Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Крейг. Почудилось, что Оливер вздохнул с облегчением при его появлении, и я насторожилась: он как будто обрадовался возможности не объяснять ничего о Сибил.
– Есть что-нибудь? – спросил инспектора.
– Есть, – кивнул тот. И добавил угрюмо: – К сожалению.
Полиция сработала быстро. В общежитии, заселенном под завязку, в одной из комнат обнаружилась свободная койка. Живущий там парень сказал, что в начале года у него был сосед, но после съехал. Куда съехал и отчего в комнату никого не поселили, не смог объяснить ни он, ни комендант. И имени «съехавшего» студента отчего-то никто не помнил. В списках факультета тоже нашлись пробелы…
– А что с Сибил? – спросила я обеспокоенно. То, что Чарли был, я и так прекрасно знала, а вот о подруге тревожилась, и то, как Оливер посмотрел после моего вопроса на инспектора, мне не понравилось.
– Хорошо с ней все, – сказал Крейг скорее ректору, чем мне. – У себя, к завтрашним занятиям готовится. А не забыла она мистера Лоста, думаю, из-за своего дара. Прорицатели ведь и без всяких искажений видят разные варианты реальности. А мисс Сибил к тому же Лостом отдельно интересовалась, вот какие-то фрагменты и задержались в памяти.
– Вы в этом уверены? – Оливер сверлил старика напряженным взглядом.
– Да в чем тут будешь уверен? – вздохнул Крейг. – Но похоже на то. К тому же она не все и помнит, если с показаниями мисс Аштон сравнивать. Остаточная память.
Хотелось потребовать у них объяснений, но я понимала, что требовать что-либо не вправе, а потому просто попросила, надеясь, что меня не выставят тут же за дверь. Инспектор с ректором переглянулись… и не выставили.
– Нам мало что известно о механизме изменения реальности, – признался Оливер. – Я читал лишь о двух случаях, достоверность которых подтверждена свидетельствами очевидцев. Первый относится к эпохе Противостояния, второй, согласно хроникам, произошел еще раньше. Изменения спровоцировал некий ритуал, но подробности его неизвестны. Это не совсем людская магия.
– Эльфы? – предположила я.
Ректор покачал головой:
– Драконы. Они разработали ритуал, но проводили его люди. В первом случае – чтобы вернуть жизнь своему вождю. Во втором – чтобы изменить исход войны. Со временем эти истории перешли в категорию мифов, но изыскания по данному вопросу ведутся до сих пор. И, видимо, кто-то добился-таки успехов. Сложно сказать, что нас теперь ждет. Если верить древним источникам, старая реальность замещается новой, и никто, кроме тех, кто принимал участие в ритуале, не помнит изначальной версии. Но в нашем случае уже два исключения…
– Вы подозревали, что Сибил причастна к исчезновениям? – догадалась я.
– Не исключали, – смягчил формулировку Крейг. – Но во время беседы с мисс Сибил не выявлено эмоционального сбоя, возмущения силы или иных косвенных признаков, что она говорит неправду или что-то скрывает.
Странно было слышать вместо простоватого говора четкие фразы, пестрящие научными терминами. Видимо, происходящее не на шутку взволновало инспектора, раз уж он вышел из образа.
– Меня тоже проверите? – поинтересовалась я хмуро.
– К вам, мисс, этот способ проверки неприменим. В настоящее время вы несостоятельны как маг, ваше энергетическое поле аномально стабильно. Но думаю, вряд ли вы стали бы понимать шум, если бы имели какое-то отношение к искажениям.
Даже жаль, что он так легко поверил в мою невиновность, я бы с удовольствием поскандалила. А теперь оставалось лишь мысленно злиться на всех и вся, особенно на одного блондинистого божка, втравившего меня непонятно во что и до последнего мне вравшего!
– Когда я тебе врал? – возник рядом Мэйтин.
Всегда! Я ведь спрашивала об Элизабет, хотела узнать, где она. И что он мне ответил? Ничего. А сегодня Элси угрожает мне через медиума.
– Через какого медиума? – Бог коснулся моего лба и успокоенно вздохнул: – Пугаешь. Я подумал, реальность совсем того.
А она еще нет? Потому что я, кажется, уже.
– Тебе кажется, – улыбнулся он.
– Элизабет, – отвлек от разговора с богом ректор, – расскажите, пожалуйста, все, что помните о Чарли Лосте и о других пропавших. Боюсь, вы последний достоверный источник информации.
Инспектор достал блокнот. Оливер попросил секретаря принести еще чая и печенья. Рысь попытался слиться с мебелью, чтобы о нем не вспомнили и не выдворили из кабинета. А Мэйтин умостился на подоконнике.
– Странное дело, – в который раз сказал инспектор, когда я закончила говорить.
– Странное, – согласился Оливер. – Меня не оставляет чувство, что мы что-то упускаем.
– Я, кажется, знаю что, – подал голос Норвуд.
– Что? – порывисто обернулся к нему ректор.
Рысь почесал затылок и выдал несмело:
– Похоже, до Чарли еще кое-кто пропал. Библиотекарь. Тот, что сделал в формулярах записи, которые теперь изменились. Исчезновение имени Лоста еще можно связать с ним самим, но ведь поменялся почерк во всех карточках. И разве это нормально, что целую секцию обслуживает всего один человек?
