ми этой ночью. А утром какой-то мужчина со странно знакомыми интонациями в голосе так нагло вторгся в наш хрупкий мир.
Сморщив нос, я постаралась поймать мысль за хвост. Вот с чего бы тот голос показался мне знакомым?
Сон чуточку отступил, сознание медленно прояснялось и я начала вспоминать, что же там было написано в телефоне. Звонивший же как-то подписан был…
Нахмурившись, все пыталась вспомнить, а так как не получалось, я начала раздражаться. Нет, вот ведь дурная привычка, зацеплюсь за какую-то деталь и буду мучиться, пока или не пойму, что меня настораживает, или не выясню, в чем дело. Обычно так случается с фильмами. Вот вижу актера и никак не могу вспомнить, где он еще снимался, и уже происходящее на экране не так важно, потому что на подкорке сидит эта раздражающая мысль – да где же я его видела?! Вот и сейчас было точно так же! Голос был знаком! Но как такое могло получиться? И почему я спросонья сразу не узнала звонившего или внимательнее не посмотрела на трубку!
Промучившись еще какое-то время, поняла, что уже не усну. Мысли разбудили меня окончательно. И хотя голова противно ныла от недосыпа и вставать мне совершенно не хотелось, но, тем не менее, я, осторожно освободив свою ладонь из плена Жениных пальцев, потянулась за телефоном. С ума же сойду на фиг!
Достав трубку, возрадовалась, что графический ключ к доступу к телефону я запомнила с первого раза, стоило мне увидеть, каким рисунком Женя блокирует телефон. Скользнув пальцем по экрану, полезла в журнал звонков.
Мне не были интересны ни его соцсети, ни переписки в мессенджерах, да меня даже его звонки не интересовали. Если бы не навязчиво царапающая мысль, я бы вообще в чужой телефон не полезла! Никогда не считала нормальным все эти приколы в отношениях: “Ой, я тут залезла в телефон моего парня, а там тако-ое…”. А зачем вообще это делать? Если ты уверена, что у вас и так все хорошо – доверяй своему партнеру. Не доверяешь? Так, может, и не нужны тебе эти отношения? В конце концов, всегда можно поговорить, а не играть в шпионские игры.
Фыркнув себе под нос, открыла список вызовов и, нахмурившись, смотрела на верхнюю строчку. Авдей…
Ну и кто ты такой, Авдей, и почему мне кажется, что я тебя знаю?!
Ткнув на карточку абонента, я несколько раз прочитала номер телефона звонившего, прежде чем понять – этот номер я не просто знаю, я его знаю наизусть уже более десяти лет!
– Да быть не может, – изумленно выдохнула, не веря глазам.
– Уу-м, – что-то невнятно пробормотал Женя и я быстренько закрыла как свой рот, так и телефон. Вот блин!
Покосившись на спину спящего мужчины, решительно принялась вылезать из ловушки. Через Женю вставать было определенно опрометчиво, поэтому мой окончательный подъем начался с гимнастических упражнений по перелезанию через спинку дивана.
– Бред, ну ведь бред, – шептала я, идя на кухню, сжимая в руках чужой телефон. Такого просто не может быть!
«Конечно, не может, – мысленно соглашалась сама с собой, – зачем Жене телефон моего отца?»
Отложив трубку на стол, я налила себе воды и замерла напротив окна, стараясь привести мысли в порядок и рассуждать логически.
Ну, предположим, номер он взял с той симки, с которой отцу звоню я, так? Ну, вполне может быть. А зачем он его записал к себе? Вообще-то с папенькой моим его ничего не могло связывать… Или?
Хорошо, а если предположить, что отец, выяснив, где я сейчас живу, сам узнал номер Евгения Новикова. Он ведь мог? Ну, конечно, мог. И позвонить мог, бесспорно. Но тогда почему мне Женя не рассказал, что имел сомнительное удовольствие пообщаться с моим отцом?
Что-то не клеилось. Что-то было сильно не так…
Нахмурившись, я вспомнила свой почти разговор с папой…
Он не мог ведь не понять, кто ответил на звонок? Не мог, однозначно. Сергей Авдеев не тот человек, который допускает нелепые ошибки. А уж не узнать свою дочь, даже по одному мычащему ответу, он просто не мог. Априори такое было невозможно. Но вот это его добродушное “ Неожиданно” – не так, ну вот не так он должен был бы отреагировать на то, что ответила я. Не стыкуется!
Единственное, что объясняло как поведение отца, так и наличие его номера телефона у Жени, это то, что они знакомы. Но этот вариант мне совершенно не нравился!
А если мне что-то не нравилось, я предпочитала выяснять все до конца.
Решительно отставив в сторону стакан, я потянулась за трубкой. Прости меня, Женечка. Если мои подозрения окажутся полным бредом, я потом буду, краснея, вымаливать у тебя прощение за оказанное недоверие. Господи, ну, конечно, все, что я придумала – это полная чушь, иначе и быть не может! Но убедиться в этом было просто необходимо!
Снова разблокировав телефон и зажмурившись для храбрости на несколько секунд, я решительно ткнула на кнопку вызова последнего номера.
Я должна знать.
Закусив губу, я слушала протяжные гудки и молилась всем богам. Как выяснилось, зря.
– Ну что, – ответив на вызов, папа сразу заговорил, не отвлекаясь на приветствия, – кажется, лед у вас тронулся и моя принцесса наконец-то поняла, что была не права?
