Граф Гарсиа – могучий пироман,
Не раз был глупым дворником обманут.
Судьба его нелепа и грустна,
Ведь мозг спиной он потерял в тумане,
Осталась лишь материя одна…
Несчастный граф, топи себя в сметане!
«Бьет колокол, похожий на окно…»
Бьет колокол, похожий на окно,
Все птицы обескрылены давно,
В саду судьбы распахнута калитка
И плачет безутешно маргаритка,
И даже Драхма, старый Бог,
Здоровьем стал на редкость плох,
Все потерял свои он лики
И гонит спирт из земляники.
Я знаю места
Я знаю места,
Где в тени золотой
Бредут янычары посмертной тропой,
Где дом покорен,
Где соленый забор,
Где проповедь вишням читает прибор.
Я знаю места,
Где цветет концентрат
Последний изгнанник, не ждущий заплат,
Где розы в цвету,
А кафтан в серебре
Где пляшут колонны на заднем дворе.
Верблюд-архитектор
Верблюд-архитектор
Войди в мою жизнь
Твой череп как вектор
В карманах чужих
Цветок из могилы
Зовет меня в лес
Спаси меня, милый…
Менуэт земледельцу
Позвольте мне спеть менуэт земледельцу
Прославить осла у него во дворе
Он землю вскопал на заре в январе
В ночном колесе потемнели проклятья
Телега стоит на краю фонаря
Дыханье быка пролетает не зря
Ударил в набат умирающий пахарь
Его на погост провожает сватья
Телега стоит на краю забытья
Пятнадцать баб
Что толку быть собой,
Не ведая стыда,
Когда пятнадцать баб
Резвятся у пруда;
Нагие поезда,
Пустые города,
Пришедшие, увы,
В упадок навсегда.
Что толку быть тобой,
\Бесстыжая звезда,
Когда пятнадцать баб
Умчатся в никуда;
Чужая борода,
Горелая вода,
Пришедшая, увы,
В упадок навсегда.
Что толку быть в тебе,
Горелая вода,
Когда пятнадцать баб
Вернутся навсегда;
Чужая борода,
Жестокая орда,
Пришедшая, увы,
В упадок навсегда.
Что толку просто быть,
Жестокая орда,
И бабы у пруда
Не ведают стыда;
Пустые поезда,
Нагие города,
Пришедшие, увы,
В упадок навсегда.
Зоя и соня
Вчера начнется в три утра
В горах откроется нора
Найдет приют малютка Соня
В Преображенском гарнизоне.
А не захочет – не найдет,
Лишь синий волк ее поймет
Помоет ноги под сукном
Почистит зубы перед сном
Цыплята принесут помои
Но в тишине – не видно Зои,
Которая, согнув карниз,
Лениво смотрит вверх и вниз
Не знают в чудо-гарнизоне,
Кто лучше: Зоя или Соня…
Размышления
Ты знаешь ли, по крайней мере,
Что группу «Энималз» не любят звери?
И с тем живут, и говорят о вере,
И истязают плоть свою хлыстом,
Не забывай о том, по крайней мере.
Ты знаешь ли, по крайней мере,
Что в тишине ночной сломались двери?
Любовь в снегах, тревога в атмосфере,
И старый конь под розовым кустом,
Не забывай о том, по крайней мере.
Ты знаешь ли, по крайней мере,
Что есть изъян и в элегантном кавалере,
Подвержен он припадкам и холере,
И дом его дымится за мостом,
Не забывай о том, по крайней мере.
Ты знаешь ли, по крайней мере,
Что наступил конец всей нашей эре?
Уже февраль, а мы все на пленэре,
И песенки поем – о том, о сем…
Что тут сказать? Пиздец. По крайней мере!
