День прошёл тихо. Лишь Наташка всё время крутилась около комбата, стоило ему перешагнуть порог штаба. Впрочем, Михайлов сам был рад поболтать несколько минут с девушкой.
К вечеру прибыл командир первого ремонтного взвода сержант Васильев. Отремонтировали шесть танков. Один, с неисправным двигателем, оттащили в указанное место, поставили в систему обороны. Танк нуждался в замене двигателя. Второй можно починить, запчасть, нужную для ремонта, сняли. Сказал, что завтра надо взять для работ побольше людей, сделать там навес на случай дождя и вырыть пару землянок. Чтобы была какая-то база, а не сплошной лес кругом. Комбат с этим согласился, заметив, что, если не поставят никакой задачи, то так и сделают.
На вечернем построении капитан довёл до личного состава обстановку на фронте, поблагодарил людей за отличную работу по эвакуации техники и ремонту танков.
В двадцать три часа пришла радиограмма. Предписывалось выдвинуться к селу Розжалив, эвакуировать подбитую после боя технику. Колонна вышла солидной. Три танка сопровождения, четыре тягача, четыре автомобиля с охраной, ремонтниками, запасными частями. Борис связался с Глебом и доложил о приказе. Хранитель прибыл незамедлительно. Поинтересовался насчет запасных водителей для танков. Таких имелось шесть человек, не считая комбата. Десять ремонтников и двадцать человек из взвода Рогова во главе с лейтенантом. Итого пятьдесят восемь человек, включая танкистов и водителей, при трёх офицерах. Вышли через полчаса. Комбат занял место в КВ. Первой шла танкетка с сержантом Васильевым, затем тридцать четвёрка, танк Петрова с комбатом, тягачи, автомобили, замыкал колонну третий танк. Передовая танкетка с танком выступала передовым дозором, оторвавшись от колонны на сто метров. Шли с фарами, не маскируясь, хотя светомаскировочные устройства сделали на все автомобили и танки.
На окраине Радехова, колонну остановили. Проверили документы у Рогова, и колонна двинулась дальше. Скорость движения снизили. Город был переполнен частями двести двенадцатой механизированной дивизии. По приказу командующего фронтом подошли части пятнадцатого механизированного корпуса, дислоцировавшиеся в Бродах. 10-я танковая дивизия занимала позиции в лесном массиве около Павлива в шести километрах западнее Радехова, а 212-я механизированная в лесном массиве на восточной окраине города. Дивизии передавались в подчинение шестой армии. Так же как 139-я стрелковая дивизия, создавшая вторую линию обороны вдоль шоссе на участке Корчин — Йосиповка. 141-я стрелковая дивизия была передана в подчинение пятой армии и заняла позицию на северном фасе прорыва по линии Стенятин — Лучицы — Стрильче, усилив части пятой армии. Таким образом, две дивизии 37-го стрелкового корпуса, своевременно переброшенные командованием фронта из Золочева, с использованием автобатов пятой и шестой армии, создали двойной мешок окружения. До Андреевки добрались за три с половиной часа. Это село и дорогу от него контролировала их родная тридцать вторая танковая дивизия. Двадцать седьмого июня, во второй половине дня, полковник Пушкин приказал выслать разведку в направлении села Розжалив. Село располагалось между реками Млинивка и Белосток и с севера имело только просёлочные дороги на населённые пункты Ордив и Переспа. Весьма неудобные для танков. К Переспе дорога вообще переходила в тропу. И появление противника с этой стороны ожидать было сложно. Командир дивизии полковник Пушкин, для удара по немцам, планировал наступать от Зубкова на Тартаков, разрезая группировку Клейста надвое. Укрытый в лесу, вдоль дороги на Зубков, уже стоял танковый полк, готовый к наступлению. Но немцы могли ударить и с этого направления, для выхода на шоссе Кристинополь — Радехов. Взводу легких танков БТ-7 и двум броневикам из разведбатальона дали в сопровождение роту Т-34. До Розжалива разведка дошла без приключений, а вот когда выкатилась из села, наткнулась на развернутые в боевой порядок два взвода немецких танков. Которые тут же не преминули подбить два танка разведчиков. Командир роты Т-34 дал приказ атаковать, и картинка сменилась на противоположную. После того, как наши сожгли четыре танка у немцев, те начали отступать, не собираясь ввязываться в танковое противоборство. Наши танкисты ринулись вперёд и нарвались на противотанковую артиллерию. И хотя, все восемь танков врага выбили, но и сами потеряли шесть машин. Таким образом, под селом стояло шестнадцать подбитых танков: восемь наших и восемь немецких. Разведка отошла, оставив наблюдателей, немцы тоже отошли. Горячий приём им не понравился. Наблюдатели с броневика предупредили селян, что если пойдут грабить подбитые машины, то расстреляют как мародёров. Убитых и раненых танкистов забрали, погрузив на броню и две телеги. Выжило из экипажей шестнадцать человек, из них шесть было ранено. Всё это рассказали разведчики, встретившие колонну на выезде из Андреевки.
— Борис, спроси, где раненые лежат, — попросил Глеб.
— Две крайние хаты с того конца села — медсанбат, — сказал разведчик.
— Вы давайте двигайтесь, я вас через десять минут догоню, — передал Хранитель комбату. Михайлов приказал установить светомаскировку на фары, и колонна двинулась в сторону Розжалива. Впереди катил танк разведчиков.
