Кстати о…
Он больше не мог постить там, это стало бы молчаливым подтверждением того, что он наврал Эйприл в качестве КнижныйЭнейБыНикогда про свою несуществующую рабочую командировку и несуществующий запрет на пользование интернетом и мобильными телефонами. Но он должен увидеть, что все говорят.
В один щелчок мыши он стал невидимым. Теперь он был одновременно вне и внутри своего давнего сообщества, наблюдал, черпал утешение в друзьях, хотя и на расстоянии.
Появились новые обсуждения наряду с новыми фотографиями их с Эйприл свидания. Как и новые уведомления о личных сообщениях, включая одно от Бесс, что не предвещало ничего хорошего.
Он моргнул, глядя на экран. Прищурился. Через несколько секунд нажал, сердцебиение участилось.
Нет, ему не показалось. Она написала ему в последние несколько минут, несмотря на его предупреждение, что он будет вне досягаемости неопределенное время, несмотря на то, что он обидел ее своей очевидной ложью.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Знаю, ты сказал, что из-за работы не сможешь выходить в интернет, но я хотела, чтобы ты кое-что знал.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: На случай, если это была не вся правда, если вдруг твоя оффлайн-командировка как-то связана с моими встречами с Маркусом Кастер-Раппом – мы больше не встречаемся.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Глупо говорить тебе это, поскольку ты не захотел встречаться со мной лично, даже если я отменю свое второе свидание с ним. Так что это бессмысленно.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Извини. Голова сейчас плохо соображает, и я не думала. Больше я тебя не побеспокою.
«Мы больше не встречаемся». «Больше я тебя не побеспокою».
Что ж, это было подтверждение, которого он не желал и не ждал.
У него не будет третьего свидания с Эйприл. Маркус даже не был уверен, что она напишет КнижныйЭнейБыНикогда после того, как он вернется из своей мнимой командировки, если он не согласится встретиться с ней. Чего он не может. Теоретически, он мог бы придумать какую-нибудь историю о том, почему они не могут встретиться, сочинить правдоподобное объяснение про агорафобию или что-то еще, но он не хотел врать ей еще больше.
Да, он облажался, и ему было больно, и он понятия не имел, что написать – если это вообще возможно – в ответ на ее сообщения. Если она плохо соображает, то он тем более. Ему нужно время.
Поэтому он ничего не написал. Даже если ему отчаянно хотелось спросить, что пошло не так на ее втором свидании.
Ссутулив плечи, он вернулся на главную страницу обсуждений.
Там появилась новая тема. Ее завела Эйприл и озаглавила «Большой жирный стыд». Когда он нажал на тему, открывшийся пост занял весь экран.
Он был убедительным. Искренним. Прямолинейным.
Он также отвечал на вопрос, который Маркус не посмел задать.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Я уже несколько лет хочу поговорить об этой проблеме, но не знала, с чего начать. Я особенно нервничала, потому что люди в этом сообществе – все вы – очень много значат для меня, и я не хотела задеть ваши чувства или кого-нибудь оттолкнуть. Но правда в том, что некоторые из вас задевали МОИ чувства, хоть и нечаянно, как и я сама наверняка делала по отношению к некоторым или всем вам, не осознавая этого. (Если так, прошу, скажите мне. Я хочу знать и исправиться.)
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Суть вот в чем: я толстая. На самом деле очень толстая. Не пухленькая или просто фигуристая. ТОЛСТАЯ. Думаю, это стало одной из причин, по которым меня привлекла именно эта пара. История Лавинии вызвала во мне отклик. Этот персонаж не толстый ни в книжном каноне, ни в сериальном, но как вы знаете, в книгах она описана как непривлекательная в общепринятом смысле. Некоторые из людей Энея даже называют ее уродливой. Как мы обсуждали много раз, выбор Саммер Диаз – которая прекрасна даже без грима и в скучной, неприглядной одежде – на роль Лавинии убил значение этой сюжетной линии, но ее отголоски все равно присутствуют в сериале.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Думаю, я отчаянно хотела историю о том, что женщина, которую большинство считает невзрачной или попросту уродливой, может заслужить уважение, восхищение, желание и со временем любовь мужчины, которого она сама любит и желает (конечно, Энея). Мне нужно было видеть, как ее личность, ее решения и ее слова в конце станут значить для него больше, чем то, считает ли ее красавицей остальной мир.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Я хотела этого из-за своей семейной истории. Я хотела этого также из-за своей личной и любовной истории. Не могу рассказать, сколько раз спутник или парень, или тот, кого я считала другом, травил меня за мой размер.
