23
– А сколько вы весили до инфаркта? – спросил доктор Грант. Это была уже третья встреча менее чем за три недели, только эту она назначила сама, придя в ужас, когда джинсы, купленные неделю назад, начали сваливаться. Мэрибет знала, что внезапная потеря веса – тревожный признак.
– Не знаю. Чуть меньше шестидесяти. Или чуть больше.
– Сейчас пятьдесят два.
Пятьдесят два. Так мало она с подросткового возраста не весила.
– Со мной что-то не так? Надо делать анализ крови?
– Возможно. Но расскажите для начала, как вы питаетесь?
Она питалась как положено. Цельнозерновые крупы. Зелень. Куриные грудки. Маложирные продукты. Без консервантов. Все безвкусное.
Даже несмотря на то, что во время поездки с Тоддом в магазин ее обуял приступ страсти перед мясным прилавком и вспомнился вкус сразу всех стейков, которые она когда-либо съела: говяжья пашина, которую папа жарил на гриле чуть не до углей, côte de bœuf, который они вместе с Элизабет съели в Парижском бистро, кострец, который она готовила для Джейсона, когда они снова сошлись.
Потом аналогичный же приступ повторился у холодильника: Мэрибет явно ощутила вкус неаполитанского мороженого, которое в детстве ела на десерт каждый вечер. Сначала ледяная клубника, потом в серединке нежная ваниль. Когда она добиралась до нижней части с шоколадом, печенье и мороженое были уже мягонькие и страшно вкусные.
– Повезло тебе, можешь есть что угодно, – говорила мать, которая сидела со своей чашкой кофе без кофеина, наблюдая, как Мэрибет поглощает мороженое.
– На завтрак – овсянка с черникой, – рассказала она доктору Гранту. – На обед – салат из капусты. На ужин – куриные грудки. – От одних этих слов пропадал всякий аппетит. Неудивительно, что она худеет. – Я теперь очень бдительна.
– Бдительна?
– Слежу за тем, чтобы больше не съесть ничего вредного.
– Иногда диета играет ключевую роль, особенно для тех, у кого лишний вес и кто постоянно питается в Макдоналдсе. Но мы уже проговаривали, что, с учетом вашего возраста и веса, питания и других факторов риска, я бы винил гиперлипемию, неспособность расщеплять холестерин. Это не вы себя довели. Так что можете снять оборону.
– Отлично. Снимаю оборону. – Мэрибет изобразила снятие обороны пантомимой и растеклась по креслу. – Какое облегчение.
– Я даже не знаю, что у вас хуже получается – пантомима или вранье.
– Так, вот это обидно, – сказала она. – У меня отличная пантомима. – Мэрибет обыграла стену перед собой.
Доктор Грант рассмеялся. Потом посмотрел на часы. Он был из тех, кто их еще носит.
– У вас есть час времени? – спросил он.
– Время – все, что у меня есть.
– Хорошо. Идемте со мной.
Они приехали в изысканное кафе-мороженое в Шейдисайде. Доктор велел ей сесть, а сам пошел к стойке. Потом вернулся с двумя стаканчиками и парой ложек в каждом.
– Проверка вкуса, – сказал он.
– Что это? – с подозрением спросила Мэрибет.
– Это – ванильное с инжиром и бальзамическим уксусом. – Он показал на один из стаканчиков. – А тут – мятная крошка с горячим шоколадным фаджем и взбитыми сливками. Один яппи, одна классика. Идет?
– Вы – доктор, вам решать, – ответила она.
И уставилась на мороженое.
– Не умрете, – подтвердил он.
Мэрибет взялась за ложку.
– Точно?
– Точно.
Она зачерпнула пломбир с инжиром и бальзамическим уксусом.
– Это часть моего формального лечения?
– Да.
– И страховка это покрывает?
– У вас нет страховки. Вы наличными расплачиваетесь, – ответил Грант. – Хотя я сомневаюсь, что и за это платили наличными. – Он показал на грудь. – Я уже начал думать, что вы удрали из тюрьмы Кембридж-Спрингз.
– А давайте вы не будете меня спрашивать о страховке, а я не буду вас спрашивать, почему у вас столько свободного времени, что вы пациентов мороженым кормите?
У него как-то переменилось лицо. Это были не злость и не обида, даже не смущение, что-то другое. Словно вуаль спала.
– Простите, – сказала Мэрибет.
– Не извиняйтесь, – ответил он и протянул руку. – Договорились. А теперь ешьте лекарство.
Они пожали друг другу руки. Мэрибет попробовала немножечко. Оказалось весьма вкусно.
– Вот видите. Не умерли.
– Надо выждать несколько минут, – сказала она.
– Ну, если достаточно выждать, то мы все умрем.
– Вам уже говорили, что у вас превосходный врачебный такт?
– И это пробуйте. – Он пододвинул к ней стаканчик с мятным мороженым. Мэрибет попробовала. Тоже отлично.
– Вот это, – он показал на яппи, – для веганов. Насыщенного жира в нем нет. А второе, – он сунул и себе ложку в рот, – обычное. И то и другое – вкусное. В умеренных количествах это можно есть.
– Но тут полно холестерина. – Мэрибет показала на мятное и изобразила, как мороженое проходит по пищеводу и прямиком расползается по артериям. И оттолкнула от себя стаканчик. – Я уже не смогу просто наслаждаться мороженым как обычные люди, да?
