Со стороны отца в роду есть англичане и шведы, со стороны матери – поляки и немцы.
Здоровье отличное. Кроме краснухи, в детстве серьезных заболеваний не переносила. До беременности занималась спортом, играла в хоккей и каталась на коньках. Аллергия на пенициллин и клубнику.
Производит впечатление доброго, умного человека, интересуется искусством и положением дел в мире.
В школе училась с отличием, регулярно участвовала в дебатах. В прошлом году поступила в *** колледж в надежде на перевод в университет на четырехлетний курс, чтобы получить диплом. Там познакомилась с предполагаемым отцом ребенка и забеременела.
Поначалу в родильном доме была стеснительна и замкнута, но через несколько недель, по словам работников, начала демонстрировать чувство юмора и говорливость. Хотя продолжала стесняться работников роддома и соцработников, но сдружилась с другими роженицами, организовывала различные мероприятия, в том числе вечера с играми и даже самостоятельно поставила небольшую комическую пьесу.
Беременность наступила в результате романа между матерью и предполагаемым отцом ребенка, женатым преподавателем из ***. Мать охотно рассказывает об их отношениях, не скрывает, что они внебрачные, но отказывается назвать имя предполагаемого отца ребенка и не выдает о нем никаких подробностей. Даже неясно, знает ли этот человек, у которого, по словам матери, есть другая семья, о ее беременности.
Мать была твердо намерена отдать ребенка. Поняв, что беременна – только на пятом месяце, во что нетрудно поверить с учетом небольшой прибавки в весе, – она немедленно рассказала об этом своим родственникам и была сразу привезена в родильный дом «Бикон».
Мать – единственная дочь среди пятерых детей, после смерти собственной матери взяла на себя заботу о трех младших братьях. Судя по ее рассказу, это оказалось для нее тяжелой ношей, она чувствует себя обездоленной после внезапной смерти матери, которая случилась несколько лет назад.
В семье матери есть католики и протестанты, но о себе она говорит, что не религиозна. После смерти матери в церковь не ходила.
СЕМЬЯ:
Отцу по матери пятьдесят семь лет, в добром здравии. Владелец ресторана в ***. По описанию, высокий, русый, мускулистый, спортивного телосложения.
Мать по матери, по описанию, обладала острым умом, иногда была склонна к меланхолии. Умерла в сорок два года, когда дочери было шестнадцать лет, предположительно от инфаркта. До этого находилась в добром здравии.
Братья: Есть четыре брата: 22 года, 17 лет и близнецы 14 лет. Братьев описывает как энергичных, милых, спортивных ребят, хотя без интереса к интеллектуальной деятельности.
Старший брат в настоящий момент служит в армии во Вьетнаме. Семнадцатилетний брат работает в семейном ресторане. Младшие братья учатся в школе.
Тетя со стороны отца, 51 год: незамужняя женщина, после смерти матери проживает с семьей. В добром здравии, за исключением глухоты на одно ухо – последствие перенесенного в детстве менингита. По всей видимости, отношения с племянницей после смерти ее матери натянутые.
Дядя со стороны отца, 44 года: работает на молочной ферме, проживает в ***. В добром здравии.
Тетя со стороны матери, 47 лет: В добром здравии, проживает в ***.
Родители родителей: Бабка со стороны матери, 72 года, находится в доме престарелых, здоровье слабое. Дед со стороны матери умер, причина неизвестна. Бабка со стороны отца умерла от рака легких. Дед со стороны отца погиб в автокатастрофе.
Предполагаемый отец: Профессор ***, где училась мать. Она отказывается предоставить какую-либо дополнительную информацию, возможно, из страха, что это окажется чревато профессиональными и личными проблемами, поскольку мужчина женат.
ОЦЕНКА:
Мать, хоть и умна, производит впечатление наивной девушки, вступившей во внебрачные отношения, о которых совершенно не жалеет, если не считать необходимости покинуть *** колледж из-за беременности. Хотя она с гордостью говорит о том, что первая из их семьи поступила в высшее учебное заведение, похоже, не осознает, что ее поступки, вероятнее всего, не дадут ей добиться поставленной цели в плане образования, и, следовательно, не хочет или не может взять на себя всю ответственность за произошедшее. Полагает, что после родов сможет вернуться в колледж, хотя, по словам ее отца и тети, это маловероятно.
Мать часто говорит о своем желании уйти из родительского дома, не заниматься семейным бизнесом, и, вполне вероятно, что она рассматривала беременность как подобный выход. Видно, что эта женщина, несмотря на возраст, не готова быть матерью, с чем она охотно соглашается, что можно принять за признак хоть небольшого понимания и зрелости.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ:
Мать выразила пожелание, чтобы ребенка не отдавали в семью строгих католиков.
ИНФОРМАЦИЯ О РОДАХ:
Мать родила здоровую девочку в больнице Шейдисайд в 10.55 12 марта 1970 года, на три недели раньше срока. Вес ребенка нормальный: 3,29 кг, что заставляет предположить, что срок мог быть рассчитан неверно. Мать, которая в ходе всей беременности была отстраненной и не проявляла эмоций, нехарактерно для себя расчувствовалась и много размышляла после появления ребенка. До этого она не выражала желания дать младенцу имя, но после родов настояла на этом. Ребенок провел в больнице 5 дней, после чего ее перевели в детский дом Аллегени в ожидании истечения срока родительских прав матери и последующего удочерения.
СУДЕБНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
Слушание дела об отказе от материнских прав прошло 17 мая 1970 года. Мать пришла в одиночестве и в хорошем настроении. Ее право на ребенка утратило силу 8 июля 1970 года.
63
Мэрибет читала отчет в гостиной опрятного кирпичного дома-ранчо Дженис. Держа листы на коленях. В руках не получалось – слишком сильно дрожали.
– Милая, ты в порядке? – с почтительного расстояния поинтересовалась Дженис.
– Да. – Мэрибет услышала свой голос как со стороны.
– Повезло, что она жила в Биконе. – Дженис осеклась. – Может, «повезло» не совсем удачное слово. Но я могу договориться и забрать документы оттуда в понедельник. Может, будет больше информации. О ее пьесе, например…
Мэрибет ее едва слушала.
– Ладно.
– В понедельник схожу. Обещаю.
– А можно воспользоваться компьютером? – попросила Мэрибет.
– Конечно. Он в кабинете.
Мэрибет, как в тумане, прошла по коридору.
– Чего-нибудь налить? Чаю? Виски? – прокричала из-за спины Дженис.
– Нет, спасибо.
Рука с документами все еще тряслась. Все стало ясно – бабка умерла от инфаркта в 42 года, – и в то же время не ясно ничего. По этому отчету казалось, что мать была буквально рада от нее избавиться. Но после рождения вроде как испытывала эмоции. Что это значит? Она ее вообще любила? Захотелось ли ей оставить ее? Она жалела о том, что не оставила?
Мэрибет открыла почту. Вбила адрес Джейсона.
Она хотела написать: «Я ее нашла». Типа такого.
А написала другое: «Почему ты меня бросил?»
Мэрибет пялилась на экран, на этот вопрос, который все эти годы таился в ее сердце. А потом расплакалась.
Она просидела у Дженис до вечера. Они смотрели по телевизору «Моя жена меня приворожила». Ели попкорн из микроволновки. Когда Мэрибет начала рыдать на рекламе «Дав», Дженис молча подала ей платок.
Потом она осталась на ужин. Они готовили вдвоем, молча. После Мэрибет помогла вымыть посуду и осмотрела дом. Дженис сказала, что купила его тридцать лет назад, но он во многом напоминал безликую квартиру Мэрибет, разве что горшков с цветами намного больше.
Без семейных фотографий. Без намеков на мужа, на детей. Ни рамок с дипломами, ни треснувших чашек со старыми фотками. На стенах висели только групповые школьные фотографии ее класса. И до Мэрибет внезапно дошло, что она неправильно поняла Дженис. Как и многое в последнее время.
– Ты свой сайт основала не потому, что тебя удочерили, да? – спросила Мэрибет.
– Да, – согласилась Дженис.
– Ты кого-то отдала?
– Девочку, родилась 25 июня 1975 года.
– А других детей не было?
– Увы.
– Но ты же была замужем? Ты вроде бы говорила, что вы с мужем купили дом, потому что школа рядом.
– Да. – Дженис печально улыбнулась.
– А детей не было? Других, – поправила Мэрибет.
– К сожалению, нет.
– А что случилось?
– Веришь или нет, бесплодие. Не у меня, ясное дело. Хотя Ричард, мой бывший муж, уверял, что у меня. Мне пришлось такое множество ужасных тестов сделать, потому что, разумеется, он ни о чем не знал. Только под конец, когда стало невыносимо сдавать анализы и выслушивать его обвинения, я ему рассказала. – Дженис подняла руки и резко опустила, словно отмахиваясь от воспоминаний. – Он сказал, что это все равно что измена. Хотя все это случилось задолго до нашего знакомства. Он оказался не особо понимающим человеком. – Дженис тяжело вздохнула. – Но я, пожалуй, в какой-то мере с ним согласна. Может, мне следовало быть честнее. А я не очень люблю обсуждать неприятные моменты.
– И я тоже, – сказала Мэрибет. – А твоя дочь, она в курсе, что ты ее ищешь?
Дженис кивнула.
– В курсе. Она согласилась, чтобы я ей писала. Но сама ни разу не ответила. Пока.
– Пока… – повторила Мэрибет.
– Пока, – более эмоционально сказала Дженис. – На что-то уходит больше времени.
Дженис раздвинула диван в кабинете, заправила постель. Свежие простыни пахли лавандой. На столике около дивана она оставила стакан воды и пачку «клинекса».
Мэрибет попыталась заснуть, но не смогла. Компьютер работал всю ночь, его гул звенел мягким упреком.
Жизнь снова застала Мэрибет врасплох. Хотя не должна была бы.
Разве эта мысль не была с ней постоянно? Где-то там, в кладовой разума, где Мэрибет хранила всякие неприятности, где уговорила себя, что боль в груди просто от несварения, разве она не знала, что они с Джейсоном на самом деле не расстались? Это не было взаимное решение. Она его все еще любила. А он ее бросил. Как мать. Как Элизабет. Как в итоге бросят ее все.