— Не могу ручаться, но не думаю, что они настолько обширны. Плюс не каждый сможет… сделать то, о чём ты просишь, — Гитис пытался аккуратно подбирать слова. Оба старались избегать слово "убить", будто опасаясь быть подслушанными. Но дом был пуст. Марта уже опустошила шкафы и съехала, оставив лишь короткую записку о том, что подготовит все документы по разводу и свяжется с Генри позже. Когда Пол приехал, он конечно же задал вопрос о своей кузине, но Войт не стал углубляться и рассказывать о скандале, который она учинила, застукав мужа якобы с любовницей. О её тайном романе он тоже умолчал. Если Марта захочет, пусть сама откроется Полу.
— Твоё решение… устранить её мужа не может быть связано с тем, что ты ещё испытываешь к Нике чувства?
Генри с удивлением посмотрела на друга. Чувства? Да, какие-то чувства Ника определённо вызвала в нём. Той ночью, когда он привёз её к себе домой, он еле сдержался, чтобы его утешающие объятия не переросли во что-то большее. А их поцелуй в машине отозвался в его теле настоящей бурей, принеся воспоминания о тех мгновениях, что они провели вместе. Но были ли это те самые чувства, которые подразумевал Пол.
Любовь.
Но любил ли он её когда-нибудь? Влюблённость была, возможно. И потеря, которую он ощущал, потеряв её след. Но всё это притупилось спустя несколько лет, чтобы обрушиться со всей силой в миг, когда он узнал её, выходящую из отеля. И Генри путался в этом шторме эмоций. То ему хотелось накричать на неё, то обнять и утешить, то накинуться с поцелуями. И чем больше он думал об этом, тем сильней преобладало последнее желание. Но это больше походило на возгорающуюся страсть. А вот любовь в нём вызывала Маргарет — совершенно чистое и искреннее чувство, которого, как он думал, был лишён совершенно. Взглянув в её лицо, Генри хватило одного мига, чтобы раз и навсегда покориться своему ребёнку.
— Я хочу сделать это, чтобы защитить свою дочь, — спокойно ответил он.
— Ты уверен, что она твоя? Не пойми меня неправильно, но насколько ты в этом убеждён? — Пол заметил, как напрягся Генри от этих слов. — Ведь по всем документам она дочь Тарасова.
— Если бы ты видел её… — Войт достал из кармана смартфон и, разблокировав, передал Полу. Гитис смотрел на фото, с которого улыбалась маленькая копия Генри. Форма лица, лоб, глаза, волосы точно такого же цвета, пока Войт не стал покрываться сединой.
— Когда она смеётся, то похожа на свою мать, — взгляд Генри смягчился, а губы тронула едва заметная улыбка.
— Откуда у тебя фото? — Пол в недоумении поднял на него глаза.
— Ника не знает, но я передал с её телефона файлы на свой и записал её номер.
Гитис только покачал головой. Ему не нравилась вся эта ситуация. Не нравилось, что его друг теперь находится в опасности, хотя, кажется, его это мало волнует.
— Похожа. Твои глаза, — сказал он, отдавая телефон. — Хотел бы тебя поздравить, да пока не с чем.
Генри опустил голову, всё ещё смотря на фото малышки и погрустневшим голосом спросил:
— Что ты испытал, когда узнал, что станешь отцом?
Пол задержал дыхание, пытаясь откопать в своей памяти то, что происходило семнадцать лет назад.
— Панику. Женитьба вроде как подразумевает то, что супруги обзаведутся детьми, но тогда меня сковал дикий ужас. Нет, я был ужасно рад этому… — Гитис вздохнул. — Но вдруг я осознал всю серьёзность. Какая это ответственность. Это не новую пару джинс купить, которые сможешь вернуть в магазин, если не понравится. Но, знаешь, всё изменилось как только я взял на руки Ричарда. Тогда меня будто накрыло тёплым одеялом.
— Вот и у меня так, — проговорил Генри. — Всё изменилось, стоило мне увидеть её. Я не смогу остаться в стороне, зная, что ей может что-то угрожать. — Войт в бессилии сжал кулаки. — Если ради неё мне придёться приступить закон, то я не раздумывая пойду на это. Ты должен меня понимать. Представь, если какой-нибудь ублюдок мог угрожать твоей дочери.
Пол пытался поставить себя на место Генри и это удалось ему легко. Лауре, его младшей, уже исполнилось двенадцать. С каждым годом он видел, как она взрослела, постепенно превращаясь в юную девушку. Но для него она навсегда останется крошкой, которую он любил больше жизни. И если бы её хоть кто-то попытался обидеть, он бы разорвал этого человека на мелкие кусочки.
Он кивнул, с пониманием посмотрев на Генри.
— А это тебе зачем? — Пол указал на стол, на котором лежала коробка с пистолетом.
— Перестраховываюсь, — взгляд Генри потемнел, — на случай, если Влад отдал приказ действовать.
— Думаешь, он может что-то заподозрить?
— Ника чуть было не попалась. Если бы её увидели рядом со мной тогда в машине… — в его голосе послышался страх, — даже не знаю, что бы могло тогда случиться.
— Алекс будет здесь завтра вечером, — сказал Пол, поднимаясь с кресла. — На что бы ты не решился, просто знай, я с тобой.
Генри было безумно приятно услышать это от друга. Теперь ему стало немного спокойней. Пол не осудил его, выслушал и готов был взвалить на себя ярмо соучастника. Ему не хотелось думать, чем им может грозить провал. Тюрьмой? Смертью?
