Артем МещеряковОсторожно, кабаны!
Дорожная разметка превращалась в яркие белые пятна, рассекающие смолистую темноту ночной трассы. Макс в обычных условиях дня водил лихо, иногда даже слишком, чересчур полагаясь на свой десятилетний опыт за рулём. Но в последний год он постепенно начал переходить в режим «деда» на дороге: ездил медленно, часто терялся и даже мог запаниковать. В свои тридцать он уже пожил жизнь, по крайней мере, так ему казалось, ведь он остепенился и нашёл свою пристань рядом с Машей, в которую был влюблён. Она стала его первой девушкой – да, его путь к лишению девственности был тернист и долог, куда длиннее, чем у всех его друзей и знакомых. Виной тому воспитание. Его растили бабушка и дедушка, а ещё немного странный, инфантильный и выпивающий (но не запойный) отец. Макса хорошо кормили, одевали и, скажем так, прятали от всех ужасов мира, включая девушек. К его счастью, в двадцать шесть лет он решился выплыть из уютного болота гипертрофированной заботы и узнать, каков запах женского тела.
И тут, на задворках приложений для знакомств, ему попался её профиль. Лучезарная, румяная, как булочка с маком. Её апрельское лицо, усыпанное веснушками, улыбалось ему на фоне искрящегося водохранилища. Как же он был рад, увидев её активность во взаимных симпатиях! Ему показалось, что это судьба, словно он увидел Мону Лизу или Девушку с жемчужной серёжкой. У них завязался долгий разговор, а спустя пару месяцев они сплелись и телами. Не мешкая, Макс ухватил птицу счастья за хвост и перебрался к Маше.
Это были лучшие года его жизни. Работа приносила удовлетворение: он трудился продавцом в магазине сантехники. Казалось бы, что могло быть приятного в двенадцати часах среди смесителей и унитазов, но он обрёл спокойствие и умиротворение, к которому многие не приходят и к концу пути. Они жили в её квартире, вместе платили ипотеку, делали ремонт, а главное – оба любили покушать, отчего лёгкая пышность превратилась в лишние килограммы, грозившие проблемами со здоровьем. Но им всё было нипочём, пока они вместе.
Первые два года с Машей прошли идеально, а во время третьего у Макса начались психологические проблемы. Экосистему мира начало трясти, отчего внутри него проросла и заиндевела ядовитая тревога.
Маша, воспитанная в нормальной пролетарской семье, где отец и мать работали не покладая рук, выросла психологически стабильной. О депрессиях и неврозах она слышала только в интернете. Для неё это были отговорки, за которыми слабые люди прячут жалость к себе, порождённую ленью. Маша всего добилась сама, но, по сути, у неё было не так много: квартирка в ипотеку, работа менеджером по продажам в небольшой косметической компании Blueberry Fox. Ей нравилась эта работа, но её дни там были сочтены, хотя она об этом не знала. Причина – в её образе, отличавшемся от других девушек в компании.
Чтобы справиться с тревожностью Макса, они взяли кредит наличными – большая глупость – и купили дачу в глухой деревне Сорокатовка, где жили всего пятьдесят человек. Естественно, оформили на Машу, у Макса кредитная история слишком короткая. Прекрасная, уютная старенькая, но обжитая дача. Сорокатовка расположилась в заповедной зоне, и, к удивлению проезжающих, там легко можно встретить косулю, зайца, енотовидную собаку, суслика-байбака и самого опасного зверя района – кабана. Макс любил животных, но боялся их до чёртиков: при виде уличной собаки он был готов залезть на дерево или на голову Маше. Что будет, если он встретит кабана, никто не знал, даже он сам. До него дошли слухи, что в прошлом году кабаны задрали мужика в поле.
Но сейчас о хорошем. После покупки дачи психическое здоровье Макса улучшилось. Он стал спокойнее, начал спать, а не пялиться до одури в тупые, по его же мнению, шоу в ВК. Маша же не была так довольна домиком, как Макс. В нём не было ни ванны, ни туалета, а она любила комфорт.
С бытовыми неудобствами Маша смирилась быстро, но её напрягала другая ситуация. В деревне Макс познакомился со старушкой Альбиной Петровной – похожей на морщинистую куницу, лет семидесяти. Не обычной, сгорбленной, таскающей поклажу на тележке, а скорее напоминающей бывшего профессора университета. У неё были хитрые, молодые глаза. Маша всегда это подмечала и намекала Максу, что не стоит так доверять старушке. Он же проводил с ней больше времени, чем с Машей, уверяя, что они просто беседуют. Альбина Петровна помогала ему разобраться в себе и справляться с проблемами. Естественно, Маша ревновала, и сильно. Она не раз пыталась донести это до Макса, но он, как понимающий толстый ребёнок, кивал, соглашался, извинялся и делал то же самое – бежал к старушке при первой возможности. Даже от мысли о стае кабанов, у Макса бежал холодок по спине.
Они подъехали к своему домику. Уставшее солнце село за горизонт. Ночь в деревне отличалась от городской полнотой звучания природы. Повсюду слышались возгласы ночных обитателей: шуршали ежи в кустах, рокотали насекомые, из яра за двором доносился писк, возможно лисий. Никаких машин, дурацких кондиционеров или алкашских битв за озвериновую воду. Подняв глаза к небу, можно было увидеть россыпь звёзд, не таких уж одиноких. Макс ничего не смыслил в астрономии, но ему нравился Млечный Путь – дорога, пересекающая чёрное полотно.
