Я сразу догадался, что передо мной — воевода. Непосредственный начальник десяти командиров. Власть в нём чувствовалась нешуточная, и дело не только в магии. Характер, способность управлять людьми. Феноменальный человек, ни больше ни меньше. Мужик с большой буквы «М». За таким любой пойдёт.
Выше него стоят всего два человека: Рука Войны — главенствующий над всей силовой структурой клана, и сам глава — князь Меншиков. От одной этой мысли бросает в дрожь. Меня потряхивает, когда я чувствую рычания магического движка графа Салтыкова, а ведь он — простой командир. Эти люди достигли очень больших высот и мне до их уровня ещё очень и очень далеко. Но это лишь придаёт мотивации наращивать мощь. Теперь я чётко вижу, кто правит этим миром. И в стороне я не останусь, увольте.
— Ты — солдат Перекрёстов? — спросил меня громким басом воевода.
— Я.
— Иди сюда, — махнул он рукой. — Садись.
Я продрался сквозь толпу командиров и уселся рядом с воеводой. Напротив нас за столом сидел он — князь Войцеховский. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что передо мной был глава Красносельского района. От него несло дворянством. Седые аккуратно зачёсанные назад волосы; черты лица острые, кожа подтянута; чёрный, как ночь, смокинг, тёмно-серая рубашка без галстука. Лишь одна черта выделялась на общем фоне — синяки под суровыми узкими глазами. Казалось, будто старик не спал несколько недель.
— Пришёл всё-таки, мерзкий выродок, — по слогам прошептал Анатолий Войцеховский, глядя на меня.
— Кто дал тебе разрешение так разговаривать с моими солдатами!? — проревел воевода.
— Молчать, — коротко ответил Войцеховский, даже не взглянув на воеводу. — Салтыков, как так вышло, что ваши люди стали столь распущенными?
Не понял. Он затыкает воеводу, но разговаривает с Салтыковым, как с равным? С простым командиром? А-а-а…. Всё ясно. Вот же горделивый урод! Его не интересует ранг. Его волнует только наличие дворянского статуса. Судя по всему, наш воевода — простолюдин, как и все остальные солдаты.
— Прошу, держите себя в руках, воевода, — спокойно попросил своего начальника Салтыков. — Обойдёмся без насилия. Подумайте, как отреагирует глава?
А воевода у нас — холерик. Магический движок здоровяка дребезжал, аж перепонки начали гудеть. Слова Салтыкова, как ни странно, успокоили воеводу. Но не меня.
— Верно, Николай Антонович, насилие ни к чему, — проговорил я, глядя в глаза Войцеховского. — Но нашему гостю, полагаю, стоит в таком случае объяснить причину насилия с его стороны.
— Перекрёст… — попытался прервать меня Салтыков.
— ТИХО! — потребовал Войцеховский. — Пусть сосунок говорит. Ради встречи с ним я сюда и прибыл. Представляешь, какая честь? А, Перекрёстов?
Ну всё, я заманил его в ловушку разговора. Осталось тянуть время до прибытия Меншикова. Но это время я собираюсь провести с пользой.
— Честь? — усмехнулся я. — Не вижу ничего честного в предательстве своих союзников, Анатолий.
— Предательстве? — Войцеховский приподнял правую бровь. — Тебе, видимо, не сообщили всех тонкостей нашей ситуации, да? Хорошо, Перекрёстов, ответь на мой вопрос: что для тебя важнее, твой клан или союзники твоего клана?
Хороший вопрос, старый чёрт. Дьявольски хороший вопрос. Вопрос, который не оставляет выбора, я бы даже сказал. Здесь не может быть двух мнений.
— Мой клан важнее всего, разумеется, — ответил я. — Но я — простой солдат. А ты — глава. Глава в силах выступить в интересах двух кланов сразу, если союзники достойны доверия. Таков мой скромный взгляд.
Это замечание задело Войцеховского. Не заметить, как нервно дёрнулся его правый глаз было сложно.
— Да что ты понимаешь, сопляк?! — прохрипел он. — Ты…
— Довольно! — прозвучал громкий мужской голос за моей спиной.
В голосе звучала чистейшая власть. Воевода по сравнению с ним был лишь грозным бугаём. Неуловимое, но крепкое, как медицинский спирт, право на власть трещало в интонации его голоса.
Голоса главы моего клана.
В зал вошёл Алексей Петрович Меншиков. Мужчина быстро шагал к нашему столу, попутно поправляя развевающиеся полы пальто. Меншиков пригладил светлые с сединой волосы, проведя по ним влажной ладонью. Я и не заметил, что на улице начался дождь. Алексей Петрович резко остановился около меня и протянул Войцеховскому руку.
— Вечер добрый, Анатолий Васильевич, — поприветствовал Меншиков Войцеховского.
Глава Красносельского клана сморщил нос и презрительно нахмурил брови. Вот гнойник скотский! Но руку Меншикову всё же пожал.
Алексей Петрович присел рядом со мной, сложил руки на столе, скрестив пальцы, на каждом из которых было по перстню, и произнёс:
— Мне передали суть дела, Анатолий Васильевич. Более того, я крайне встревожен произошедшими за последние несколько месяцев событиями, из-за которых оба наших клана понесли потери.
— Потери?! — прошипел Войцеховский. — Я потерял десяток человек, двое в плену! Один из пленников — мой племянник. Другого племянника вы прикончили!
