Интересно, с чего он так встревожился? Похоже, Клан, как и Стража, работает по округам, и если так, эту парочку он каждый день видит. Антон пошел им навстречу, я не отставала. С каждым шагом я все сильнее чувствовала дрожь земли, но после барахтанья в реке это уже не особо пугало – ко всему привыкаешь. Вон, даже почва под дверью еще не треснула, рано беспокоиться.
– Отойди, – с досадой сказал Антон. Он что, до сих пор боится, что при встрече с Кланом я начну им подыгрывать? – Не вмешивайся. Не ходи за мной. И молчи.
Рот мне словно залепило пластырем. Я обиженно глянула на него – и ноги сами повели меня назад, а Антон продолжил путь. Клановцы напряглись, и сразу стало ясно: отдавать артефакт они не планируют. Я остановилась поближе к арке и сложила руки на груди – хотя бы они мне еще подчинялись. На этот раз приказ не получилось нарушить, даже когда Антон отошел, – видимо, он вложил в него сильное чувство.
А я ведь могла бы закрывать дверь, пока он беседует со своими дружками! Пусть пеняет на себя, самодур.
– Привет, Антош, – сказал веселый. – Ты теперь всегда с подружкой? Она трюкачка, а ты у нас бездарность, но хоть кому-то пригодился. Рад за тебя.
На меня он глянул с улыбочкой, я ответила тем же, – но, кажется, мы оба поняли, что улыбкам этим грош цена.
– Этот артефакт по праву наш. Разойдемся мирно? – без особой надежды спросил здоровяк.
– Ага, – сказал Антон и пошел мимо них к двери.
Но на полпути развернулся, подошел к здоровяку и врезал ему кулаком по лицу. И не так, как я пыталась ударить его самого, – Антон треснул соперника как боксер на ринге. Тот отшатнулся, но веселый тут же пришел на выручку и попытался захватить локтем шею Антона. Тот с высоты своего роста легко отбился и ударил веселого в живот. Так вот откуда у Антона разбитые костяшки: сувениры от этих встреч. Не могли придумать более цивилизованный способ бороться за артефакты?
Нет, видимо, не могли. Еще пару минут все продолжали мутузить друг друга – Антон удивительно бодро держался против двоих, один из которых точно был сильнее его.
– Да ты вообще озверел сегодня? – взвыл весельчак, пытаясь остановить Антона, который набросился на его дружка так, будто собирался прикончить. – Мамку вспомнил?
Видимо, зря он это сказал: драка ушла на новый, еще более ожесточенный виток. От худого, как макаронина, Антона я такого не ожидала, но кое-что про него стало ясно окончательно. Контроль гнева – не самая сильная его сторона. Вид у него был как у буйнопомешанного, и я уже поверила, что артефакт он и правда отнимет, но… Земля вздрогнула с такой силой, что все трое замерли. Даже я, стоя поодаль, ощутила ее движение. Я привыкла воспринимать поверхность под ногами как что-то надежное и незыблемое, а она который раз за день меня подводила. Почва под дверью треснула от внезапного подземного толчка и разошлась, как арбузная корка.
Антону не повезло: как раз на этом месте стояла его нога, и он ненадолго потерял равновесие. Здоровяк молниеносно заломил ему руку назад и ударил под колено, роняя на землю. Антон яростно брыкался, но, лежа лицом вниз на осыпающейся земле, особо не подерешься. Парни вдвоем придавили его сверху и попытались оттащить от двери, чтобы не провалиться самим. Трещина уже добралась до фонтана.
– Ну, Антош, мы же тебе сказали: полезешь на нас еще – получишь, – выдохнул веселый, силой удерживая брыкающегося Антона. – Не живется тебе как всем! Кто первый взял артефакт, тот и молодец. Твои дружки это понимают, даже твой рохля-начальник, но ты же у нас бешеный. Перемирию должен рано или поздно прийти конец, у нас про это вечно говорят, а ты такой доставучий, что нас не осудят. Страшила, давай его выкинем, а? Момент – золото, этого козла обычно попробуй заломи! Без него весь округ будет наш.
Здоровяк, похоже, был в их паре более рассудительным, несмотря на туповатую внешность.
– Если уж выбрасывать, то девчонку. Она трюкачка, а их мало.
Я и так ловила каждое слово, а тут навострила уши окончательно. Все время их дискуссии Антон пытался освободиться, но, когда на тебе сидят двое, а в рот набилась земля, шансы невелики. Здоровяк треснул его по затылку, чтобы он не ерзал, и Антон замычал.
– Ладно, давай, пока дверь все тут не раздолбала, – пробормотал здоровяк и встал, схватив Антона за ногу. – Сначала его, потом с девчонкой разберемся.
И тогда я почувствовала: сила приказа, который пригвоздил меня к месту и заткнул мне рот, ослабла. Видимо, потому, что его автор уже почти вырубился. Весельчак встал, пошатываясь на неровной земле, осторожно отступил от разлома, взял Антона за вторую щиколотку и подтащил к двери. Для этого им пришлось освободить ему руки, и Антон пытался хвататься за землю, чтобы притормозить движение, но куда там – его, похоже, сильно ударили по голове, и движения были какие-то смазанные.