На следующий день, плотно позавтракав блинчиками с мясом и выпив кофе, Макс и Маша отправились на прогулку. У Маши появилась идея – каждый день проходить десять тысяч шагов, борясь с лишним весом. Вся деревня – это одна асфальтированная улица с редкими домами по обеим сторонам. Отличное место для реализации ее идеи. Здесь было всё для приятной прогулки: огромный луг, заканчивающийся рекой Тихая Береза, меловые холмы, покрытые ковылём и земляникой. Их называют «Сниженные альпы».
– Блин, мне кажется, нам надо больше проводить времени вместе, и не только за сериалами, да, Макс? – окрылённая свежим воздухом, сказала Маша.
– Ну да, – скупо ответил он.
– Куда пойдём сейчас?
– Да куда хочешь.
– Нет, решай ты, – для Маши было важно, чтобы её мужчина был сильным и умел принимать решения, как её отец. Его фигура всегда сидела во главе стола. Они с Максом даже похожи, но, только внешне, характеры, к её сожалению, и одновременно к радости, были у них разные. Сергей Василич, излюбливал побивать мать Маши, и её саму, иногда даже без повода. После работы, он зачастую приходил под градусом, и начиналось. Так у Маши появилась опаска перед выпивающими мужчинами.
– Не знаю я, скажи, и пойдём, – нервозно произнес Макс.
– Блин, хватит, ты же мужик, веди!
– Ладно, пойдём к реке.
Разговор не клеился. Большую часть времени они просто пялились по сторонам и озвучивали неинтересные наблюдения, вроде: «О, смотри, птица». Навстречу им шла Альбина Петровна. Один из камней преткновения в их отношениях, по мнению Маши. За несколько недель их отсутствия она словно помолодела и поправилась – это бросалось в глаза. Она никогда не была пышной, поэтому контраст был заметен.
– Максим, Маша, рада вас видеть! Наконец-то приехали. Сейчас самое красивое время, зелень набрала силу, вся живность выползла на брачный сезон. Как дела? – у Альбины Петровны был ровный, поставленный голос, будто в молодости она играла в театре.
– Здравствуйте, Альбина Петровна, – с придыханием поздоровался Макс.
– Здрасьте, – холодно и пренебрежительно ответила Маша.
– У нас всё нормально, выбрались наконец на природу. Задолбались в городе сидеть, – Макс улыбнулся.
– Говори за себя. Я люблю город, – перебила Маша. Она сказала так, только потому что, хотела вставить дерзкое словцо.
– Ну что ты, Маш, скоро проникнешься этим воздухом и полюбишь даже насекомых. Они-то уж тебя точно полюбят, – Альбина Петровна добродушно хихикнула.
– Не сомневаюсь…
– Придёте ко мне после прогулки? Я как раз пирог испеку, клубника поспела, – Альбина Петровна по-дружески тронула Макса за предплечье.
– Конечно! От таких предложений только дурак откажется, – Макс будто расцвел.
Они ещё минуту поболтали и разошлись. Солнце мягко нагревало асфальт, по которому влюблённые продолжили прогулку.
– Слушай, не нравится мне эта бабка. Ты с ней времени больше проводишь, чем со мной, – возмутилась Маша, как только старушка скрылась из виду.
– Чего ты так грубо? Она не бабка. Хватит глупости говорить. Мы с тобой почти круглые сутки вместе, а с ней вижусь только здесь.
– Зато здесь я только твою залысину вижу, когда ты из калитки выбегаешь.
– Блин, что ты вообще такое говоришь?!
– А что? Будь твоя воля, ты бы уже рванул к своей дряхлой любовнице, разве нет?
– Маш, хватит! Ты же знаешь, мне нужна только ты. Я тебя люблю.
– Ага, ящик пива и соседская бабуська. Вот это жизнь, – на самом деле, Маша действительно переживал из-за любви Макса к алкоголю.
– Я устал ругаться из-за твоих выдумок. Хватит меня осуждать, Маш.
– В смысле выдумок? Хочешь сказать, я вру?
– Ты всё выворачиваешь. Вот что я хочу сказать.
– Значит, то, что я хочу больше времени проводить с моим будущим мужем, отцом наших будущих детей, ты называешь выворачиванием?
– Бл… – Макс осёкся, закрыв лицо ладонями.
– Знаешь что? Вали к своей бабке. Но потом не говори, что я не предупреждала. Она странная и вообще, наверное, колдушка. Приворожит тебя, будешь как её пёсик дворовый.
– Если ты считаешь, что я на такое способен, то мне обидно, Маш.
– Да, считаю.
– Тогда я пошёл! – собрав волю в кулак, сказал Макс, желая сбежать.
– Куда это?
– К Альбине.
– Уже Альбина, значит?
– Всё, надоело, – он развернулся и пошёл назад, оставив ошарашенную Машу на обочине смотреть на его спину выпученными глазами.
Макс направился к Альбине Петровне с пубертатно-агрессивным притопом. Вскоре он оказался у неё доме. Как же он любил это ламповое убранство! Словно фильм про Гарри Поттера: свечи ручной работы, изящно вышитые занавески с узорами, гобелены с изображением русских сказок, даже стулья какой-то необычной формы. Ему и в голову не приходило, что дерево может принимать столь замысловатые очертания. А фигурки цапли, волка и кабана, стоящие на дубовом комоде, казались настолько реалистичными, что вот-вот оживут.