– Хотите написать письмо? – спросил он, не отрываясь от чтения.
– Я?
– У каждого есть заветное желание. К сожалению, мы не можем исполнить их все – но когда появляется артефакт со свойством, похожим на то, о чем писали в каком-нибудь из писем, мы находим письмо и приглашаем его автора.
– И бесплатно отдаете ему артефакт?
– Именно.
Так вот как сюда попала нарядная девочка.
– Я скоро уезжаю.
– Кто знает, когда и как ваше желание исполнится? – Юсуф поднял взгляд. – Выразить его – уже половина дела.
– Мне это не нужно, – резко ответила и тут же притихла, испугавшись своей грубости.
Но он не обиделся.
– Знаете, я много раз задавался вопросом: это мы подбираем подходящие артефакты или двери постепенно дают нам то, что кому-то очень нужно? Я склоняюсь ко второму варианту. Обещаю не читать ваше письмо сейчас, чтобы не смущать вас. Вон там есть чистые листы.
На секунду мне захотелось психануть, выпалить: «Не надо мне приказывать» – и уйти, но я вдруг поняла, что он не приказывал, иначе я не смогла бы сопротивляться.
Такой шанс ведь больше не представится. И он прав: заветное желание есть у каждого, даже если оно невыполнимо.
Я подошла к столу, на углу которого лежала стопка чистой бумаги, конверты и простенькая ручка. Сесть тут было невозможно, стул занимали письма, и я быстро накатала письмо, склонившись над столом. Cобиралась ограничиться парой строчек, – но то, что завтра меня здесь наверняка не будет, подбило меня написать куда откровеннее, чем я собиралась. Я сунула письмо в конверт и заклеила его. Там, где люди писали свое имя и обратный адрес, я, поколебавшись, написала просто «Таня». Мое желание вряд ли выполнимо, так что нечего и адрес оставлять. Да и вообще, я слишком осторожная, чтобы оставлять свой адрес незнакомцам, даже вполне дружелюбным.
– Положите вот сюда, в самый низ пачки, – сказал Юсуф, не отрываясь от письма, которое читал. – До свидания, Татьяна. Заходите в любой момент, моя дверь всегда открыта.
В общем зале горели две яркие люстры – под такими могли бы танцевать Красавица и Чудовище. Я боялась, что Антон получил вызов и уехал без меня, но он сидел, привычно положив ноги на стол, и читал книгу. Настоящую книгу на бумаге. На столе рядом с ним лежали банановая кожура и, конечно, почталлион. Я невольно улыбнулась: Антон был одет в махровый халат и шерстяные носки. Народу вокруг было немного – а может, все вели себя так тихо и сонно, что я перестала их замечать.
Когда я подошла, Антон сел ровно и отложил книгу – как назло, обложкой вниз. Если бы я такие читала, всегда показывала бы обложку. Такой классный аксессуар создан для того, чтобы привлекать внимание!
– Ты так смотришь на книгу. Впервые видишь?
Я ответила ему взглядом «Ха-ха, как смешно», а потом бесцеремонно взяла книгу и повертела в руках.
– «В поисках утраченного времени», Марсель Пруст. О, даже не буду спрашивать, о чем там. Время, утраченное на эту книгу, тебе уже никто не вернет.
– А ты где шныряла? – спросил он и демонстративно положил ноги обратно на стол.
Визит к Юсуфу хотелось сохранить в тайне, чтобы Антон не испортил эти воспоминания каким-нибудь дурацким комментарием.
– Да так, нигде. Бродила.
Мимо нас протиснулся напарник Беллы – щуплый парень с немытыми волосами до плеч, падающими на лицо, – и открыл платяной шкаф. Какое-то время оттуда раздавалось только постукивание вешалок, потом он высунул голову и глянул на нас:
– Антон, ты опять мою оранжевую куртку взял?
Он придирчиво оглядел Антона, куртки на нем не увидел, но подозревать не перестал.
– Моя в Фонтанке промокла.
– Плевать, куда ты вляпался, где моя куртка? Мы сегодня в ночную смену, я что, голый пойду?
– Вадик, а на дневной ты в чем был?
Очевидно, это был тот самый Вадик с очаровательной способностью закрывать двери жвачкой.
– В своей куртке, пока ты ее не тиснул!
Мы с Антоном посмотрели друг на друга. В оранжевой куртке он вышел на крышу, но это было до встречи с шалуном. Эх, где теперь эта куртка!
– Я тебе… Завтра ее верну, – предположил Антон, продолжая вопросительно смотреть на меня.
Я одними губами ответила ему, что понятия не имею, вернется ли его одежда, когда пройдет действие дурацкого шалуна.
– Да мне она сегодня нужна! – возмутился Вадик и повернулся к мужчине, тихо читавшему что-то в углу. – Эй, Дима, я возьму твою куртку? У тебя вроде запасная была.
– Ее уже Варя взяла.
Да уж, с такой работой у них тот еще круговорот одежды. Хорошо, что Антону теперь не надо об этом беспокоиться, ведь о его гардеробе позаботился шалун.
– Нет, ну с тебя все это началось! – Вадик заправил за ухо волосы, мешавшие ему возмущенно смотреть на Антона. – Если ты уже до халата дошел, значит, запасная одежда у всего офиса закончилась!
Все, кто таился по углам зала, вытянули шеи, чтобы разглядеть Антона. У того порозовели уши. Он стесняется, что поймал шалуна? Я уже открыла рот, чтобы спросить, но он почувствовал это и прошипел: «Молчи». Как ни жаль, пришлось послушно замолчать.