«Где катафалк не проползет…»
Где катафалк не проползет
Там бронепоезд не промчится
Скулит лазоревая птица
Прохожих к пропасти зовет
Где катафалк не проползет
Моллой пришел издалека
Забыв о страсти и печали
Вокруг пожарники кричали
Кончались Средние века
Моллой пришел издалека
Так продолжалось триста лет
Огонь, вода и все такое
Конвой уходит в Бологое
В чужой душе расцвел скелет
Так миновали триста лет…
Накат восемнадцатый
Преображается природа
Трубят фанфары огорода
Бранятся репа без идей
И помидор-прелюбодей,
Пять луковиц играют в прятки
Морковь опять пошла на …ки[9]
Чеснок – унылый мизантроп
Безрадостно жует укроп
Картофель душит огурцы
Капуста плавает в Янзцы.
Древне-японская страна
Древне-японская страна
Полна извилистых идей
А вот в Габоне – тишина
Никто не видел там людей
Тефаль не думает о них
Ему сломали мозжечок
Он не успел пропеть свой стих
Попавшись смерти на крючок
Париж закутан в дортуар
Графиня мчится на разбой
Виконт ломает самовар
Тяжелой джазовой трубой
Поверив жадному орлу
Деревья гнутся поперек
Скучает барышня в углу
Ей тайны вальса невдомек
И если море хочет жить
Ему придется подождать
Пока судьбы тупая нить
Не перестанет блефовать
В чужие сны погружены
Китайцы не хотят войны
Январский романс
Когда январский вечер синий
Над горизонтом вскинет флаг
Вокруг исчезнет четкость линий
И на лугу заплачет враг
Откуда он? Никто не знает
Мир безразличен к суете
Но прозябая в нищете
Беспечны древние трамваи
От одиночества страдая
Сонеты пишет лесоруб
Шоссе от холода страдает
Зеленый дым ползет из труб
И жизнь о смерти забывает
И синий вечер – умирает…
«Быть может, в Репино, на пляже…»
Быть может, в Репино, на пляже
Найдешь ты труп остывший мой…
Спеши к нему, играй и пой,
Для мира это не пропажа.
Креол
Храня убогое молчанье
Над сумраком гниющих вод,
Он жег костры в ночи печальной
И полз бессмысленно вперед.
Его встречали горделиво
Арбитры брошенных дорог,
Преображались груши в сливы,
И ветер выл свой монолог.
О том, что кончились сапфиры
И загорелись провода,
И охлажденная вода
Бросает плащ на локоть мира.
Свою мечту бранит отшельник,
Живущий в ближнем далеке,
Он надевает старый тельник
И спит с расческою в руке,
И не торопится обратно,
И ублажает старый дом,
Где, убиенный многократно,
Поет канцону агроном.
Про ветер, про моря из глины,
Про праздничный дырявый стол,
Где твердокаменный креол
Таинственно грызет маслины.
Пятиугольный грех
Необъяснима сфера лампы.
Ее хозяин – древний грек
Хранит пятиугольный грех
Проклятье вымершей Бипампы.
Не синхрон
Полина Дороти так рано умерла…
Она теперь в иных краях, бедняжка.
Врач вышел вон… Она вздыхала тяжко
И кузнеца дежурного звала.
А тот не приходил. Песок, зола
От чувств его остались – только пряжку
От старого ремня он чистит чашкой
С изображением трехглавого орла…
Чуть позже, в юности, он стал совсем иным,
Не выводил из строя труб подзорных,
Не подавал руки страстям позорным
И Дороти за это был любим.
В чередованье дней сокрыт синхрон,
Не знающий о нем выходит вон.
Электрические птицы
Электрическая птица
Из соцветья Алой Розы
Электрическая птица
Разрывающая воздух
Уходящая на Запад
От канонов Восьмиречья
Где войны тяжелый запах
Разрубил на части вечность
Электрические птицы
Уничтоженные в марте
Электрические птицы
Отраженные на карте
Улетающие в море
В заповедники скрипенья
Где не будет больше горя
И булавок песнопенья.
С солнечных небес
С солнечных небес
Прошлое идет
Всех минувших лет
Призрачный полет
Аромат волны
Полумрак кустов
Все вернулось вновь
В пене облаков
Странный жаркий день
Как забытый сон