждом шагу, приходилось вгрызаться в ставшую каменной в мороз землю – стало невозможно рыть для убитых могилы, ставить на них кресты с касками. Я привел в Сталинград 220 тысяч, сейчас не ведаю, сколько осталось. Погибшие заслужили того, чтобы обрести на небесах вечный покой, который миновал нас – меня с вами станут проклинать за доведение до гибели сотен тысяч.
– Мертвые воины честно выполняли свой долг, незыблемый приказ, их назовут героями, проявившими храбрость, товарищество в наитруднейших условиях.
– Вы заговорили лозунгами, к тому же не своими, а колченогого Йозефа, который, следует отдать ему должное, умеет завораживать красноречием. Но хватит вспоминать Геббельса, он недостоин, чтобы тратили на него время.
– Нам уже некуда спешить, – напомнил адъютант.
– Согласен, можем предаваться размышлениям, к примеру, об ошибке со взятием Сталинграда. Следовало не вступать в развалины, где увязли.
– Но приказ захватить Сталинград дало верховное командование, лично фюрер.
– Фюрера подвела разведка, доложившая, что у русских нет сил противостоять наступлению, проворонившая скопление танков противника, почти беспрерывное поступление из-за Волги свежих сил.
Больше говорил Паулюс, адъютант изредка вставлял отдельные фразы. Фельдмаршал высказался не для собеседника, а для себя, желая вылить накопившееся.
Разговор прервала хозяйка:
– Милости прошу к столу. Не обессудьте, чем богаты.
Упрашивать постояльцев было излишне. Паулюс и Адам словно наперегонки стали уплетать за обе щеки приправленную мясом жареную картошку.
– Подобный продукт у русских носит название «тушенка», – проявил осведомленность адъютант.
Фельдмаршал дал оценку съедаемому:
– По вкусу не консервированная, а натуральная телятина, недавно мычала, жевала сено.
Хозяйка поставила на стол кастрюлю с вскипяченным молоком.
– Из порошка, эрзац, – определил Адам.
– Снова ошиблись, – возразил Паулюс. – Натуральней не бывает, значит, погиб не весь домашний скот, по крайней мере, осталась цела одна корова. – Опустошив тарелку, кружку, фельдмаршал откинулся на спинку стула. – Обратили внимание, что хлеб ржаной, свежий? Выпекли минувшей ночью к нашему приезду. После изрядно набивших оскомину сухарей этот хлеб – настоящий деликатес.
– Русские любят вкусно поесть и выпить. Перед атаками их солдатам для поднятия духа, победы над страхом выдают спирт под названием «водка», противник называет это «наркомовская норма».
Картошку с мясом, молоко с хлебом получил и устроившийся в углу Горелов. Утоляя голод, ждал, когда подопечные насытятся и уже более спокойно продолжат беседу, которую следует запомнить почти дословно. И как в воду глядел, покончив с едой, Паулюс и Адам заговорили без раздражения.
– Отдаю должное вашей предусмотрительности, вовремя отправили из нашего «котла» сына, – похвалил начальника адъютант. – Опоздай на одни сутки, и самолет уже не поднялся бы в воздух, к тому времени противник вспахал бы снарядами, минами взлетную полосу.
– Согласен. К началу этого года русская авиация, в первую очередь штурмовая, стала главенствовать, пример тому завершившееся полным крахом снабжение 6-й армии продуктами, боеприпасами. Обещание рейхсфюрера не позволить попавшей в наитруднейшее положение армии голодать, беречь патроны, снаряды оказалось пустым звуком.
– Герингу мешали пробиться в «кольцо» не только русские истребители, устроившие плотный заслон нашим транспортным самолетам, но и скверные погодные условия. К тому же было невозможно ежедневно, как планировали, доставлять до трехсот тонн груза, то, что удавалось сбросить, чаще попадало к противнику.
– Геринг клялся всеми святыми, что 6-я не будет ни в чем нуждаться, и фюрер не проконтролировал. Занимался утверждением эскиза новой медали за победу в Сталинграде, остановился на изображении солдата на фоне развалин, похожих на крест с распятым Христом, что оказалось близко к истине: в «котле» рядом было несовместимое – ужас и храбрость, отчаяние и вера в победу, трусость и незыблемое соблюдение дисциплины, выполнение любого приказа.
– При небывало крепких морозах, имея ограниченные боеприпасы, наши воины тем не менее сражались мужественно, героически, места погибших заменяли живые.