— Нет, — покачал головой Генри.
Пол сдвинул брови.
— У тебя семья, Пол. Уже достаточно того, что ты меня не осуждаешь и организовал встречу с Алексом. Но ты должен уехать. Не хочу рисковать ни твоей свободой, ни твоей жизнью. Если ты откажешься, придётся тебя вырубить и отправить домой почтой.
Гитис хотел было возразить, но Войт остановил его жестом.
— И слушать ничего не хочу. — Генри вновь применил приказной тон, который не терпел пререканий. Пол тут же сник. — Оставайся, если хочешь, но в это дело не лезь.
Войт отдал другу свою спальню, а сам улёгся в той, где ночевала Ника. Бельё оставалось то же и, уткнувшись в подушку, он ощутил лёгкий аромат её духов. В груди всё сжалось при мысли о том, что было бы, окажись она сейчас с ним рядом в этой постели. Как бы он хотел ещё раз увидеть её потемневшие от страсти глаза, прижать гибкое тело к кровати и сжимать её нежную кожу, слушать как она задыхается и кричит от оргазма. Генри почувствовал, как напрягается его член при одной только мысли о стонущей в его руках Нике. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь и пытаясь выровнять дыхание и мысли. Перевернулся на спину и долго смотрел в потолок не в силах уснуть.
С прикроватного столика он взял телефон и стал листать фотографии, пока не дошёл до той, на которой Ника держала на руках их дочь. Он увеличил фото, всматриваясь в её счастливое лицо.
Ну почему его не было рядом? Он имел на это полное право. Держать её за руку, когда она впервые пришла на узи, сопровождать её в больницу, поддерживать. И не позволять ей проходить через всё самой. Он не видел как взрослела Маргарет, не знает её первого слова, не был свидетелем её первых шагов.
И злость вновь стала заполнять его. Но он злился не на Нику, хотя мог бы — за то, что та скрывала от него Марго. Нет. Он ненавидел того ублюдка, который лишил его возможности растить и воспитывать дочь. И он не успокоится, пока не сделает всё для того, чтобы тот исчез.
______________________
Был последний день в Лондоне для Ники. Завтра утром она сядет в Eurostar и через три часа будет в Париже.
Она ещё отдавала последние распоряжение в апартаментах Кристофа. Утром прислали краску не того оттенка для кабинета, что раздражало девушку безмерно. Для обычного человека не было никакой разницы между амазонским и можжевеловым цветами. Но Ника была в ярости и полдня разбиралась с немецкой фабрикой, у которой они заказывали краски. Перед ней долго извинялись и пообещали как можно быстрей исправить ошибку. Ника попросила Тома заняться возвратом пока сама отдавала указания рабочим, занимавшимся большой ванной на втором этаже.
Из-за этой путаницы весь день был очень напряжённым и беспокойным. Ника знала, что у них есть время, а Кристоф простит ей любую задержку, но она не привыкла подводить своих клиентов. Тем более своих друзей.
И когда поздно вечером, уже отпустив всех помощников, она последней выходила из апартаментов, Ника чувствовала навалившуюся усталость. Мысли были только о том, чтобы сесть в машину и, откинувшись на сиденье, закрыть глаза. Но увидев женскую фигуру, ждущую её у порога, Ника вскрикнула от радости.
— Аня! — она бросилась к подруге и крепко обняла её. — Но как? Что ты здесь делаешь?
От Анны приятно пахло дорогими духами и выглядела она как всегда превосходно в широких брюках и свободной блузке. Волосы стали короче и теперь едва доставали плеч. Но она так искренне улыбалась, что Ника тут же забыла о своих неприятностях.
— Я тут… по делам. Кристоф шепнул, что ты здесь, а я решила устроить тебе сюрприз, — она подхватила подругу под руку и подвела к машине. — Сейчас нас отвезут в один милый ресторанчик, мы выпьем вина и посплетничаем. Сколько мы не виделись?
— Кажется, с нового года. — Ника остановилась. — Но я не могу. Нужно в отель к Марго. Я и так сильно задержалась.
Но Анна потащила её силком.
— Отправишь Лиде сообщение, она уложит малышку. Я тебя ненадолго задержу. Обещаю. — И она состроила такую жалкую мину, что Ника со смехом сдалась подруге.
Всего через пять минут машина остановилась у небольшого уютного ресторанчика на Кингс Роад. Их проводили за маленький столик, расположенный в глубине зала. Пока они думали над заказом, им успели принести пару бокалов красного вина.
— Мы с Пашей сошлись. Опять, — начала Анна. На памяти Ники это было уже в пятый раз, она даже не удивилась. Их с Павлом отношения были бурными и полными ссор. Но их тянуло друг к другу снова и снова. Ника молча закатила глаза. — Но… в этот раз, кажется, всё гораздо серьёзней.
Аня правой рукой приподняла свой бокал и повернула к Нике безымянный палец, на котором сверкнуло колечко. Ника даже поперхнулась, чуть не выплеснув вино на платье.
— О Боже! Вы женитесь! — она салфеткой вытерла рот и схватила Анну за руку, рассматривая крупный желтый камень. Не было сомнений, что это бриллиант, который стоил целое состояние. Хотя, бизнес Павла стал хорошо развиваться и приносить прибыль, и он с лёгкостью мог позволить себе такую "мелочь". — Поздравляю! Дату уже назначили? Где будете праздновать? Кто подружка невесты? Как он сделал предложение?