Над халатом Антона еще немного посмеялись, потом Вадик надел осенний плащ, у которого не обнаружилось хозяина, и ушел, остальные вернулись к сонному ожиданию. Скука здесь была частью работы. Я села на стул и задумчиво на нем покрутилась. Раньше мне казалось таким глупым, когда на стене висят часы, – кому они нужны, у всех есть телефон, – но сейчас я была благодарна часам над дверью, которые вовремя подсказали мне, что уже половина шестого, а почталлион все не звонит: ни у нас, ни у остальных. Постепенно зал пустел, осталось всего-то человек пять.
– За дверьми что, по ночам тоже спят? – спросила я.
Молчать Антон приказал мне не всерьез, и действие прошло почти мгновенно.
– Не знаю уж, спят или нет, – проворчал Антон, опять уткнувшийся в книгу. – Но по ночам двери реже открываются, факт. Есть теория, что на них луна действует, или магнитные поля, или что-то такое. Вообще наша смена до девяти, но все домой пораньше скрываются, а если что – на вызов уже оттуда. Во вторую смену всего несколько человек дежурят – видимо, у Вадика совсем деньги кончились, если он сегодня и ночью выходит.
– А ты что делаешь, если ночью почталлион звонит?
– Просыпаюсь и быстро еду. Люблю эти вызовы: Клан ночью никогда не приезжает, им лень. Потом обратно ложусь.
В зал вошла Белла и сразу направилась к нам. Несмотря на каблуки, ее походка и в конце дня была легкой, как у модели.
– Таня, я все посушила, держи. – Она протянула мне мою одежду и обувь. – Можешь переодеться в шкафу, мы все так делаем. Только поставь ботинки перед дверцей, так все будут знать, что занято.
Я открыла платяной шкаф – и правда, гигантский. Даже одежда, которая лежала на полках и висела на вешалках, не помешала мне забраться внутрь целиком и закрыть за собой дверь. Обратно в свое я переоделась без удовольствия – даже к каблукам уже привыкла, и в футболке Антона было удобно. Перед тем как вылезти из шкафа, я украдкой понюхала одежду Антона – но она пахла только мной и стиральным порошком.
Заняться было нечем, и я подошла к окну. Юсуф оказался прав: в воздухе, почти незаметные, плясали первые снежинки. Сказочный вечер, обещающий что-то хорошее. Я села на подоконник и прислонилась головой к стене у окна, ощущая ее холодок. Вот бы сейчас устроиться на балконе, застегнуть до носа пуховик и включить подборку песен для зимнего вечера.
– Вальс снежинок, – сказал Антон, который умел бесшумно подкрадываться, несмотря на рост.
– Фу, ну и пошлость.
– Не пошлость, а Чайковский. Когда погода такая, всегда вспоминаю этот вальс из «Щелкунчика».
– Кстати, о Чайковском! Если твой босс где-то тут пьет чай, нам тоже можно?
И почему именно в тот момент, когда я представила себя с чашкой чая и пряником на широком подоконнике, зазвонил почталлион! Подскочили все в зале, – от уютного вечера без вызовов разморило не только меня. Но мне не надо было смотреть на лампочки, чтобы знать, кому именно предназначался этот звонок: почталлион звенел в кармане, который был в паре сантиметров от меня. Антон вскинул голову, как гончая, и рванул к выходу – как был, в халате. Я бросилась следом.
– Подстава! – Антон глянул на экран почталлиона и со стоном сел за руль. – Это худший адрес для двери! Нет, стоп, худший – «Дворцовая, 2»: это Эрмитаж, там пока что-нибудь найдешь! Прошлым летом так и вышло. Каждая секунда на счету, надо быстрее закрывать, пока дверь какой-нибудь мраморный пол девятнадцатого века не раздолбала, а хранители сами не знают, где дверь: нам пришел их адрес, а они ничего не видели. Мы уже запасники начали прочесывать – и нашли по коту, представляешь? Он пробежал мимо с таким ором, словно опаздывал куда-то, где колбасу раздают. Мы за ним, и в одном хранилище нашли дверь, а вокруг нее – всех местных кошек. Кошки с ума сходят по дверям, никто не знает почему.
Пока мы неслись по оживленным улицам, я взяла с приборной панели почталлион и глянула в него. «Ковенский переулок, 14».
– Ковенский от слова «ковен», как собрание ведьм?
– Ты сейчас увидишь, что там вечерами творится, и это перестанет казаться шуткой. Тем более сегодня суббота. Это самая восточная граница Литейного округа, дальше уже Смольнинский, и… – Мы подлетели на какой-то выемке в асфальте, и нас подбросило аж к потолку машины. – Ай!
– Почему у тебя такая отстойная машина? Ты в нее еле влезаешь!
– Стража транспорт не предоставляет, мне хватило только на эту. Она отлично держится. – Я молчала, и Антон сердито спросил: – Ну что?!
– А ты только в Страже работаешь? Нет у тебя, не знаю… какой-то работы, на которой можно зарабатывать деньги?
Антон уничтожил меня взглядом, так что ответ сразу стал ясен.
– Ничего личного. – Я примирительно подняла руки. – Просто говорю, что на новую тачку ты с такой зарплатой не скоро наскребешь. Или знаешь что? Поговори с боссом о прибавке, не жди, пока он сам предложит. Надеяться надо на себя!