Открыв книгу Бродского, я пролистала ее в поисках стихов, которые упоминал Антон, и наткнулась на одно: «Фонтан памяти героев обороны полуострова Ханко». Да, такое не забудешь: «здесь должен быть фонтан, но он не бьет».
Мне вдруг стало любопытно: то место, где Антон пятнадцать лет искал то, чего нет, выглядит в этом мире так же, как в том? Можно было, конечно, и в интернете посмотреть, но карта показывала, что это недалеко, и я пошла туда. До самолета еще четыре часа, успею.
Площадь была такой, как я помнила, что лишний раз доказывало: это не могло мне привидеться. Тот же магазинчик на углу, те же припаркованные вкривь и вкось машины – и, конечно, фонтан. Вместо воды каменную вазу наполнял снег. Редкие прохожие не обращали на мемориал никакого внимания.
И тогда мне в голову пришла безумная идея. Конечно, это глупо, но я просто проверю – лучше уж что-то делать, чем жалеть, что не сделала. Я дождалась, пока площадь опустеет, и опустилась на колени около ступенек, ведущих к фонтану. Нашла в вертикальной части ступеньки плитку, которую показал мне Антон, и потянула ее, чувствуя себя последней дурой.
Но плитка, как ни странно, подалась. Я дернула ее на себя, и плитка осталась у меня в руках. Внутри был тот самый тайник, который я видела совсем недавно: пустое пространство внутри ступеньки. Но сейчас тайник не был пуст. В нем было что-то квадратное, большое, похожее на… На жестяную коробку.
Я вытащила ее, каждую секунду ожидая, что она растворится, как мираж. Это была коробка для печенья, квадратная, со скругленными углами. На крышке два медвежонка катились на коньках по замерзшей реке, держась за лапы. Просто совпадение – внутри, конечно, окажется какая-нибудь ерунда.
Когда я открыла крышку, ее железный лязг отозвался у меня во всем теле. Внутри было штук десять ключей. Чуть ржавых, обычных, как от квартир и почтовых ящиков, все разного размера. Но… Вокруг каждого ключа было едва заметное голубое сияние. Я слишком часто за последние сутки видела такой свет, чтобы его не узнать. То же искристое сияние, из которого сотканы двери и артефакты, которых в этом, настоящем, Петербурге нет и быть не может. Затаив дыхание, я коснулась ключей. На ощупь они были совершенно настоящими.
Вот оно, доказательство. Мой Изумрудный город населяют не призраки. Жестянка, которую спрятала для Антона его мать, действительно ждала в тайнике, просто не в том.
Значит, Гудвин и в этом не соврал. Он знал, как попасть в обычный мир и вернуться в тот, волшебный. И Антон кое в чем был прав: видимо, Гудвин в ночь смерти его матери и правда перепрятал жестянку, чтобы поиздеваться над ним. Какая извращенная жестокость: спрятать подарок в том же месте, где он был, но так, чтобы его никогда не нашли. В этом не было разумной логики – видимо, Гудвин просто получил от этого удовольствие. Но что ему делать в нашем мире? Он же делец, и…
Ну конечно. Конечно! Антон не такой уж тупой, он и в этом был прав: Гудвин торгует артефактами далеко за пределами своего города. Вот только Антон даже не представляет, насколько далеко. Расстояние – не самая непреодолимая из преград.
– Вы что делаете? Это памятник культуры! – раздался возмущенный голос у меня за спиной.
Я пугливо обернулась. Какая-то женщина смотрела на плитку, которая так и валялась рядом со мной, пока я таращилась на свой клад.
– Полицию сейчас вызову, я вас запомнила! – крикнула женщина.
Я поставила плитку обратно, – кажется, не особо аккуратно, – вскочила и помчалась прочь, обеими руками сжимая добычу. Женщина кричала мне вслед: «Держите ее!», но закон поведения любой толпы сработал в мою пользу: пока все сообразят, что происходит, многое можно успеть. Из меня и правда получился бы отличный пират – крики постепенно стихли вдали, а я успешно скрылась с сокровищем. Тяжело дыша, я прислонилась к желтой стене какого-то особняка. Всю жизнь я запиралась от всех толстыми дверьми с десятком замков, чтобы никто не причинил мне боль, потому что боли вокруг и так было слишком много, но сейчас… Впервые с детства мне хотелось быть не хрупкой принцессой, о которой заботятся, а королевой, которая ходит по шахматной доске в любом направлении. Принцесс похищают и спасают, а королевы сами кого хочешь спасут. Вопрос только в том, какой ход сделать дальше.
Играть с Гудвином непросто, он блестящим ходом сбросил эту королеву с доски, но она вернется. Я прижала к себе коробку с ключами. Все закончилось хорошо, я смогла попасть домой, но Антон ведь не был в этом уверен. Я не могла простить той ярости, с которой он от меня избавился, – и все же в моих руках сейчас было его сокровище. Не знаю, что я скажу, когда мы встретимся, но одно знаю точно: я хочу, чтобы коробку получил законный владелец. Что бы Антон ни собирался сделать, уверена, он передумает, если получит свое припозднившееся наследство.
– Где же ты? – пробормотала я. – Где тебя искать?
В этот бесконечный день мое заледенелое сердце забилось снова. Впервые с тех пор, как отец оставил меня, плачущую, в той закрытой комнате, о которой я никогда больше не хотела вспоминать, – и не вернулся. Я глубоко вдохнула морозный воздух. Живое сердце сразу приносит с собой множество проблем.
Антон сказал, что мы будем врагами, если я вернусь. Его шахматная фигурка, похоже, сменила цвет и теперь играет за черных, а не за белых. Конечно, ему идет черный, но благородный рыцарь, спасающий город, должен соблюдать дресс-код и переодеться обратно.
Преграда между нашими мирами непреодолима, потому что я не знаю, где она находится. Как разгадать загадку, от которой тебе не сказали условие? Но я никогда еще не сдавалась без борьбы. Похоже, мы сами управляем тем, какие двери отпираем, а какие оставляем закрытыми. Вот он, секрет, который я буду носить в своем сердце, пока мы не встретимся снова.
Чтобы дверь открылась, достаточно просто потянуть за ручку.