– Противники магов у власти могут так раздуть этот случай, что академию измучают проверками, – добавила наставница. – В конце учебного года, представляете? А на милорда Райхона некоторые давно зуб точат.
– Думаете, эту блюстительницу специально подослали?
– Думаю, она тупая курица, – со свойственной ей прямотой ответила настоящая леди. – Но если ей не помешать, найдутся люди, которые сумеют использовать ее тупость и жадность ее дядюшки, надеющегося что-то выиграть от грядущего процесса.
Академии и непосредственно ректору грозили серьезные неприятности. Не серьезнее, чем искажение реальности, но с этим тоже нужно было что-то решать. И, как ни странно, я нашла решение. Как раз странное решение и нашла, когда после ухода наставницы перебирала, в надежде разложить по полочкам, ту ерунду, которой была завалена моя голова.
Запахнула плотнее халат, пригладила волосы и отправилась на первый этаж, пока запал не иссяк. Выходной, да, но разве для Грина это повод не явиться на работу?
Не повод, подтвердила дежурная, но по выходным доктор приходил обычно ближе к десяти.
– Доброе утро, Бет. – Он появился без пяти десять и ничуть не удивился тому, что я топчусь у его кабинета. – Что-то случилось?
– У меня просьба… несколько необычная. Можно войти?
– Да, конечно, – он распахнул передо мной дверь.
В кабинете я дождалась, пока он снимет пальто и повесит его на вешалку.
– Так о чем вы хотели попросить?
– То приворотное зелье – вы его не уничтожили? Оно у вас? Здесь?
– Предположим.
– Можете мне его дать? Это не для меня. Для… общего блага.
– Да-а, – растянул он. – Ну что же, внимательно вас слушаю.
План я изложила быстро и четко, на удивление ни разу не сбившись.
– Какое коварство! – восхитился Грин. – Воистину в духе женских романов. А вы уверены, что реакция последует именно та, на которую вы рассчитываете? Вдруг дама воспримет… э-э… происшествие благосклонно?
– Я доверяю мнению леди Райс, – сказала я, пропустив шпильку о романах. – А она составила четкий психологический портрет. К тому же тот тип не стихи читать начнет, полагаю. Вы же сами говорили, что действие приворота зависит от фантазии. Не думаю, что у завсегдатая питейных заведений ее хватит на что-либо, кроме поиска удобной поверхности.
– Согласен. С фантазией там неважно.
– Так вы дадите мне приворот?
– Нет.
– Но…
– Во-первых, с вашей удачей, мышка моя, вы половину флакона выльете на себя, а это чревато телесными повреждениями. Для тех, кто встретится на вашем пути. Я помню, как неласковы бывают эти ручки. А во-вторых, у вас, в отличие от меня, нет причин наведаться к несчастной жертве злокозненных магов.
– То есть…
– Да, – он ухмыльнулся, подтверждая, что маги таки злокозненны, по крайней мере некоторые из них. – Возвращайтесь в палату и ждите результатов. Полагаю, вы их услышите.
Видимо, комитетчица и опекаемая ею «жертва» успели порядком его раздраконить, раз уж Грин согласился так легко. Или же понимал, какие неприятности ждут академию из-за этих двоих, и, как и многие, хотел их избежать. Вряд ли он пошел бы на такое только потому, что я попросила, ведь это самое настоящее преступление.
А мы теперь, получается, сообщники.
Думать об этом оказалось приятно, а после того как через полчаса после моего возвращения в палату тихое крыло, оглашенное возмущенным визгом, перестало быть тихим, – еще и весело. Визг постепенно перешел в ругань, требования вызвать полицию и отправить «мерзкого негодяя» в тюрьму, а лучше сразу на эшафот. Затем, словно по волшебству, все стихло.
Когда эта тишина уже начала нервировать, в палату наконец-то вошел Грин. Закрыл дверь, привалился к ней спиной и спрятал лицо в ладонях.
– Бет…
Я вскочила навстречу.
– Бет, вы не представляете, как мне стыдно, – голос его звучал сдавленно, плечи мелко подрагивали. – Как мне стыдно за то, что я не позволил вам это увидеть…
Доктор опустил руки, и я поняла, что он едва сдерживает смех.
– Это нужно было видеть! Это… Вы понимаете, что я сделал? И что сделают со мной, если кто-нибудь узнает?
– Но ведь никто не узнает?
– Нет, конечно. Натуральные компоненты, да и нейтрализатор убрал следы. Но… Уф, даже жаль, что я никому не смогу об этом рассказать! Это… У меня слов нет. Вас уж точно в недостатке фантазии не упрекнешь, мышка моя. Странно, что вы не смогли дописать свою книгу.
Напоминание о книге после ставшего привычным шутливого обращения неприятно царапнуло, да и доктор улыбался уже не так искренне.
– Что там? – я кивнула на дверь.
– Там, – он обернулся через плечо, будто мог что-то увидеть, – новую жертву отпаивают чаем. Старую жертву, утратившую права на данный статус, сторожат санитары. Ждем прихода полиции и, наверное, ректора. Думаю, разрешится все быстро. Ходатайствовать за «безвинно пострадавшего» мэр и его племянница вряд ли захотят, как и разглашать подробности только что произошедшего: доброе имя дамы и все такое. А «пострадавший» теперь сам попросит уладить дело миром; еще и благодарен будет, если с ним станут разговаривать, а не вытолкают пинками.
