– Немножко про старую поездку в Англию, когда ты так и не познакомился с Полом Маккартни.
– Старая поездка в Англию, возможно, плавно перетечет в поездку новую. Я в данный момент на плотной переписке со своим «связным» по контактам с Полом в частности, да и по контактам с английской музыкальной культурой в целом. Целью прошлой поездки было собственно не знакомство с Полом, а, скорее, интерес к системе преподавания в «Liverpool Institute for Performing Arts» (LIPA). Я понимал, что сцена – это не вечно, и когда-то наступит время отдавать людям то, что знаю и умею. Мне было интересно и ново все, что было связано с преподаванием рок-н-ролла на его исторической Родине, в Ливерпуле…
– Чего все-таки не хватает русским музыкантам для того, чтобы российская музыка вышла на мировой уровень? Школы, культуры, подхода?
– И последний, возможно, главный ответ… К великому сожалению, русскому музыканту, оговорюсь – рок-музыканту, не хватает прежде всего этого самого РОКА и РОЛЛА, о котором так долго говорили большевики… Нет понятия «русский рок», есть понятие просто «Rock’n’Roll». Он есть. Или его нет. Традиции русского искусства безусловно сильны и уникальны во всем мире, но именно R’n’R есть МИРОВАЯ культура, а у нас есть «авторская песня» под аккомпанемент «ансамбля-сам-бля», и это не что иное, как просто субкультура, кичащаяся своим дилетантизмом и из-за этого отрицающая все новое и интересное, естественным эволюционным путем проникающее извне… Так, к сожалению, всегда было на Руси, и это не вина отечественного рок-музыканта, скорее, просто несуразный менталитет русского человека… к сожалению. Вспомним отца-основателя нашего прекрасного города Питера, как брил бороды боярам! Нельзя отрицать ЕСТЕСТВЕННЫЙ ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС. Тем более в культуре… Такова эстетика искусства, не нами с тобой придуманная. Не знаю, как иной «русский рок-музыкант», а я имел счастье ее изучать… Кстати, в РУССКОМ учебном заведении и у РУССКИХ преподавателей… Так-то… И если суметь ОБОЙТИ это периферийное дилетантство, просто перестать обращать на него внимание и широко открыть глаза, то и выходить, как ты говоришь, «на мировой уровень» никому никогда не придется… Он сам придет, и нам не надо видеть в нем угрозы, просто надо понять, что ОН – ЕСТЬ…
– Ты никогда не хотел или не планировал углубиться в джазовую гитару? Какие из джазовых гитаристов тебе особенно интересны?
– Я уважал и почитал джазовую гитару и сопутствующих ей гитаристов во все времена… Кстати, главным из таковых с уверенностью считаю Джими Хендрикса и Сергея Курехина… Царствие небесное обоим. Благодаря им же обоим, оставшимся для меня навсегда в самом сердце живыми, я и углублялся в джаз. Не как в академическую культуру, а как в новаторскую. Кстати, сначала был «джаз» как явление, а затем появлялись его «академики». Типа сначала было слово, а потом – его интерпретаторы. То, что я пытался делать на сцене во времена «Опытов», и было моим сокровенным углублением в джазовую гитару. Нельзя не отметить современную, электронную джазовую сторону, которой мы недолго, но очень успешно занимались с Игорем Тихомировым (экс-«Кино»). И даже занимали первые места на джаз-фестивалях и получали в награду неких «фотомоделей» как сопутствующий интерьер к нашим победам (джаз-фестиваль в Новосибирске, по-моему, году в 1994—95-м). И этот же «электронный опыт», только осовремененный, я и применяю сейчас для создания и работы над своим «американским» альбомом. Рабочее название: «Highway #1. Exit Home». Кстати, «Highway #1» проходит через всю Америку от Аляски чуть ли не до Перу с севера на юг, ваш же покорный слуга проехал ее, родимую, с Востока на Запад, «Highway 1» я проехал только по Калифорнии, и он прекрасен не менее остальных highways, но при всей его красоте я искал на нем свой «EXIT HOME». Не нашел… Из джазовых «рвунов струн» могу называть многих, не хочу навязывать своего мнения молодежи, одно скажу – всегда почитал создателей стиля и манеры, последователи могут причисляться к ремесленникам от профессионалов. Сейчас слушаю Джонатана Батлера, не знаю, знаком ли этот парень нашим читателям, но скажу одно – прекрасное сочетание безукоризненного вкуса, хорошего нейлонового акустического изложения гитары плюс наикомфортнейший аранжемент. Блестящая техника плюс вкус. Собственно, чего в большинстве случаев не хватает российским коллегам и чего когда-то не хватало и мне. Делаю я также и переложения школы Jaco Pastorius («Weather Report» для гитары), изучаю игру Tony Levin («King Crimson») – эти манеры мне наиболее сопутствуют и интересны на сегодня.
– Кого из знакомых тебе российских (питерских) гитаристов – неважно, роковых, блюзовых или джазовых – ты считаешь наиболее оригинальными?
– Наиболее оригинальными и почитаемыми мною российскими коллегами являются Николай Гудкон («Underground Sunburn», блюз) и Александр Старостенко (джаз). Оба – настоящие исполнители именно современного «original» джаза. И оба – мимо академики прямо в лузу – в джаз. Настоящие они, хотя исповедуют абсолютно разную стилистически музыку. Корень у них один. Из истинно роковых есть один персонаж на все времена – Вадим Курылев. Самое правильное видение и ощущение именно РОКОВОЙ гитары. Не зря все «Опытные» и «ДДТ»-шные аранжировки и были самыми что ни на есть РОКОВЫМИ именно при его участии и как гитариста, и как идеолога гитары. И не важно уже – бас- или лидер-гитары.