Сержант нашёл медсанбат практически сразу. В отдельной хате лежали бойцы, в другой, была операционная, и ютились медики. Разбито две палатки под деревьями. В них Глеб не заглядывал. Раненых было шестеро. Два тяжёлых, с обширными ожогами. В десять минут сержант не уложился, справился за пятнадцать. Пожелал удачи в выздоровлении и дальнейших боях, и перекрестил. Молоденькая медсестра, ухаживавшая за ребятами, ойкнула и бросилась из хаты, когда там засиял вспыхнувший ярким светом крест. Крест поднялся над домом и висел примерно в течение минуты. Его видели не только выбежавшие врачи, но и местные, многократно крестившиеся на Знак Божий.
— Повезло, ребятам! Теперь выживут, если сам Ангел-Хранитель их благословил! — сказал начальник медсанбата. — А я в двоих уже начал сомневаться.
Среди селян поползли слухи, что приходил Ангел-Хранитель и пораненных воев вылечил. Селу хватило обсуждений на полночи. Очевидцы расспрашивались с дотошностью не по одному разу. У старой Матрёны, хозяйки хаты, прошла поясница и коленный сустав, которыми старушка маялась десять лет, натирая различными мазями. Хотя светящегося креста она не видела — спала в своём закутке за печкой.
Глеб в это время уже пристроился опять к колонне, о чём сообщил комбату. Он прошёл над спящим селом, заметил замаскированный броневик у околицы и поднялся над полем боя, освещенным луной.
Да, шестнадцать подбитых танков в наличии имелось. Два БТ, шесть тридцать четвёрок, и восемь немецких Т-2 и Т-3. Сержант облетел сначала наши. Сгоревших было два. Обе тридцать четвёрки, ближние к немцам. Вероятно, противотанковые пушки всадили в них не по одному снаряду, чтобы поджечь. Сержант даже нашёл место двух противотанковых батарей. На одной позиции осталось два изувеченных орудия, на второй россыпь стреляных гильз. Пушки были калибра пятьдесят миллиметров. Картина боя была ясна. Сначала била одна батарея, а когда танки повернули на неё, в борт ударила другая. Поэтому рота и пострадала. У немцев было три сгоревших танка. Пять стояли без видимых ночью повреждений. Внутри танков были тела убитых. Раненых и живых не наблюдалась. Зато пулемёты были все на месте. Да и вообще для обороны их приспособить ничего не стоило, а может, даже, и отремонтировать ребята сумеют. Главное — оттащить в тихое место.
Глеб сообщил всё увиденное Борису, добавив:
— Здесь, до Андреевки километра четыре. Четырьмя тягачами за два часа перетаскаете. Место, подходящее, куда таскать, для наших танков и для немецких, в Андреевке я присмотрю. Немецкие сразу в оборону поставить, только пулемёты лишние снять. А наши отдельно. Чтобы потом на ремонт утянуть. За обстановкой вокруг я прослежу, чтобы спокойно смогли работать. Но надо рассчитывать на недобитых фашистов, и возможные мины, хотя последнее вряд ли. Немцы до такого ещё не дошли. Поэтому охрана должна танк осмотреть, а потом уже его к тягачу цеплять.
— Спасибо, Глеб! Я всё понял, — поблагодарил Хранителя комбат. По выезду к полю боя, он поставил свои танки в оборону, спрятав их за хатами, распределил людей на четыре группы по числу тягачей и работа началась. Эвакуировали сначала наши танки. Подцепили и потащили. Одну машину с частью охраны отправили в Андреевку. Комбат с первой группой поехал сам, пересев на танкетку. Глеб на дальней окраине села нашёл подходящее место, где можно было свободно развернуться с буксиром. Танки поставили елочкой, направив орудия на дорогу. Выставили пару бойцов для охраны.
Комбат нашёл командира третьего батальона 63-го танкового полка капитана Сазонова и обговорил с ним, где ставить немецкие танки.
— Ты, Пётр Григорьевич, завтра с утра своим танкистам экскурсию проведи на вражеских машинах, куда попали и что из этого получилось. Но чур, ничего на память не снимать. Может, удастся отремонтировать, так они ещё послужат и как тягачи, и как боевые машины. Нам в батальоне без разницы, на чём кататься. Хорошо?
— Хорошо, Борис, договорились. Но вы уж постарайтесь побыстрее с ремонтом закончить.
— Шесть штук, что во время марша встали уже отремонтировали, из вашего батальона, если мне не изменяет память — два. Они пока в полевом районе дивизии и экипажи там же. Уточните у начальника штаба, дадут команду, через три часа придут к вам, а то и раньше. Мы у дивизионных в расположении приспособились ремонт делать, всё на двадцать километров меньше тащить, чем к нам в батальон.
— А вот это здорово, — откликнулся Сазонов. — Обязательно запрошу. А то роты, считай, уже нет.
— Ты своим объясни, что немцы на танковый бой идут неохотно. У них танки работают на коммуникациях. А для истребления танков у них противотанковая артиллерия предназначена, которой много. И любую баталию они пушками прикрывают. Поэтому смотреть надо в оба. Особенно по флангам. Там у них две противотанковых батареи было. Пока наши то, по танкам немецким лупили, одна развернулась и начала стрелять. А как на неё повернули, вторая батарея нашим танкам в борта бить стала. Вот и побили ребят.