– Значит, мы спасли академию от скандала, да?
– Да, – он уже совсем не улыбался. – Оказывается, это может быть так просто. И так… не по-геройски.
– Злопамятный вы все-таки человек, – я опустила глаза.
– Нет. Просто памятливый. Память хорошая. Помню, кто что сказал и когда. Например, когда вы слышали, чтобы я говорил, что действие приворота зависит от фантазии, если вас не было на той лекции?
Я вздрогнула, подняла на него взгляд, но не смогла произнести ни слова.
Да и нужно ли?
– Вы сидели на верхнем ряду, в углу. Если бы я вас не видел, то и не сказал бы… того, что сказал. Это предназначалось вам. Только.
С каждым словом он делал шаг ко мне, а я пятилась, пока не уперлась спиной в стену, совсем как тогда, в его кабинете. И в остальном не оставляло ощущение, словно все это уже было когда-то.
Или должно было быть.
Именно так.
Близкое тепло и холодок по коже.
Дразнящая усмешка.
Вопрос и ответ в его глазах.
Пальцы, скользнувшие по моей щеке и запутавшиеся в волосах на затылке.
– Я все еще жду, Бет.
– Чего?
– Когда вы меня ударите.
– Вы… – Моя рука уперлась ему в грудь и скользнула вверх, обвила шею. – …не сделали ничего, чтобы заслужить…
– Я как раз собирался.
Сумасшествие.
Но я подумала, что заслужила право хоть ненадолго сойти с ума. И это, в принципе, все, о чем я успела подумать.
Как там пишут в книгах, вспоминавшихся сегодня по поводу и без: время остановилось? Замедлилось?
Чушь!
Время шло. Секунды вздрагивали на ресницах. Тянулись минуты – поцелуями, редкими прерывистыми вздохами, жадными прикосновениями. Время шло, отказываясь застывать или растягивать мгновения, не давая забыть, что у нас нет ни вечности, ни даже получаса.
Ни двери, которая закрывалась бы на ключ.
Хотя последнее и к лучшему, иначе неизвестно, как далеко зашло бы это безумие. И без того нелегко было остановиться, чувствуя, как в груди плавится свечным воском сердце…
Но я остановилась. Отстранилась. Поправила сползший с плеча халат. Пошатываясь, словно пьяная, дошла до окна, облокотилась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу.
– Бет, – хриплый голос, ладони на моих плечах. – Не делайте так. Не убегайте. Это от своего героя вы могли сбегать, когда вам хотелось, а я ведь не герой, я вам этого не позволю.
– Вы не понимаете, – мой шепот отразился от стекла, оставив на гладкой поверхности мутное пятнышко. – Я…
– Что «вы»? – он развернул меня к себе. – Должны? Обязаны кому-то? Если бог, что привел вас ко мне, сделал это только для того, чтобы потом отдать другому, пусть скажет об этом. Сообщит устно или письменно, пришлет телеграмму или комету. Покуда я подобных посланий от всемогущего Мэйтина не получил, я не признаю никаких условий.
– Вы сумасшедший, – вздохнула я.
– Нет, я пытаюсь рассуждать здраво. А боги, если верить мифам, могут ошибаться или менять решения. Глупо отказываться от чего-либо, даже не попытав удачи.
– А если нам не скажут? Если по умолчанию нельзя нарушать условия?
– То есть Мэйтин допустит гибель мира просто оттого, что его ослушались, и никак не попытается этому помешать?
– Нет, но… Я не знаю. Правда не знаю. Можно… Можно мне пойти к себе, в общежитие? Я…
– Снова сбегаете, – усмехнулся он с грустью.
– Нет. Мне нужно время, и я… Я приду завтра. У леди Райс дежурство, и я приду, честно.
Так глупо это прозвучало, так по-детски, но я не нашла других слов.
– Завтра? – переспросил он серьезно. – Хорошо.
Сжал мои руки, быстро поднес к губам, развернулся и вышел.
Боже, мой боже, если ты слышишь, дай мне знак. Может, и правда не все твои-мои условия обязательны? А если все-таки да, дай мне сил. Но прежде дай мне несколько дней. Всего несколько дней с ним, пожалуйста, и чтобы после он забыл навсегда. А я – навсегда запомнила…
Глава 51
Да, я снова сбежала. Оглядывалась в больничных коридорах, пережидала за углами, избегая ненужных встреч, мчалась со всех ног в общежитие, чтобы быстрее очутиться в своей комнате и, сказаться хоть больной, хоть мертвой, лишь бы остаться одной.
Мне нужен был сон-забытье, сон-путешествие. Зеленый луг, успокаивающий свет единорога и бог-мальчишка, который, хотелось верить, не будет так жесток, чтобы не понять и не помочь… если это в его силах…
Одно «если» – и я трусливо медлила. Боялась задать вопрос, на который мне могли ответить виноватым пожатием плеч.
Зато знала, к кому можно обратиться, прежде чем беспокоить просьбами верховное божество.
– Элси? – удивилась Сибил, увидев меня на своем пороге. – Я сбиралась к тебе в лечебницу.
– Меня уже вылечили, – вздохнула я. – Но не от всего. Погадаешь мне? На одного человека? Имя не скажу, но у меня есть его подарки.