Меншиков вопросительно посмотрел на меня. Лёгким движением глаз, я намекнул юноше, чтобы тот молчал. Сказано достаточно. Остаётся услышать решение суда.
— Значит, больше никого. Хорошо, — заключил судья. — Высший Совет вынес свой вердикт и имею честь его огласить. Все обвинения с Александра Перекрёстова сняты. Род Войцеховских будет лишён права наследовать титул князя, а Красносельский район перейдёт под контроль Московского клана. То же касается и Кировского района, судьба которого была решена в досудебном порядке. За нарушение мирного договора и военные преступления против мирных жителей и соседствующих кланов князь Кировский был лишён своего титула, и данный район изымается под контроль Центрального клана, которым управляю я.
Вот это я понимаю — пошёл движ! Таким образом, Кировцы перестали быть серебряным кланом. Выходит, что Московский район за счёт присоединения территории Фрунзецев и Краносёлки теперь по праву может считать себя новым серебром. А это значит, что новая серебряная пара — это Приморский и Московский районы. Два моих клана.
— Так же добавлю, что Высшим Советом одобрено прошение о законном присвоении княжеских титулов юному Александру Перекрёстову, как главе Приморского района, и Сергею Алексеевичу Меншикову, как первому наследнику Московского района. Ваши…
Судью перебил ворвавшийся в здание суда человек. Это был Андрей Рохманов. Молодой командир нёсся к трибуне совета так, будто от этого зависела его жизнь.
— Рохманов, в чём дело⁈ — воскликнул судья, он же — глава Центрального района. — Ты мешаешь Высшему Совету!
— Ваше Высочество, — тяжело дыша, выдавил из себя Рохманов. — Беда… Большая беда.
Все взгляды, всё внимание присутствующих на суде было устремлено на Андрея Рохманова.
— Что случилось?.. — спросил судья, явно осознав, что причина, по которой Рохманов прервал суд может быть, как минимум, катастрофической.
— Все кланы… — тяжело дыша, пытался сказать он. — Все кланы города объявили нам войну. Против центра ополчился весь Санкт-Петербург.
В зале повисла зловещая тишина. Сквозь тяжелое дыхание Рохманова прорвалась последняя фраза:
— И все они идут сюда.
Глава 14
— Рохманов, ты с ума сошёл? — не поверил сказанному судья. — Что значит — все кланы против нас ополчились? Что за чушь?
— Все кроме Московского, Фрунзенского, Красносельского и Приморского районов, — прокричал Рохманов. — Все, кроме них. Честное слово.
— То есть, все кроме присутствующих здесь? — заметил я. — Твою мать… Это сделал он.
Отец психо-цепей сделал новый ход. Это не мог быть никто кроме него. Чтобы все кланы разом начали битву за центр города? Бред… Это всё его психо-цепи.
Вот только зачем ему атаковать центр, если он собирается взять всех контролем разума? Изначально он ведь планировал захватить власть с помощью ритуала, без кровопролития!
— Сколько у нас времени до прибытия врага? — взял инициативу я.
— Не больше часа, — ответил Рохманов. — Здание суда долго не выстоит. Даже при том, что мы направим силу всех центральных районов сюда — мы не сможем справиться со всеми кланами разом.
— Да что здесь происходит⁈ — эхом пронёсся голос главного судьи. — Рохманов, я требую объяснений!
— Простите, судья, — сказал я. — Но Рохманов вряд ли сможет дать Высшему Совету полноценный ответ. Позвольте мне поведать вам истинную причину моего прихода сюда.
— А разве ты пришёл сюда не потому, что тебя призвали на суд, Перекрёстов? — спросил судья.
— Это лишь одна из причин, — отрицательно помотал головой я. — Моя главная задача — рассказать вам, что готовится произойти в тенях города. Могущественный маг разума собирается подмять под себя весь регион. И мы можем остановить его только если объединим усилия.
Времени у нас был предельно мало, но я поведал Высшему Совету о том, что готовит наш враг. Я понимал, что иду на серьезный риск, но всё же рассказал о магии разума. Обо всём, что знал.
— Мы подозревали, что во Фрунзенском районе зародилось зло, которое уже пустило корни в городе… Но мы и не думали, что всё зашло так далеко, — произнёс судья. — Рохманов, ты проверил Перекрёстова своей силой?
— Проверил, Ваше Высочество, — кивнул Рохманов. — Он не лжёт.
— В таком случае…
— Как я могу к вам обращаться? — перебил судью я. — Мы так и не познакомились.
— Григорий Дмитриевич Рассветом, — представился глава Центрального района.
— Григорий, действовать нужно незамедлительно, — сказал я. — Пока мы просиживаем здесь свои дворянские задницы, весь город рискует перейти под контроль этого безумца.
— Погоди, Перекрёстов. Нам нужно поговорить один на один. Остальных членов совета прошу организовать защиту здания суда. Что касается других присутствующих… У вас есть выбор. Бежать отсюда, или помочь нам отбиться. Выбор за вами.
— Я вызываю поддержку Московского района, — сказал Меншиков. — И остаюсь сам.
Обухов вопросительно посмотрел на меня.
— Вызывайте Приморцев, Рука Войны, — приказал я. — Оставьте часть людей, чтобы защитить район, если придётся. Остальные пусть дуют сюда.