Иногда они делали это напрямую, но чаще такими способами, которые, я уверена, считали ненавязчивыми или просто не задумывались об этом. Они делали это, уговаривая заниматься или пройтись с ними, каждый раз, когда мы виделись, или высказывая мнимое беспокойство о моем здоровье, или подталкивая меня к более здоровым, по их мнению, пищевым привычкам.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Но я не хочу, чтобы меня исправляли. Я хочу, чтобы меня любили и желали не из-за моих размеров и не вопреки моим размерам, а потому что я – это я. За мой характер, мои решения, мои слова. Каждый раз, когда человек, который мне дорог, показывает, что я не дорога ему так же, как он мне, мне больно. Так больно, что я даже не могу выразить это словами.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Поэтому эта пара, это сообщество важны для меня. Это подтверждение, что для меня возможны разные варианты, лучшая жизнь и лучшие отношения, и даже настоящая, крепкая, страстная любовь. Не из-за моих размеров, не вопреки моим размерам, а потому, что я – это я.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Вот почему мне больно, когда фанфики в нашем сообществе используют полноту в качестве приложения к жадности, злобе, уродству или лени. Я поражена тем, как часто это происходит, учитывая, что половина нашей любимой пары по книжному канону не считается красивой в общепринятом смысле. Отношения Лавинии и Энея, по крайней мере в книгах, по существу о приоритете личности над внешностью. И тем не менее я часто вижу фэтшейминг в фиках о Лавинее. И каждый раз это словно пощечина.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Для ясности, я не думаю, что фэтшейминг в наших фиках обычно осознанный выбор. Отвращение к полноте, презрение к толстым людям настолько широко распространено в нашей культуре, что выражается порой ненамеренно. В это заявление я включаю и себя. То, что я сама толстая, не освобождает меня от необходимости внимательно относиться к своим словам и действиям относительно полноты, потому что я тоже часть этой культуры.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Я не прошу вас воспевать мою полноту. Или делать Лавинию толстой в своих историях. Или начинать исправлять старые фики с фэтшеймингом. Но я ПРОШУ вас задумываться каждый раз, когда вы упоминаете полноту в своих работах. Я хочу, чтобы вы подумали обо мне и спросили себя: «Обидит ли это утверждение БФЛ?» Если ответ утвердительный, пожалуйста, исправьте – ради меня, ради себя и ради всех остальных.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Как я уже писала раньше, у меня нет желания задеть ваши чувства или кого-нибудь оттолкнуть, потому что вы – мои друзья и мой коллектив. Но я думала, что это важно, поэтому высказалась и надеюсь, что, обсуждая проблему, мы можем стать еще более хорошим, более открытым сообществом, чем сейчас.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Спасибо, и извините, что получилось так длинно.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: Короче говоря, пожалуйста, не делайте в своих фанфиках толстых людей автоматически злыми, уродливыми или ленивыми. Это огорчает меня, настоящего толстого человека.
Бесстыжая Фанатка Лавинии: P.S. Когда я говорю, что толстая, я не оскорбляю себя, поскольку не использую слово «толстый» в уничижительном смысле, как некоторые. Для меня это просто прилагательное, как светловолосый, или высокий, или (любимое слово ВозьмиМеняЭней) НАБУХШИЙ. Обидность зависит исключительно от контекста, как в случае со многими другими признаками.
Маркус откинулся на спинку слишком твердого гостиничного стула и медленно выдохнул.
Среди тех фиков, которые он рекомендовал ей за эти годы, по крайней мере несколько включали толстых персонажей второго или третьего плана. Он подозревал, что теперь описания этих персонажей заставили бы его устыдиться.
Черт.
Но это было не самое худшее. Далеко не самое.
«Они делали это, уговаривая заниматься, – написала она. – Или подталкивая меня к более здоровым, по их мнению, пищевым привычкам».
Он был готов поклясться своей жизнью, что его приглашение в спортзал, в буфет не являлось шаблонным толчком к занятиям спортом или так называемым лучшим пищевым привычкам. Но учитывая ее прошлое, он понимал, что она вполне могла интерпретировать его слова таким образом. Он понял, почему она резко остыла и отодвинулась от него и почему не хотела смотреть ему в глаза до конца этой бесконечной поездки.
Учитывая ее личную историю, а также печально известную всепоглощающую одержимость внешностью, которую он годами изображал перед камерами, конечно же она поверила в худшее. Она еще не знала его достаточно хорошо, чтобы было по-другому. Даже с КнижныйЭнейБыНикогда…
Он сжал виски большим и указательным пальцами так сильно, что могли остаться следы.
Как он проглядел? Как забыл? Она даже спрашивала КнижныйЭнейБыНикогда, своего давнего преданного друга, не ее ли внешность побудила его прекратить общение с ней. Потому что думала, что он впервые увидел ее на тех фото их совместного ужина, и не знала, что к тому времени он ее уже видел. Уже восхищался ею. Уже считал ее невыносимо сексуальной. Не из-за ее размеров. Не вопреки им. А потому что она… Эйприл. Бесс. Она.
И нет, она не казалась особенно обеспокоенной жестокими высказываниями незнакомцев в соцсетях. Но она провела четкую границу в личных сообщениях в соцсетях, не так ли?