– Не думаю, что он нам подходит, – покачала головой Марта. – Нам нужен тот, кто любит Изабеллу. А как он может любить ее, если в глаза не видел? Извини, Бэль, но в любовь с первого взгляда на портрет я не верю.
– В том-то и дело! – ликующе возразила фея. – В шестнадцать лет он был без памяти влюблен в Изабеллу! Помнишь те анонимные письма, которые каждое утро приносил Изе голубь?
– Так это он их писал? – подпрыгнула Марта, вспоминая историю трехлетней давности. Изабелла тогда извелась от любопытства, а фея две недели молча наблюдала за метаниями крестницы, а потом вдруг в момент вычислила отправителя, взмахнув над голубем волшебной палочкой. К сожалению, сейчас Белинде не удалось таким образом вычислить автора альбома со стихами, посвященными Изабелле, а вот три года назад фокус удался. В воздухе тогда возникло изображение незнакомого нескладного юноши с невыразительными чертами лица и уныло-пепельными волосами, который бережно прикреплял записку к лапке голубя. Принцесса была страшно разочарована, потому что возомнила поклонника взрослым красавцем с карими очами и каштановыми кудрями и даже приписывала авторство графу де Муруа. О поклоннике она с тех пор не вспоминала. Марта иногда подшучивала над ней, предрекая, что скоро ее давнишний воздыхатель начнет выезжать в свет и ей предстоит встретиться с ним лицом к лицу. Но нескладный юноша на королевских балах так и не появился...
– Ты думаешь, его чувства сохранились? – усомнилась Марта. – Столько времени прошло...
– Ну так мы его и спросим! Намекнем, что Иза до сих пор по нему вздыхает и нежно хранит его письма.
– Но это же неправда!
– Мари, ты, главное, помалкивай и дай своей крестной устроить счастье Изабеллы. Порой из маленького обмана рождается большая любовь!
После обеда путешественницы уже спешили в замок герцога Асприна. Вокруг не было видно ни души, а дверь в воротах была слегка приоткрыта, так что дамы беспрепятственно проникли во двор и потрясенно замерли. В крепости царила тишина, не нарушаемая даже отдаленным криком петуха или мычанием коровы. Не было слышно ни привычной болтовни стражников, ни шумной возни слуг. Марта даже поежилась, ей показалось, что так, должно быть, выглядели замки в разгар чумы.
– Унылое местечко, – озвучила ее мысли фея. – Вымерли тут все, что ли?
Впереди у хозяйственных построек мелькнула мужская фигура.
– Эй, любезный! – громко окликнула Белинда.
Мужчина вздрогнул, обернулся и бросился к ним, замахав руками и что-то тихонько бормоча.
– Что? Не слышу! – воскликнула фея.
– Тише, да что вы так кричите! – взволнованно залепетал слуга, подбегая к ним. – Не ровен час, господин из-за ваших криков мигрень заработает, тогда всем тут несладко придется.
– Да что у вас происходит-то? – удивилась Белинда. – И почему не видно никого, эпидемия какая?
– Эпидемия? – с ужасом повторил слуга и простонал: – Только не это!
Он отскочил назад, заслонил лицо засаленным рукавом и замахал на них другой рукой.
– Прошу вас, уходите, пока вы тут кого-нибудь не заразили. Еще одного курса клистиров мы не переживем.
– Почтенный, ты в своем уме? – начала закипать Белинда, наступая на него.
Слуга боязливо попятился, глядя на нее выпученными глазами поверх рукава, и пролепетал:
– Пощадите!
– Бэль, дай я, – осадила ее Марта и обратилась к бедняге: – Не бойтесь нас, мы здоровы, и вам ничего не грозит. Мы посланники принцессы, и нам нужно видеть вашего хозяина. Но сперва объясните нам, что здесь происходит? Почему никого не видно, отчего так тихо? Почему не слышно даже коров и овец?
– И при чем тут клистиры? – буркнула фея.