— Давайте сразу уточним. Не хочу, чтобы между нами были недоговорённости, — спокойно ответил Меншиков. — В плену у нас только Геннадий Войцеховский. Второго пленника уже убили. Наш воевода выпытал из него всё необходимое и лишил жизни. Касаемо вашего второго племянника — да, так и есть. Он пал от рук нашего солдата.
— Вот как? — плюясь, рявкнул Войцеховский. — От рук солдата?! Солдат убил командира? И кто же у вас такой способный?
О-о-о, сейчас у товарища Войцеховского бомбанёт.
— Он перед вами. Объект вашего интереса, — указал на меня глава. — Александр Перекрёстов.
Реакция Анатолия Войцеховского оказалось куда более непредсказуемой, чем я мог предположить.
Он улыбнулся. Его рот растянулся в безумной злобной улыбке, от которой здоровый человек может отдать концы или, как минимум, обосраться.
— Ну конечно же, — прошептал он. — Перекрёстов. Смотри, Алексей, этот соплячок может запросто забрать твоё место главы рано или поздно.
Войцеховский перевёл взгляд на Салтыкова и добавил:
— Как некогда ты сам отобрал этот титул у семьи Салтыковых.
Вены на лбу Меншикова набухли, но глава продолжал сохранять спокойствие.
— Это не имеет отношения к делу, — запротестовал Салтыков.
— Конечно же не имеет, — согласился Войцеховский, пожав плечами. — Вам не придётся опасаться Перекрёстова, потому что сегодня я его заберу.
— Не заберёте, Анатолий Васильевич, — чуть повысив голос, промолвил Меншиков. — Наш разговор ещё не окончен. Вы считаете, что потери имеются только с вашей стороны, но мы тоже потеряли человека.
— Человека? Одного человека? — вспрыснул Войцеховский. — Издеваетесь надо мной, уважаемый?
— Владислав Островский был важнейшим звеном в экономике Московского района, — сказал Меншиков. — Это потеря будет нам стоить столь же дорого, сколь и ваши потери. Всё, Анатолий Васильевич, довольно вступлений. Мне донесли ваши требования, но я хочу услышать их от вас лично.
— Мои требования? — фыркнул Войцеховский. — Легко и просто.
Князь Войцеховский упёрся локтями в стол и сжал правый кулак в левой ладони. До хруста.
— Отдайте мне Перекрёстова — и мы разойдёмся друзьями, — потребовал он. — Откажетесь — и мы начнём с вами войну. У нас есть союзники.
— Союзники? — нахмурился Меншиков. — И кто же?
— Кировский район, — самодовольно заявил Войцеховский. — Вы ведь давно уже с ними не ладите, верно? Ну что, как вам такое, Алексей Петрович?
Кировский район… Из серебряной пары. Клан, который на порядок сильнее наших кланов. Хреново дело. В такой ситуации Меншиков может решить сдать меня. Либо я, либо гибель всего клана. Выбор очевиден.
— С Кировцами мы не водим дружбу, это — правда, — согласился Меншиков. — Но какая им польза помогать вам в этой войне?
— Серебряная пара уже давно борется за право войти в золотую пятёрку. Приморский и Кировский районы воюют несколько лет без передыха, — активно жестикулируя, пояснил Войцеховский. — Мы заключили с Кировцами договор. Они помогут нам захватить вас и войти в серебряную лигу, если мы поможем им уничтожить Приморский район. В таком случае Кировцы выйдут на золото, а мы станем единственным кланом вне конкуренции — серебряной единицей. Мотивация ясна, Алексей Петрович? У меня есть повод придавить вас.
— Вашу агрессивную мотивацию я вполне понимаю, Анатолий Васильевич, — спокойно кивнул Меншиков. — Но одного понять не могу. Зачем вам Перекрёстов?
— А вот это уже вас не касается. Это дело мести, — прошипел Войцеховский.
Долбаный змей. Да не может быть, чтобы он променял такую великолепную возможность поднять свой клан из-за какой-то мести! Здесь что-то другое.
— Это не может быть делом мести. Здесь нечто большее, — вторил моим мыслям князь Меншиков. — За этим скрывается нечто большее.
— Мне плевать, подозреваете вы что-то или нет, Меншиков! — проревел Войцеховский. — «Да» или «нет»?! Всё просто.
Глава не может отдать члена своего клана. Он просто не может. Я должен сам согласиться на это. Пусть заберёт меня, пусть получит то, чего хочет. Я сбегу с помощью психо-цепи, а может, даже прикончу его в процессе. Пусть будет так. Я не позволю своему клану пострадать из-за меня. Это же, сука, просто малодушие!
— Отдайте меня ему, Алексей Петрович, — сказал я.
Все присутствующие бросили на меня суровые взгляды. Салтыков что-то пытался прошептать мне. Видимо хотел, чтобы я заткнулся.
Простите, командир, но я не заткнусь.
— Клан не должен пострадать из-за меня. Я уйду добровольно, — обращаюсь я к главе. — Со всем уважением к вам, настаиваю, отдайте меня Красносельским.
— Очень похвальное рвение, солдат, — кивнул Меншиков, слегка улыбнувшись уголком рта. — Но ты не уйдёшь отсюда с ними.
— Он ведь уже сдался, Алексей, сдался! — рассвирепел Войцеховский. — Отдавай его мне!
— Нет, — громко и твёрдо ответил Меншиков. — Я не отдам члена своего клана. Более того, я ни за что не предам человека, который спас жизнь моему сыну. Сыну, которого собирался убить отморозок, что восстал из мёртвых благодаря твоей магии.