Размякший в тепле от сытой пищи, Паулюс покосился на Горелова.
– Не кажется ли вам, что наш страж прекрасно понимает наши разговоры?
– Этого не скажешь, если судить по его пустым, ничего не говорящим глазам. Туп и глуп. Где было изучать наш великий язык в малообразованной России, где полно безграмотных?
Паулюс покачал головой:
– Немецкий, наряду с английским, французским, изучают в этой стране в каждой школе. Перед войной довольно близко общался с советской военной делегацией, наблюдавшей за нашими учебными боями. Почти все свободно изъяснялись на чужом для них языке, демонстрировали лингвистические способности. Встретивший нас майор говорит без ошибок, обладает прекрасным произношением.
– Имел в виду не только простых людей, но и генералов, кто имеет начальное образование.
– Если бы это было так, как говорите, мы бы давно взяли Москву с Ленинградом, не сдали с позором Сталинград. Русские генералы оказались умнее, талантливее, грамотнее многих наших.
Спор зашел в тупик – каждый из беседующих оставался верен своей точке зрения. Чтобы сменить тему, Адам предположил, что присутствующий в доме советский офицер владеет немецким. Вместо ответа Паулюс подошел к завершившему трапезу Горелову.
– Желаю встретиться как можно скорее с представителем вашего высшего командования. Когда это произойдет?
Демонстрируя полное непонимание, Горелов правдоподобно захлопал ресницами и поспешил привести майора, которому Паулюс повторил требование.
Майор выслушал и, четко выговаривая каждое слово, ответил, что в данный момент командующие армиями заняты подготовкой наступления, напомнил, что фельдмаршал уже имел возможность встретиться, поговорить с генералами Рокоссовским, Вороновым, Шумиловым, новая встреча вряд ли возможна.
Паулюс никак не прореагировал на сказанное, резко повернулся спиной к двум советским офицерам, давая понять, что других требований, вопросов больше не имеет.
Горелов вышел с майором из дома, Сергей посоветовал доложить о разговоре с пленным в областное Управление НКВД. Майор ответил, что субординация не позволяет, минуя своего начальника, обращаться в УНКВД.
– Ситуация неординарная, – напомнил Горелов, жалея, что не может признаться в своей службе в НКВД, знакомстве с начальником управления.
Майор поправил шапку, раздумывая недолго, согласился связаться с eправлением наркомата, передать требование важного пленного.
Из воспоминаний генерал-полковника Курта Цейтцлера:
Во второй половине февраля я сообщил Гитлеру о падении северо-западного «котла» в Сталинграде. На это сообщение фюрер сказал:
«Я не могу поверить, что Паулюс сдался в плен. У него был выбор между жизнью и бессмертием, неужели он, находясь на пороге своего бессмертия, отказался от этого? Не могу думать о том, что фельдмаршал выбрал жизнь? Но 6-я армия не умерла, позаботьтесь о том, чтобы немедленно были сформированы новые дивизии».
Донесение с борта немецкого самолета-разведчика:
В Сталинграде не наблюдаются боевые действия. Противовоздушная оборона сильна, невозможно обнаружить с воздуха «котел», с какой стороны ведется артиллерийский огонь. Со всех сторон через город тянутся части противника как на лошадях, так и на машинах. Кругом хаотично взлетают сигнальные ракеты.
Адам решил уличить русского офицера во лжи. Встал перед Гореловым, всмотрелся в него, точно желал высмотреть нечто скрытое, вынудить перестать играть ничего не смыслящего в разговоре, вывести из привычного состояния, заставить выдать себя:
– Типичный азиат с характерными скулами, раскосыми глазами, крупным носом. Глуп, как все его соплеменники. Паулюс поправил:
– Русские населяют не только Азию, но и большую часть европейского континента, называть их азиатами вряд ли правильно.
Адам не прореагировал на замечание, продолжал давать нелицеприятную оценку стоящему перед ним советскому офицеру:
– Лоб предельно мал, что говорит об отсутствии ума, интеллекта. Подобные этому индивидууму способны быть только рабами, беспрекословно подчиняться обладающим властью, могут быть использованы только на тяжелых работах, где требуются лишь мускулы. Паулюс вновь перебил: – Русские показали себя отличными воинами.
Адам точно не слышал начальника, сверлил Горелова острым взглядом.