казке «Русалочка» только роль подводной бабушки, сестры морского царя. Как утверждают, она немножко поплакала, читая в первый раз свою роль, а потом все-таки взялась за дело - ведь лучше такая роль, чем совсем ничего, верно? Утешением для нее была, вероятно, знатность морской старухи (на хвосте у сестры царя сидела целая дюжина устриц, тогда как вельможам полагалось только по шести). Что ж, могло быть и хуже - ведь в той же сказке действовала уродливая ведьма, которая жила в доме из костей утопленников и варила шипучий напиток с примесью собственной крови.
- Ну, а если хочешь посерьезнее, для людей...- Иванов призадумался, дергая себя за бороду,- Что ж, пожалуйста. Летал я недавно за Урал, дела были. На обратном пути взял да посмотрел уральские ледники. Иган знаешь? Имеет два конца, один ползет в Европу, другой - в Азию. Хорош и ледник Обручева, от старости он весь в почтенных морщинах, а язык спустил к озеру, так и кажется, что собрался ппть из него. Ледники - это хранилища воды. А ее, что греха таить, частенько не хватает на планете. Их можно бы как- нибудь нарастить потолще... исхитриться...
- За счет, ну, этого... осадков,- подсказал Теффик,- Атмосферных осадков.
- Во, во. А потом, при случае... понадобилось сколько-то добавочной воды, растопил часть ледника... спустил...
Технарь был заинтересован. Признал:
- У тебя бывает... Ну, больше, значит, по части природы. И без...- Пошевелил пальцами.- Без технического решения.- Спохватился: - Но оно, это... потребует колоссальной энергии... Ну да! И наращивание. И искусственное таяние. Ты представляешь, сколько...
Иванов засмеялся:
- Хватит тебе заниматься металлом да огнем, подумай немножко о воде. Поломай-ка голову! Может, и энергию сочинишь.
- Тру-удное дельце,- протянул Технарь, прислонив голову к плечу, глядя куда-то мимо мамаш, колясок разбежавшимися в стороны косящими глазами.
- А ты хотел бы легкое, самое легкое?
- Да нет...
Иванов покачал пушистой головой, сказал наставительно:
- Природу мало охранять, беречь. Надо приумножать. А без этого... Ну, хватит! Так, стало быть, залетишь ко мне, померишь? Ждать тебя? А ты дом-то мой опознаешь? - спросил он придирчиво.- Не спутаешь? Ты такой рассеянный. Там у меня дощечка.
На дверях у Иванова была прибита медная табличка, по ней старомодной вязью было выведено: «Д. В. Иванов». Это означало: «Добрый Волшебник Иванов». Но на табличку никто не глядел - все и так знали Д. В. Иванова, бороду Д. В. Иванова, раскатистую речь Д. В. Иванова, дверь Д. В. Иванова, обитую железом, чтоб не так быстро стирались края (а то прошло каких-нибудь сто лет, и уже возись, меняй дверь).
- Найду. Не перепутаю.
- Смотри у меня. А чем это ты так занят? - поинтересовался Иванов.
- Обязали сделать... ну, чтобы под всеми мостами Москвы было красивое эхо. Сроки жесткие, скоро конец квартала. Наше управление в запарке. А материально-техническое снабжение, сам знаешь...
Он и теперь торопился на акустический склад. Звуковые волны прислали не той длины, которая предусмотрена проектом для Бородинского моста. Обычная история.
- Ох, люблю звучное чистое эхо, что в лесу, что в городе,- жизнерадостно откликнулся Иванов, щурясь на дальние крыши, повитые дымкой жаркого дня,- Грешен, смолоду много с ним баловался, даже прохожих пугал. Дело озорное, молодое, хоть ты и Добрый Волшебник, а сердце тоже не камень, бывало, весной так и подмывает дурачиться, аукаться, сбивать с пути.- Весело похлопал Технаря по вздернутому плечу,- Добрая эта затея, пусть украшается мой город. Старайтесь, братцы!
- Да чего ж...- Дух-Технарь поежился, некрасивое морщинистое лицо его было уныло,- Эхо, оно... В общем, конечно...
Мысли у него были смутные, тревожные. Нет, он не то чтобы против украшательства или улучшательства. Но с другой стороны... Его ребята до этого были заняты досмотром и ремонтом закрепленных за ними вулканов на Дальнем Востоке, бывали там через день, по понедельникам, средам и пятницам, где надо прочищали, где надо закрывали,- словом, вели профилактику. Сняли всех с профилактики вулканов, поскольку высококвалифицированные силы срочно нужны на московских и ленинградских объектах. Предположим. Ну, а там, на Дальнем Востоке, на Алеутских, на Курилах,- думаете, кем-нибудь заменили? Пускай хоть менее квалифицированной духрабсилой? Как бы не так. Отменили досмотр, и все. Дескать, стихии выдохлись, смирились, а разум могуч, кончилось царство грубой силы, так им один объяснял, из духоЕ-администраторов. Но он, Технарь, знает свое: ты стихии палец в рот не клади - откусит. Следить надо, работать надо. Один из его старейших нисходителей в вулканы, прокаленный, обожженный, отчаянный, весь в боевых шрамах, который привык совать голову прямо в пасть к дьяволу, нынче прокладывает новые улучшенные лунные дорожки по всей Москве-реке, с более высоким процентом серебристости. А у самого душа болит: как там в кратерах? что, деется?
Дух-Технарь повздыхал, попыхтел, но так ничего внятного и не произнес. Он был не любитель длинно говорить, а на пальцах такого не объяснишь.