Судя по тому, как говорил отец, я была не просто принцессой, а коронованной идиоткой!
– Джек, чего молчишь? У вас же все нормально? Можно назначать новую дату свадьбы?
Слезы обиды и разочарования покатились по щекам, и только прикусив губу до крови, я смогла найти в себе силы ответить отцу, невзирая на глухую боль в сердце:
– Здравствуй, папа…
***
Что бывает, если твое хрупкое счастье разбивается о безжалостные реалии жизни? Да ни черта не бывает! Просто больно, очень обидно и разочарование растекается по венам, стирая все краски.
Еще два часа назад я была счастлива; пять часов назад, перед сном, я смела робко мечтать о своем будущем. У меня были идеи и силы, чтобы противостоять отцу. Сейчас? Сейчас я сидела на стуле на кухне в доме Евгения и, обнимая свои колени, смотрела в окно.
Судя по собирающимся на небе тучам, погода грустила вместе со мной. Но это мелочи. Сейчас все казалось мелочами. Я не могла нормально реагировать ни на что вокруг. Мой мозг просто медленно старался привести меня к осознанию происходящего. Меня мотало от мыслей и эмоций. Я не могла поверить, что так сильно обманулась. Сама, радостно. Дура доверчивая.
Хотя что уж там. Мне просто было сложно понять и, главное, поверить в обрушившуюся на меня правду. Женя и есть тот самый Джек! Тут даже сомнений не осталось. Ведь стоило мне поздороваться с папой, как тот, на мгновение замолчав, тяжело вздохнул и сказал мне лишь одну фразу:
– Думаю, вам есть что обсудить с женихом.
То есть вариантов для мысленных маневров у меня нет.
Вопросы о том, кто был тот плюгавый сморчок в зале бракосочетания, почему Евгений опоздал на нашу с ним свадьбу, что было бы, если бы я не приняла какого-то пожилого лысеющего мужчину за своего жениха, а еще в ЗАГСе узнала, кто мой будущий супруг – все это сейчас не имело значения и не нуждалось в ответах. Я просто не могла поверить, что отец с Евгением вот так запросто пошли на обман и столько времени строили планы за моей спиной, как по нотам разыгрывая каждый свою партию. Один – жестокого отца, уверенного в непогрешимости своего решения и упорно настаивающего на уже нежеланной для меня свадьбе. А второй, облачившись в рыцарские доспехи, разыгрывал роль простого парня Женьки, который чуточку влюбился в городскую принцессу Марину Авдееву. В идиотку первостепенную, не видящую и не желающую видеть дальше своего носа. Как дура, влюбившуюся в того, в кого не должна была. Доверявшая ему безоговорочно! Дура! Какая же я дура!
Как там психологи говорят про пять стадий принятия неизбежного? Первая из них отрицание? Вот я сейчас и сидела на стуле, стремительно продвигаясь от отрицания к гневу. Просто потому что отрицать сам факт того, что Женя и есть тот самый Джек, не имело смысла. Тут не было ошибки. Не могло быть никаких вариантов с тем, что я просто не понимаю ситуацию. Отрицать попросту было нечего.
Хотя, может, и не права я. Ведь когда за спиной раздались шаги, сердце замерло на мгновение, чтобы в следующую секунду сорваться в быстрый, но, увы, рваный ритм. Надежда, дурацкая надежда подняла голову и тихо шептала – может, мне все это приснилось?!
– Рин, – Евгений обнял меня со спины и ткнулся носом в изгиб шеи, – ты чего тут одна сидишь?
– С папой разговаривала, – сказала и сама вздрогнула от того, как безжизненно звучал мой голос.
– Маришик, – теплые губы прошлись в нежной ласке по моему плечу, – вот зачем ты ему позвонила. Только расстроилась опять. Не могу смотреть каждый раз, как ты убиваешься после разговоров со своим папой.
– А я ему и не звонила. Он позвонил.
Скорее, механически, чем от удовольствия, наклонила голову к плечу, подставляя шею под мужские губы. Секунда, две, три… Женя замер и шумно выдохнул. Горячий воздух прошелся по нежной коже, вызывая колких мурашек. Сильные руки обняли меня чуть крепче и, кажется, отчетливо услышала зубной скрежет. Новиков точно понял, на чей телефон он звонил. Пока Евгений не начал что-то говорить, я решила внести ясность:
– Он позвонил тебе, а я была сонная и взяла трубку. Извини, случайно получилось.
– Марин…
– Знаешь, я не сразу даже поняла, – продолжала я все тем же “мертвым” тоном, – потом сомневалась, а потом решила перезвонить. Еще раз извини, что без разрешения взяла твой телефон. Но, понимаешь, я-то думала, что у тебя папин номер записан потому, что я тут живу.
– Марин, послушай…
– А оказалось все гораздо проще, вы, как выяснилось, хорошо знакомы. Папа был так рад твоему звонку, что даже не стал слушать приветствия и сразу начал с поздравлений и уточнений новой даты нашей свадьбы… Джек.
Вообще-то я была уверена, что замуж мне предстоит выйти за иностранца. Ну как минимум за того, кто давно эмигрировал из России и живет за бугром. Слушая сдавленные ругательства Жени, я только хмыкнула про себя – у меня мог быть муж до мозга костей русским.