Хм. Вероятность забрать артефакт стремилась к нулю – зато у меня появился шанс скрыться. Нет, а что, я сейчас никому не помощник. Пока что на меня не обращают внимания, но скоро обратят. Когда рядом два бандита, а ты не можешь сопротивляться приказам, самое время делать ноги. Как-нибудь доберусь до Стражи и велю дать мне нового напарника, этот был так себе. Никогда не лезу в чужие дела, нечего и начинать. Каждый сам за себя.
Я тяжело вздохнула, глядя на слабеющую борьбу Антона. Ну что за придурок! Сам полез на них – и закономерно получил. Мне артефакты нужны куда сильнее, чем ему, и то я не стала бы ради них драться.
Земля изгибалась буграми, словно под ней ползли черви из «Дюны», сыпалась в трещины, которые расползлись от двери во все стороны. Я ждала, когда парни остановятся и скажут: «Ладно, шутка», но, похоже, они на полном серьезе собирались выкинуть Антона за дверь.
«Да чтоб вас», – выдохнула я и почувствовала, что ничто уже не мешает мне говорить. А значит, не мешает и двигаться. И это был бы отличный момент отомстить Антону за все его грубости, но…
В конце концов, мое первое впечатление о нем было не таким уж верным. Да, он злобный, но если брать в расчет только дела, а не слова… Антон не дал мне шагнуть за дверь, купил сок, дал свою одежду, заклеил пластырем мою руку. Это открытие обрушилось на меня всем своим весом: Антон грубиян, но не отморозок. Кому, как не мне, знать, что трудная жизнь может испортить характер даже хорошим людям.
Из кучи сведений, которые высыпались на меня за сегодня, всплыло вот это: «тех, кто попал за дверь, мы за неимением лучшего слова считаем погибшими». Я помнила, какой смертельный холод охватывает тело, когда попадаешь в это сияние. И мне стало жаль его, а еще – захотелось доказать, что он во мне ошибался. Если девушка помнит о своей выгоде, это не значит, что у нее нет сердца. И сейчас, когда надо было драпать и спасаться, я забыла даже про Еву и сделала выбор, который имел все шансы угробить меня вместе с этим тупым тюленем. Я оставила неудобные тапки на месте, сжала зубы и босиком помчалась к трио, копошившемуся у дверей. Как же холодно и противно! Хоть бы на битое стекло не наступить.
Парочка уже подтащила Антона к двери, но, к счастью, не пришла к общему мнению о том, как выбросить его и не выброситься самим. Антон слабо барахтался, но угодил рукой в один из разломов и по-прежнему не мог встать.
Я схватила ручку двери, пока мои босые ноги не ушли в развороченную землю еще глубже, но увы: за ней, в призрачном сиянии, уже была нога Антона и руки державшего ее здоровяка. Все эти части тела явно нарушали законы физики: дверь стояла прямо перед деревом, но нога Антона уходила в голубое марево прямо сквозь ствол, будто за дверью действовали совсем другие правила.
– Правую к себе, – выдохнула я.
Антон, как ни странно, послушался с удивительной точностью: отчаянно дернул правую ногу к себе, и я захлопнула дверь. Земля мгновенно прекратила дрожать, будто где-то нажали на кнопку, и благословенная тишина накрыла двор. Парни выпустили ноги Антона, и он без сил растянулся на земле.
– Что было у нее в руках? – спросил веселый у здоровяка.
– Не заметил, – настороженно ответил тот, и мне вопреки всей ситуации стало приятно: пока я в этом городе, я умею кое-что особенное. – Чем ты закрываешь двери?
– Рукой, – абсолютно честно ответила я.
К счастью, эти двое решили, что я шучу. А потом разговоры закончились, потому что Антон ловкой подсечкой отправил здоровяка на землю, где валялся сам, придавил его и ударил так, что я испугалась. Здоровяк не мог отбиваться – его руки побывали за дверью и теперь висели как отмороженные. Антону, впрочем, онемевшая нога не мешала – придя в себя, он тут же взялся за старое: лицо перекошено гневом, взгляд стеклянный.
– Хватит! – застонала я. Лучше уж забьем на этот артефакт и подождем следующего вызова: на этом все пошло не так. – Мы уходим.
– Беги к машине, я разберусь, – выдохнул он, не глядя на меня.
Ну конечно, разберется он! Мне никуда не хотелось бежать, но ноги сами рванулись исполнять приказ.
– Стой! – крикнул весельчак, и я, конечно, остановилась. Антон издал возмущенный скрежет. – Вот так, молодец. Такая послушная. Мы тебя не отпускали.
И в эту секунду меня взбесили все: Антон, эти двое. Хотела уйти без артефакта, но они сами напросились. Я развернулась и поманила весельчака к себе – с места я пока сойти не могла. Он с интересом подошел, пока его коллега и Антон продолжали мутузить друг друга на перепаханной земле. Окончательный победитель в их битве пока не определился, потому что здоровяк умело задействовал в драке голову – не в смысле размышлений, а просто удачно треснул Антона лбом.
– Вам что, не сказали? – шепотом спросила я у весельчака, потирая одной босой ногой другую. – Я под прикрытием, а вы мне все портите. Я же на вашей стороне!
– Брехня. Думаешь, поверю?
– Придется. Сам подумай: зачем я отдала вам тот артефакт? Я подала сигнал, что я своя. А этому придурку соврала, что испугалась, типа вы меня убьете. Наш босс велел мне хранить все в тайне, но можно же было и догадаться!