- Только на той неделе не приходи, собираюсь отлучиться,- предупредил Иванов,- Надо мне, понимаешь, слетать в такой городок Берендеев. Там дубы не уважают, не берегут. Задвину ставни запорами, ключ под крыльцо - и в дорогу! Хочу потолковать с Начальником-От-Которого- Зависит-Данный-Вопрос.
Дух-Технарь знал: еще в седой древности молодого Иванова народ называл Дубынюшкой за его особое пристрастие к дубам. Про него и присказку сложили: «Лесами дубовыми ходит, порядок наводит: который дуб высок - в землю толкает, который низок - из земли тянет».
- Безобразие творят, решили дубовую рощу у самого города вырубить,- пожаловался Иванов. - А тем деревьям по пятьсот лет. Я их сам сажал, из желудей выращивал. Нарочно позднецветную форму выбрал, не боятся весенних заморозков... Крепкие, ладные, малой трещины ни на одном не увидишь.
Старинный городок Берендеев был давней любовью волшебника Иванова. Весь в зелени, воздух медовый, пчелы так и шастают. Река прозрачная, камушки все до одного пересчитать можно. Окунешься - аж зубы сводит, там ключей ледяных полно, а выскочил - помолодел лет на двести. Отражаются в воде развалины старого детинца, белокаменного, с круглыми башнями... А татарам как сопротивлялись! Летопись называет жителей «крепкодушными».
- Да ты вроде в Берендееве партизанил? - припомнил Технарь.
- Было дело. И там тоже.Иванов в военные годы не раз фигурировал в сводках (его называли «Дедом», «Бородачом», «товарищем И.»). В сорок первом он неплохо поработал под Москвой, а потом на Брянщине, пуская под откос поезда, поджигая склады с оружием, боеприпасами, устраивая побеги пленных, освобождая девушек, которых угоняли в Германию.
В каком виде ему показаться в Берендееве? Надо обдумать, решить. В своем натуральном виде - это он только тамошнему учителю показывается, Савчуку, они большие друзья. Немало верст вместе исходили, немало бредней ставили, уху с ним варили, в траве валялись да птиц слушали (там такие певуньи!). А если по учреждениям являться, по начальству...
Дух-Технарь уже сполз с антенны. Склад вот-вот закроют, на носу обеденный перерыв. А дубы - это, в общем не по его части. Стал прощаться. И некому было сказать, что он, крепкий, весь жилистый, свернутый набок, с худощавым прокаленным лицом, с немного диковатым взглядом косящих, глубоко посаженных глаз, в эту минуту удивительно походил на того, кого написал Веласкес в своей «Кузнице Вулкана». Случайность или нет, кто знает?
Сказал напоследок рассеянно, стоя у края крыши, уже готовясь взлететь, обернувшись через плечо:
- Слушай, Иванов, говорят... кругом болтают... Какое-то пари. Я, как всегда, последний узнаю,- Попытался объяснить, помогая себе пальцами: - Вроде бы они тебе - что ты устарел, не срабатываешь, полная амортизация. А ты им...
Иванов, посмеиваясь, лениво болтал босыми ногами, шевелил пальцами.
- Пари? Хм. Какое еще пари? При чем тут я? Я сам о себе все всегда узнаю последним. Если и было, то не со мной. Да было ли вообще? Знаешь, как в старой пословице: «Дочь Воздуха тихо чихнула, а воробей прочирикал, что настал конец света».
Технарь покивал головой. Да, бывает. Любят впустую языками трепать. Бойкие, не то что он, тугодум, молчальник.
Взлетел, покружил перед фасадом (на него смотрели каменные головы дев, рыцарей и сатиров, а также трагические античные маски с зияющими ртами, а также мозаичный серо-сивый Гамлет в съехавшем набок берете). Иванов поднял над головой кулак:
- Фермомпикс! Жду. Не забыва-ай!
Технарь уже стал удаляться, но неожиданно вернулся обратно на крышу. Постоял молча, переминаясь с ноги на ногу, разглядывая листы железа под ногами.
Наконец выговорил с натугой:
- Я, пожалуй... ну, насчет воды, ледников... А?
Иванов усмехнулся в бороду. Он знал - с Технарем всегда так. Обронишь зерно, а оно начнет прорастать.
- Пожалуй. я... - Пальцы Технаря пошли в ход, зашевелились,- Если сделать одну штуковину... ну, такую... чтобы энергия... Излучатель энергии, а?
Но тут на крыше поднялась суматоха. Прилетела обратно парочка: Павлик-Равлик и арбатская красавица. Красавица, запыхавшаяся, взволнованная, прислонилась к трубе и обмахивалась толстым пучком своих блестящих волос, похожим на лисий хвост.
Отдышавшись, но все еще в расстроенных чувствах, нимфа Арбата стала возмущаться:
- Ну, знаете... Это ужас! Духам нет места на земле.
Кажется, на сей раз ей сочувствовали даже мамаши.
- Просто ужас! Мы с Равликом... только один поцелуй, ничего особенного. Ну, может быть, немного слишком долгий,- Павлик-Равлик улыбнулся широкой праздничной улыбкой, но она, чуть повернув голову, мигом привела его в порядок,- На Садовой, у кино «Форум». И что же? Хочу поправить прическу... Смотрят. Видят! Смотрят во все глаза и видят школьники - целый класс, парами. А классная руководительница нас не видит... не понимает, что происходит, куда все повернулись, суетится...