– Расскажи немного о старинной группе «Ну погоди», в которой ты когда-то, давным-давно играл… Сколько тебе тогда было лет? И про свои скрипичные штудии, как конкретно они совместились с игрой на гитаре? Играешь ли ты теперь хоть иногда на скрипке?
– Буду лаконичным. С уважением отдаю дань ВСЕМ без исключения музыкантам группы «Ну погоди», несмотря на солидный возраст все еще «звучащим» порой на андеграундной питерской сцене. Именно благодаря им, родимым – Михаилу Кудрявцеву, Игорьку Кучерову, Геннадию Анисимову, Вове Зарайскому… и многим другим участникам того славного проекта и обязан я безукоризненной и рок-, и блюз-школой. Именно они «зацепили» меня крепко тогда, в далеком 1977–1978 году, когда мне едва исполнилось 17 лет и в башке были одни пассажи Джимми Пейджа, Хендрикса, да деффки с пляжа Петропавловки… Прошу заметить, что никакого «ДДТ» тогда еще никто не знал, а уважаемый нами с тобой «Аквариум» был малоизвестной группой, которая не раз «разогревала» тех же «Ну погоди», как я помню… И именно «ну-погодишники» заставили меня не ненавидеть скрипку, а напротив – полюбить и применить ее звучание в рок-музыке, а то я ее, бедную, уж разбить собирался об угол, гитара ж появилась, и «все в стране встало», как говорил Юрка Шевчук. Концертов помню 3 или 4, все – со скрипкой уже. Было несколько ярких, ударных презентаций в знаменитом своими вольными сейшнами банкетном зале где-то на улице Бабушкина и мои проводы в солдаты фортуны в кафе «Эврика» на Новоизмайловском проспекте в мае 1975-го. И, пожалуй, главное, к чему меня приучила группа «Ну погоди», – к тотальной импровизации не только на инструменте, но и прямо в программе концерта. Что впоследствии «сделало» неповторимым стиль «Поп-механики» Сережи Курехина. О применении скрипки на своем американском альбоме серьезно думаю, но нужна практика, это очень специальный инструмент. Здесь, в Штатах, я преподавал начальные навыки игры на ней детям, вот и пришла идея восстановить былое мастерство и заодно «отдать честь» гвардейцам «Ну погоди»… Играю я на ней, George, и играть буду. А когда вы все скрипку услышите на этом альбоме, тогда снимите шляпы перед одними из истинных отцов-основателей питерской подпольной рок-сцены – группой «Ну погоди»… Жаль, но записей у меня не сохранилось, возможно, что-то у кого-то из гвардейцев и есть, надо спросить у них… Хотелось бы напомнить и себе, и людям, как ЭТО было в реальности…
19.11.2003
Андрей Суротдинов: «В Индию имеет смысл ездить зимой»
Когда узнаешь, что тот или иной музыкант, много лет играющий в какой-нибудь известной команде, является не только исполнителем, но и композитором, то всегда испытываешь удивление. Тем более что его авторская музыка бывает, как правило, непохожей на ту, которую он играет с группой. А если она похожа, если она эпигонская – то тогда и говорить о ней неинтересно. Но обычно именно благодаря этой малоизвестной еще музыке мы узнаем о хорошо знакомом нам человеке немало нового. И не скрою, для меня было чертовски любопытно услышать музыку «аквариумиста» Андрея Суротдинова. Принесет ли она ему популярность? Станет ли широко известной? Не знаю, это покажет время. Только мне представляется, что Андрей все равно будет продолжать свою композиторскую работу. И пусть его своеобразное сольное творчество не похоже на то, что исполняет «Аквариум», оно от этого, поверьте, не является менее любопытным.
– Андрей, ты много лет играешь в «Аквариуме». Скрипка, альт, фортепиано, клавесин – вот инструменты, с которыми ты связан, но лично я относительно недавно узнал, что у тебя довольно много своей авторской музыки. Музыки к спектаклям, к фильмам. Когда это стало происходить?
– То, что ты называешь авторской музыкой… я всегда думал, что это должны быть какие-то законченные произведения. Законченные композиции.
– Типа симфоний?
– Да. У меня же получилось все очень забавно. Однажды режиссер Алексей Слюсарчук позвал меня посмотреть спектакль по Милораду Павичу, который называется «Алексикон». После просмотра он подошел ко мне и спросил: «Не хотел бы ты здесь просто поиграть на скрипке вживую, может, получится какая-нибудь атмосфера, которая бы заинтересовала нас?» Я попробовал это сделать – и мне понравилось, потому что момент такой необязательности был в то время для меня крайне приятен. То есть я мог играть или не играть, но играл много, вообще-то. И с этого момента у нас началось сотрудничество. Я написал фонограмму к спектаклю «Назову себя Гантенбайн» по Максу Фришу, потом в Москве вышел спектакль – не знаю его дальнейшей судьбы, – который называется «Братья Кюхельгартен», по нескольким повестям Гоголя. Ну и так далее. И вот осенью в театре «Триада» вышел еще один спектакль по современной немецкой драме, пьеса Де Луэр, спектакль называется «Татуировка». И как-то так получилось, что я оказался вовлечен в театральную жизнь.