— Будет сделано, князь, — кивнул Обухов.
Артемий и Кристина Войцеховские, недолго думая, сорвались с места и побежали к выходу из здания суда. Что-то мне подсказывало, что их мы больше не увидим.
— Значит, решено, — кивнул Рассветов. — А теперь оставьте меня с Перекрёстовым наедине. Времени действительно очень мало.
Все кроме меня и главы Центрального района покинули зал суда. Рассветов спустился ко мне с трибуны и мне наконец удалось рассмотреть его внешность.
Кудрявый старик, чем-то напоминающий Александра Сергеевича Пушкина, доживи тот до преклонных лет.
— Учитывая, что вы узнали о моих истинных силах, — первым заговорил я. — Вы не боитесь оставаться со мной наедине?
— Как думаешь, Александр, почему именно мне было доверено вести за собой Высший Совет и судить людей? — ответил он вопросом на вопрос.
— Неужто читаете ложь, как и Рохманов? Хотя нет, в таком случае вы не стали бы спрашивать его, правду ли я говорю.
— Я вижу чистоту и благие намерения людей. И чем более выражены эти намерения, тем сильнее я вижу свет вокруг человека, — ответил он. — В этом тёмном мире ты сияешь действительно ослепляюще, Александр Перекрёстов. Я верю тебе.
— Мне льстят ваши слова, Григорий, — благодарно кивнул я. — Но боюсь, мои благие намерения могут нас не спасти, когда станет слишком поздно. Счёт идёт на минуты.
— Кое-что не укладывается в моей голове, Александр, — сказал он. — Учитывая твой рассказ, отец психо-цепей планировал захватить город ритуалом. Зачем ему эта война?
— Я тоже задаюсь вопр… — я резко умолк.
Осознание рухнуло на меня тяжким грузом. Так вот в чём дело…
— Всё верно, — сказал я. — Он не менял стратегии. Он всё ещё хочет создать крупнейший ритуал. Но для этого ему нужен я. Боюсь, кланы не объявляли войны Центральному району. Скорее всего главам были промыты мозги, чтобы те отдали своим подчинённым лишь один приказ. Схватить меня. Ведь я нужен ему для завершения ритуала. Всё верно, как же я сразу не догадался! Он знал, что я буду в суде. Это мог быть последний шанс — схватить меня. И он решил им воспользоваться.
— Выходит, он идёт за тобой… — задумался Рассветов. — Тогда тебе стоит поторопиться и расстроить его планы до того, как он доберётся до тебя.
— Есть одна маленькая проблемка, — усмехнулся я. — Не думаю, что есть способ остановить ритуал, не убив самого отца психо-цепей. Пока эта мразь жива — всегда будет существовать риск того, что магию разума используют ради порабощения людей.
— Ты ошибаешься, Перекрёстов, есть способ, — заявил Рассветов. — Из твоего рассказа я понял, что ты почти ничего не знаешь о магии разума.
— А что я могу о ней знать? Ведь эта ветвь не изучена и впервые появилась лишь тогда, когда один психопат во Фрунзенском районе начал свои эксперименты над людьми.
— Это не так. Она была всегда, — сказал Рассветов. — Магия разума старше, чем этот город.
Ничего не понимаю. Это что ещё за лабуда?
— Да, Перекрёстов, — кивнул Рассветов. — Мне много известно об этой магии. Эта тайна передавалась в моей семье множество поколений.
— Но почему? С какой стати? Вы же не имеете с магией разума ничего общего, — не понял я.
— Я — нет. Но наш город имеет прямой к ней отношение.
— Санкт-Петербург?
— Сейчас ты всё поймёшь, Александр, — сказал Рассветов. — Смотри, ты упомянул фиолетовый кристалл, который враг использовал, чтобы запускать ритуал магии разума.
— Точно! — я схватился за голову. — Ведь этот чёртов кристалл остался на нижнем этаже психушки! Нужно попросить соклановцев, чтобы его оттуда извлекли.
— В том нет нужны. Уверен, он уже разряжен, — произнёс Рассветов.
— Тогда… Стоп. Уж не хотите ли вы сказать, Григорий, что…
— Что тот кристалл был лишь маленькой частичкой целого камня. Гигантского кристалла, который расположен глубоко под городом.
— Новости всё лучше и лучше! Вот теперь я окончательно нихрена не понимаю! Что гигантский кристалл разума забыл под Санкт-Петербургом⁈ Вернее… Как его туда засунули?
— Он был там изначально, ещё до основания города. У каждой крупной ветви магии есть такой кристалл. Самые крупные города возводили именно на таких кристаллах, чтобы магам было проще черпать из них силы.
— Это что же вы мне хотите сказать, Пётр Первый был, мать его, магом разума⁈
Шизофреник Стёпка был бы очень рад такой новости! Не зря ему Петруха мерещился.
— Нет, наш город был основан по иной причине. Не для того, чтобы питаться силой кристалла, а чтобы сдерживать его силу.
— То есть?
— Несколько столетий назад был совершен ритуал, который запечатал магию разума. И никто, кроме моей семьи и семьи императора не знал о том, что этот камень существует. Никто не знал, что эта магия дремала под городом.
— Тогда… Каким же образом отец психо-цепей узнал, что камень существует? Уж не бастард ли императора скрывается за чёрной маской? — предположил я.