– Как, вы ничего не знаете? – удивленно моргнул слуга, отводя руку от лица. – Разве лекарь вам ничего не объяснил?
– Какой лекарь? – брякнула Белинда.
– Как? – ужаснулся слуга, вновь прикрыв лицо и отскочив еще на два шага дальше, как будто фея только что сообщила, что больна чумой. – Вас разве не осматривали?
– Да кто нас должен был осматривать? – поразилась фея.
– Ворота были открыты, мы вошли, и вы первый, кого мы здесь увидели, – пояснила Марта.
– Ох уж этот Гастон! – сердито проверещал слуга из-за рукава. – Поди, опять втихаря улизнул в деревню за молоком. Вот ведь паршивец, – в сердцах присовокупил он, – хоть бы предупредил – я бы ему творожка заказал.
– Простите, но мы вас не понимаем... – недоуменно молвила Марта.
– Да чего тут понимать, – сокрушенно проговорил слуга. – Лекаря звать надо!
– Кому? – удивилась Белинда.
– Вам! – огорошил ее мужичок.
– Нам? – еще больше поразилась фея. – Но зачем?
– Как это зачем? Никто не может проникнуть в замок без полного врачебного осмотра. Приказ герцога, – сообщил слуга.
– Хорошо же у вас гостей встречают, – оторопела Белинда.
– Да какие гости! – в сердцах отозвался мужик. – От герцога уже все знакомцы давным-давно отказались. Вы, считай, первые посетители с зимы. Вы уж тут пока постойте, а я лекаря приглашу. Только, прошу, не уходите никуда, а то мне здорово влетит от хозяина.
– Постойте, – окликнула его фея. – А нельзя ли обойтись без лекаря?
– Приказ герцога, – занудно повторил слуга.
– Но дело в том, что я сама в некотором роде целительница.
– Да ну? – с подозрением покосился на нее слуга.
– Волшебница я, – горделиво представилась Белинда. – Крестная фея принцессы Изабеллы, из Эльдорры.
Мужик присмирел, отнял рукав от лица и с почтением поинтересовался:
– А девушка?
– А девушка – дочка королевского лекаря Жюльена.
– Того самого? – с еще большим уважением произнес слуга.
– Того самого, – с удивлением подтвердила Марта.
– Что ж, тогда он, быть может, вас и примет, – рассудил мужик.
– Так обойдемся без лекаря? – уточнила фея.
– Думаю, обойдемся, – разрешил слуга. – Пусть бедолага выспится – всю ночь хозяина от мигрени пользовал, только недавно заснул. Как о вас доложить?
Наказав гостьям ждать его возвращения у неприметной сараюшки и не покидать санитарную зону, мужичок потрусил к замку.
– В интересное место мы попали! – поразилась фея. Но не успели дамы обменяться впечатлениями, как слуга вернулся.
– Можно идти? – заторопилась Белинда.
– Придется подождать, – остановил ее мужичок. – Я лишь сообщил о вас дворецкому – мне-то в замок ходу нет, мало ли какую заразу во дворе мог подхватить, – хмыкнул он. – Когда еще этот хмырь доложит о вас хозяину! Извольте обождать.
– Только вы нас не покидайте, – ухватилась за него фея. – Вы нас так заинтриговали. Расскажите же нам подробней, что тут происходит и к чему нам готовиться.
Слуга, назвавшийся Проспером, охотно отозвался на ее просьбу и, отведя дам в тень сараюшки, где они с комфортом разместились на лавочке, начал рассказ, который поверг фею с крестницей в полнейшее изумление.