– Вероятно. Но это может стать достойной целью. – Он толкнул мятный пломбир обратно к ней.
Мэрибет взяла немного в рот. И постаралась не думать о зловредных артериях, но в итоге вышло, что только о них она и думала. Может, сегодня двойную дозу статина принять?
– Знаете, что мне покоя не дает? – спросила она.
– Что?
– Что было бы, если бы у меня на тот день не был назначен визит к врачу? Я бы продолжала беспечно есть мороженое, а потом случился бы еще один приступ и я бы умерла?
Доктор пожал плечами.
– Необязательно. Возможно, боль в груди прошла бы, и больше этого не повторилось. Или боль в груди стала бы сильнее, и вы бы все равно попали в неотложку. Еще, независимо от боли, мог бы случиться серьезный рецидив, и вы, как вы сами сказали, умерли бы.
– Да, умеете вы все же с пациентами разговаривать.
– Вы не кажетесь мне человеком, с которым надо нежничать.
– А вот тут вы не правы. Со мной надо нежно, – ответила Мэрибет. – Только без вранья.
– Иногда это вещи несовместимые.
Она кивнула.
– Мой отец, приемный, не знал, что у него больное сердце, а потом – инсульт и кома, через две недели умер. Я даже не знаю, что лучше, чтобы всю жизнь над тобой висела угроза, или прожить до последнего дня в блаженном неведении?
Мэрибет ждала, он скажет, что лучше знать. В конце концов, он этим живет, тем, что сообщает людям эти новости, правит то, что сломалось. Но доктор Грант вместо этого ответил:
– Думаю, тут как и со всем остальным в жизни. За знание приходится платить – спокойствием, ощущением неуязвимости или чем-то еще менее измеримым.
– Правда дает тебе свободу, но в первую очередь она делает тебя несчастным, – продолжила Мэрибет, цитируя один вдохновляющий плакат, который запомнился ей со школы.
– Именно.
24
На следующий день в библиотеке Мэрибет открыла сайт для поиска биологических родителей, перешла на соответствующую вкладку. Там оказался базовый опросник – имя, дата рождения, вероисповедание, имена приемных родителей, контактные данные.
Казалось, что она заполняет обычную анкету в Интернете – как записать близнецов на какие-то занятия или купить большую партию подгузников.
Когда дело дошло до контактных данных, она ввела новый номер телефона и никак не могла решиться вписать туда старый электронный адрес. Мэрибет не открывала этот ящик с самого отъезда. Наверняка там ее ждут пачки писем – стенания Джейсона, продуманные письма от Элизабет с выражением беспокойства, лицемерные выражения заботы от родителей из близнецовой группы, уж не говоря про обычную групповую рассылку «Яркого старта» и всякие подписки. Мэрибет содрогнулась от одной мысли. К этому она возвращаться не хотела. Так что оставила это поле пустым.
Палец на миг завис над кнопкой «Отправить».
– Ты правда не хочешь ее найти? – спросил ее Джейсон еще в колледже, когда его родители разводились. И снова задал этот вопрос, когда один его хороший друг полетел в Южную Корею знакомиться со своими родными братьями и сестрами. И после того, как родились близнецы. – Ты правда не хочешь ничего знать о своих родных?
– Вы – моя семья, – всегда отвечала она.
Мэрибет задумалась – до сих пор ли это правда?
И нажала «Отправить».
25
Мэрибет постучала к соседям. Она нервничала. Даже думала, не написать ли эсэмэс, но такое приглашение казалось слишком неформальным. Хотя это смешно. Она же не на рождественский бал их звала. А просто на ужин.
Рядом с библиотекой оказался рыбный магазин, и Мэрибет решила приготовить паэлью. Но все эти морепродукты такие дорогие, возни много – заморачиваться ради одной себя казалось чересчур. К тому же после похода в кафе с доктором Грантом настроение улучшилось. Дело было не только в мороженом, но и в беседе. Ей хотелось больше общаться, а Тодд с Санитой были единственным вариантом.
Мэрибет обрадовалась, что дверь открыла Санита. Тодд даже после того момента близости во время прошлой поездки пугал ее. И Мэрибет крайне удивилась, когда Санита в ответ так резко покачала головой, что хвост метнулся из стороны в сторону.
– Нет, – сказала она. – Мы не можем. Вообще никак.
Мэрибет почувствовала, что щеки разогрелись. О чем она только думала? Тодду с Санитой лишь чуть за двадцать, а ей – между сорока и пятьюдесятью. Она приняла их общительность за готовность дружить, а на самом деле она просто старуха, которой они помогли перейти через дорогу.
– А-а, ну ладно. – Мэрибет попятилась.
– Просто завтра понедельник, – сказала Санита. Увидев, что Мэрибет не понимает, она пояснила: – Это День Футбола. Наши играют с «Титанами».
– А-а, футбол. – Мэрибет едва ли что-то знала о таких вещах. Джейсон «болел» лишь изредка, но вот ее свекор был ярым поклонником одной команды. «Джаентс»? Или, может, «Джетс»?
– Мы их порвем, – добавила Санита.
– А-а. – Мэрибет не знала, что сказать. – Ну, что ж, успехов.