— А-а-а!!! — заорал он что было мочи.
Это не похоже на боевой клич, но все же. Не молчать же перед смертью?!
Его всего забрызгало собачьей кровью. В левой руке томагавк, на груди перевязь из чеснока и ожерелье из медвежьих клыков. Еще есть мачете, амулеты… И гранаты! И как он мог забыть о «фруктах», сорванных с гранатового дерева?! Эргэдэшки!
Жахнуть сразу? Или погодить, подпустить врагов поближе?
Обожженные Бедра, почуяв неладное, остановились. Псы, поджав хвосты, спрятались за лодыжками хозяев.
— А-а! — Следующий крик Стаса прозвучал куда менее убедительно.
Наверное, это потому, что враги дружно натянули луки. А мгновение спустя каменные наконечники стрел высекли искры из асфальта там, где только что стоял Старый Сокол, — на его удачу, он отлично прыгает, несмотря на хромоту.
Куда?! Что делать?! Как спастись? Стас не хочет умирать. Ему противна сама мысль о том, что с него снимут скальп. А Лиза? Что с ней станет? Едва увернувшись от парочки стрел, одна из которых расцарапала щеку, Сокол кинулся к входу в вестибюль небоскреба. Когда-то в здании располагалась транснациональная корпорация, а сейчас от всего лоска осталась лишь стеклянная вертушка, до которой шагов десять, не больше. Стас успеет, просто обязан успеть! Пригибаясь и хромая, он помчал к входу зигзагом. По прямой ближе, но и опасней. На какие-то доли секунды Старому Соколу удалось сбить врагов с толку — очередная порция стрел пролетела мимо благодаря тому, что он петлял, как мартовский заяц.
Не останавливаясь, Стас врезался в вертушку — едва не сломал ребра, а ей хоть бы хны: не сдвинулась ни на миллиметр. Лазейка, с помощью которой Сокол надеялся улизнуть, оказалась западнёй! Время потеряно, второй попытки никто ему не даст. Он пригнулся, пропустив стрелу над головой — та ударила в толстое стекло и с хрустом сломалась. Разбить вертушку томагавком не стоит и пытаться.
В отчаянии Стас навалился на вертушку вновь. Ничего. Еще удар плечом. Еще!.. От напряжения в единственном глазу все стало алым, а затем белым, вены на висках вздулись.
Ну же! Ну хоть чуть-чуть!
Со скрипом, медленно, вертушка поддалась, а затем, будто сорвало резьбу, резко провернулась — Старый Сокол буквально ввалился в вестибюль небоскреба.
Спасен!
Как бы не так. Уже будучи внутри здания он почувствовал резкую боль в ноге, какую-то тяжесть.
— Ах ты су-у-ука! — Стас наотмашь рубанул мачете: глухой стук, хруст, жалобный визг.
Тяжесть отпустила — пес, подкравшийся сзади, разжал челюсти.
Повесив луки на плечи, воины-бедра спешили вслед за ускользающей добычей. Скальп-то хоть и один на всех, а все равно скальп!
Вестибюль.
Мраморный пол, ряды бездействующих лифтов, огромные зеркала. Слева лестница — значит, Стасу туда. Прежде чем скрыться за поворотом, он обернулся: в вертушке застрял труп пса с расколотым надвое черепом. Преследователи налегали на вертушку — и никак! Собаки распластались на бронированном стекле, встав на задние лапы, — здоровенные твари, в рост человека. Воины-бедра дергали вертушку то вперед, то назад, перемалывая мертвого проводника в зазоре между ограничителем и плоскостью двери.
Скоро преследователи ворвутся в небоскреб. Стас решил их не дожидаться. Он отправился к серой гранитной лестнице. Прокушенная нога кровоточила, на ходу Сокол откупорил пузырек с мазью и, наклонившись, втер лекарство в рану. Во-первых, это остановит кровь, а во-вторых, пусть ненадолго, но умерит боль.
Этажи. Третий, пятый, восьмой. Казалось, лестница бесконечна. Да и зачем вообще бежать дальше? Ну, доберется Стас до крыши, а дальше что? Все равно догонят. Спрятаться? У Обожженных Бедер есть еще три собаки, которые без труда найдут беглеца. В любом случае подниматься выше глупо: Старый Сокол только попусту растратит силы, которые ой как пригодятся для последнего боя. Надо бы отправить к предкам как можно больше врагов. Одного-двух он точно проведет по тропе воинской славы, за это он ручается. В конце концов Старый Сокол он или Седая Канарейка?!
Цокот когтей на лестнице. Бедра спустили псов. Ну что ж, самое время отведать «фруктов» — покатилась эргэдэшка, ударяясь о ступеньки.
Взрыв! Стасу заложило уши.
На время возня внизу затихла. Но скоро Обожженные Бедра оклемаются и захотят отомстить за любимых псов. Надо занять оборону. Выбрать хорошее место и…
Стас метнулся по коридору. Ага, вот то, что нужно: просторная комната, посередине стол, окруженный стульями. Потолок высокий, с лампами дневного света. И окна есть.
Что Соколу больше всего понравилось в корпоративном небоскребе, так это окна — огромные! Угме как-то говорил, что древние эти необъятные стекла регулярно мыли, был у них такой обычай. Использовали они при этом подъемники и платформы, подвешенные на тросах. А ведь подъемник может не только поднимать, но и опускать — на тротуар, к примеру. Пока Обожженные Бедра собьются с ног в поисках беглеца, Старый Сокол будет уже далеко. Или еще дальше.
Только бы найти все это оборудование!
А чего искать-то, если оно за окном? Но вот незадача: стекла бронированные, а шпингалетов не видать.