Герцог Асприн получил титул рано – в семнадцать лет. До того момента он рос обычным мальчишкой: гонял наперегонки с товарищами, любил поразвлечься на охоте, хорошенько поесть и никогда не задумывался о своем здоровье. Но в тот год, когда юному Теодору исполнилось семнадцать, семью постигла череда несчастий. Сначала отец, крепкий, здоровый мужчина, получил рану на охоте. Рана не была тяжелой, но герцог затянул с вызовом лекаря и тем самым подписал себе смертный приговор. После похорон отца Тео замкнулся в себе и четко осознал, что он и его родные смертны и подвержены болезням, и задался целью обезопасить себя, мать и младшую сестру. Он заперся в библиотеке и углубился в чтение медицинских книг, которые окончательно изменили его мировоззрение и необратимо повлияли на сознание.
Узнав о существовании сотни различных недугов, один другого страшнее, Тео принялся искать у себя тревожные симптомы неизлечимых хворей, а кто ищет, тот, как известно, всегда найдет. Не проходило и недели, чтобы Тео не объявил об обнаружении у себя новой болячки. Замок превратился в лазарет, а самыми частыми гостями в нем сделались лекари. Доставалось и матери с сестрой, у которых неутомимый Теодор обнаруживал то признаки лихорадки, то симптомы дифтерии. Лекари не подтверждали диагнозы, герцог страшно гневался и называл их бездарями. В результате возле него остались одни шарлатаны, готовые за звонкую монету подтвердить любой, самый недостоверный диагноз. Неумехи умудрились залечить до смерти пышущую здоровьем герцогиню: бедняжка подхватила легкую простуду, а прохвосты-лекари окончательно подорвали ее здоровье вредными снадобьями. Безутешный сын схватился за голову и разогнал всех докторов, вернув в замок проверенного лекаря, который служил семейству верой и правдой двадцать лет. Вместе с лекарем герцог, до ужаса боявшийся болезней и заразы, разработал целый комплекс предупредительных мер.
С тех пор гости, прибывшие с визитом, и даже торговцы, которых не пускали дальше хозяйственных бараков, были вынуждены подвергаться врачебному осмотру. При малейшем подозрении на простуду или заразную хворь посетителям указывали на ворота – лекарь предпочитал подстраховываться. Однажды он не придал особого значения нескольким прыщикам на щеке помощника аптекаря, и замок охватила эпидемия ветрянки, которую принес с собой улыбчивый паренек. Заслышав о том, что сей недуг не лечится, а проходит сам без вмешательства докторов, герцог впал в негодование и приказал лекарю поставить всем обитателям замка десять клистиров в течение пяти дней. Герцог был искренне убежден, что клистир – эффективное средство от всех болезней, и переубедить его в этом не было никакой возможности. С начала этого года обитатели замка пережили уже два курса клистиров, вот почему слуга так перепугался, когда с уст незнакомой дамы слетело слово «эпидемия».
Впрочем, увлечение этим методом лечения было не самой большой причудой герцога. Вычитав из медицинской книги, выписанной из самого Арстенира, считавшегося центром науки, о существовании паразитов, которые могут проникнуть в организм с мясом животных и птицы, и насмотревшись на ужасающие иллюстрации к этой статье, впечатлительный герцог отказался от любимых окороков, куриного бульона и, на всякий случай, даже от перепелиных яиц. Не прошло и дня, как опустели коровник и птичий двор: герцог приказал избавиться от всех домашних животных. Слуги с радостью растащили всех – кто отправил живность к родственникам из ближайших селений, кто продал, заработав хорошую прибавку к скудному жалованью. Отказ герцога от мяса, повергший за собой изменение рациона и всей прислуги, поначалу показался работникам безобидным. Мясо для бедняков всегда было непозволительной роскошью, и известие о том, что их хозяин отныне перешел на такие же овощные похлебки и зерновые каши, которыми изо дня в день питались батраки, только порадовало их. Но уже на третий день стало понятно, что радоваться нечему. Лишившись коров и кур, слуги остались и без привычных молока, творога, сметаны и яиц, смириться с отсутствием которых было не так просто. Вот и бегали с тех пор в окрестные деревни за молочком – украдкой от хозяина, считавшего деревни рассадниками заразы.