По длинному столу покатилась округлая железяка, похожая на лимон. Стас выскочил в коридор, хлопнул дверью и рухнул на пол. Грохот, дым, звон, дверь сорвало вместе с петлями. Отличные «фрукты» гранаты! Жаль только, в карманах разгрузки их все меньше и меньше.
Осколки стекла торчали из пазов алюминиевой рамы. Пара ударов томагавком — и добро пожаловать на платформу. Лебедка проржавела, не вращается. Ну, Соколу не привыкать к шуткам богов. Быстро опустел пузырек с лекарством Светлой Ночи. Зато теперь перчатки блестят от жира.
Махэо, помоги! Обхватив трос, Сокол скользнул вниз. Всего-то восемь этажей. Ерунда!
Смазка — это хорошо, без нее даже страшно подумать, что случилось бы с руками Стаса. Но и с ней перчатки мгновенно пришли в негодность. Скажем так: на ладонях осталось мало кожи. Асфальт больно ударил по пяткам.
Куда теперь, а? Сокол приземлился у самой вертушки вестибюля. К сожалению, план не сработал: Обожженные Бедра вычислили его задумку и поспешили на перехват.
Провернувшись, скрипнула вертушка. Из здания выбежал высокий широкоплечий воин. Его лицо было помечено ритуальными шрамами — один такой шрам врезают, когда число убитых врагов достигает количества пальцев на руках.
Воин атаковал, в руке его копье. Но Сокол быстр — копье пролетело мимо, едва не пробив ему бок.
Победить того, кто выше тебя на голову и шире в плечах вдвое, — это честь для любого воина така. Но Стас предпочел бы, чтоб эта честь была оказана кому-то другому. Так уж и быть, сегодня он обойдется без скальпа.
Он чуть наклонился, руки расслаблены, чуть ли не касаются асфальта. Томагавк лег на тропу, пусть отдохнет. Колени согнуты, широко разведены в стороны.
Лишившись копья, враг выхватил из чехла за спиной боевой томагавк и, что-то крича, побежал к Стасу. Небось поздороваться надумал, пожать руку, пригласить в гости. Потому и копье швырнул, а теперь топором размахивает. Логично? А то.
Расслабленности как не бывало. Руки покрылись жгутами вен, мышцы превратились в гранит. Подхватив томагавк, Стас парировал удар за долю секунды до того, как враг развалил бы ему череп по самый кадык. Лезвия встретились. Удар — искры в стороны, еще удар, удар, и еще… Зазубрин на заточке уже не сосчитать.
Сокол вновь увернулся — томагавк противника едва не рассек ему плечо. Обожженное Бедро опытнее, бой скоро закончится. Силы Стаса на исходе, а великан дышит ровно и смотрит насмешливо, явно не спеша отправлять така в страну предков. Словно рысь с раненым зайцем играет.
Сволочь!
Лезвие сверкнуло над макушкой Сокола. Враг специально взял чуть выше, чтобы заставить его пригнуться. Мол, кланяйся мне, чужак.
Не проблема, если такова цена жизни. Надо — Стас и сальто сделает, выжидая, когда можно будет пощекотать горло врага. Томагавком, конечно.
Дождался.
Черная, как копоть, кожа великана лоснилась от пота. На голове — мелкие кудряшки волос. Почему-то именно кудряшки и цвет кожи отпечатались в памяти Стаса, когда великан упал, заполняя щели в асфальте своей кровью.
Старый Сокол наклонился над поверженным врагом, но снять скальп не успел — к нему спешили Обожженные Бедра.
Вертушка еще вращалась, а враги уже подбежали к Стасу, обещая вырвать ему язык и скормить собакам, отрезать уши и отдать на забаву детям, отрубить пальцы и подарить женам. Сразу видно хорошее воспитание. И слышно.
И потому пощады им не будет!
Стас швырнул мачете в грудь воина, который вырвался вперед. Не спеши, а то успеешь. Мачете с хрустом вонзилось в ребра, торопыга упал, орошая тропу алым.
— Ну что, позабавились? Собак накормили?!
С томагавка Стаса стекала кровь. Пора бы оружию отведать новой плоти. Но — увы! Обожженное Бедро опередил Сокола — бросил топор войны так удачно, что выбил томагавк. Рукопашная. И на этот раз Сокол оказался быстрее: кувыркнулся под ноги врагу, тот отшатнулся, зацепился о тело своего товарища и упал на спину. И все бы ничего, но затылком он ударился о бордюр. Что-то хрустнуло. Глаза воина застыли.
Тяжело дыша, Старый Сокол поднял томагавк. Без оружия никак. Извлек из трупа мачете. Еще двое патрульных живы. Надо уходить. Но как же без щупа?! В междутропье без него смерть.
Вот только не двое, а трое!
Последний труп внезапно ожил и, рыча, кинулся на Стаса. Должно быть, одной смерти ему мало. Понравилось, да? Еще разок захотелось на тот свет? Верхняя губа «мертвяка» наползла на приплюснутый нос, обнажив подпиленные зубы. Такими, наверно, хорошо рвать сырое мясо. Прищурившись, Стас взглянул на «мертвяка», в ярости потерявшего остатки человеческого облика. Сокол ждал, когда между ним и Обожженным Бедром останется всего пара шагов. Как только это случилось, он резко дернул головой. Его косы двумя удавками захлестнулись на горле врага, вспороли кадык фольгой и обрезками проволоки, вплетенными в волосы. Воин рухнул на асфальт, увлекая за собой Стаса. Тот свалился на патрульного, из вскрытого горла которого багровый фонтан хлестал прямо ему в лицо. Отвернувшись, Сокол на ощупь выдрал из чужой плоти проволоку. Косы ему еще пригодятся. Ну, кто следующий?!