В кабинете воцарилась гробовая тишина, и никто кроме меня не слышал аплодисментов с подоконника.
– Нравится мне этот парень! Ух, как нравится!
Он и раньше хвалил Норвуда, и я не удивлюсь, если выяснится, что своим присутствием тут Рысь обязан божественному вмешательству. Ладно, я – ценный свидетель, но оборотня ведь можно было и не посвящать в дела.
На фоне этих размышлений я чуть было не упустила норовившую проскочить мимо мысль, но успела-таки за нее ухватиться. Библиотекарь пропал? Но разве я не должна этого помнить? Автор я или как?
– Ты автор, – подтвердил Мэйтин. – Автор незаконченной историйки, охватывающей определенный период жизни Элизабет Аштон. Но что, если на момент начала книги она, как и все в академии, уже что-нибудь или кого-нибудь забыла?
Если Элси что-то забыла, я этого изначально не знала, потому что помнила только то, что писала, и то, что случилось, когда я уже была здесь. Но если забыли Чарли, получается, что меняется уже написанное?
– И это главная проблема, – сказал бог.
– Простите, – приложив руку к виску, словно у меня началась мигрень, я поднялась с кресла. – Можно мне отлучиться ненадолго?
В уборной я, словно в шпионском фильме, заглянула в кабинки и оценила, насколько плотно закрывается дверь, прикидывая, можно ли тут говорить вслух.
– Можно, – заверил бог.
– Рассказывай, – выдохнула я. – Что там о главной проблеме?
– Реальность меняется. И меняется не только реальность Элизабет, но и реальность Марины.
– Как это? – вот теперь я совсем-совсем занервничала.
– Меняется то, что было написано. Значит, ты или написала другую книгу, или вообще ничего не писала.
– И что теперь? Если я не написала, не будет Трайса?
– Трайс уже есть. Причинно-следственные связи – сложная штука, не всегда поймешь, где причина, а где следствие. Мир появился, потому что ты о нем написала, или ты о нем написала, потому что он был…
Что-то новенькое. Хотя неспроста же тут все не совсем так или совсем не так, как я себе представляла?
– Это сложно, – повторил Мэйтин. – И в данный момент несущественно. Просто подумай: если бы ты ничего не написала, как это отразилось бы на твоей жизни? Или что должно было случиться в той твоей жизни, чтобы ты не стала писать книгу?
Я сжала виски: похоже, и правда мигрень.
– Может, я не захотела? Или не смогла?
Или уже некому было придумать историю красавицы Элизабет Аштон…
А может быть, мне это было уже не нужно? Ведь не обязательно реальность меняется к худшему?
– Хочешь проверить? – серьезно спросил Мэйтин.
– Не знаю. Ты бог, скажи, как правильно.
– Игры с реальностью опасны, – сказал бог. – Даже если кажется, что вмешательство преследует благие цели. Меняя судьбу одного человека, можно изменить судьбу мира, и результат тут непредсказуем.
Я с сожалением вздохнула, признавая его правоту.
– Кто-то изменил свою судьбу? – озвучила я новую догадку.
– Да. Те, в кабинете, только что пришли к тому же выводу. Видимо, кто-то нашел описание ритуала и…
– Ты знаешь кто? – вцепилась я в футболку бога. Иероглифы на ней зашевелились потревоженными змеями, и я испуганно разжала пальцы.
– Нет, – ответил Мэйтин. – Реальность искажена, и все вероятности не отследить даже богам. Но если бы и знал… Я уже говорил, что не могу помогать тебе во всем. Иначе рискую сам нарушить естественный ход событий, и последствия будут непредсказуемыми.
– А когда ты меня сюда перетащил, ничего не нарушил? – высказала я сердито.
– Ничего. И что касается Элси и того медиума… Нет, это вообще всего касается: проверяй информацию.
Сказал и исчез. Но я к этому уже привыкла.
Глава 19
К моему возвращению в кабинете остался только Оливер. Он участливо справился о моем самочувствии, поблагодарил за уже оказанную помощь и высказал надежду, что я не откажусь от дальнейшего сотрудничества. Да-да, меня официально взяли в дело. Правда, не на должность помощника следователя, а в качестве ценного свидетеля. А ценные свидетели нуждаются в охране, и милорд ректор пообещал приставить ко мне постоянное сопровождение.
Именно этого мне и не хватало.
– Постоянное? – насупилась я. – Значит, будет к кому обратиться, если во время купания мне понадобится потереть спину?
Оливер, не ожидавший от мисс Аштон, а в данном случае даже леди Аштон, подобного вопроса, смущенно откашлялся.
– Как вы могли подумать? – укорил он меня. – Общежитие и без того прекрасно охраняется. Никто не собирается вторгаться в вашу частную жизнь.
– Моя частная жизнь не ограничивается общежитием, – сказала я, думая о назначенной Саймону встрече.
Я могла не пойти, а завтра нашла бы повод повидаться с бывшим куратором, но в свете сказанного об «охране» предпочла бы увидеться в клубе. Там, куда Ночной Кошмар не впустит чужака и где Тигр просканирует меня и наверняка заметит маячок, если кто-то решит наградить меня таким сувениром. В «Огненном Черепе» блюли традиции: никакой магии на ринге и рядом с ним. Сложно найти более подходящее место для разговора, который хочешь сохранить в тайне. А если Саймон не откажется и дальше заниматься этим делом сообща, пусть озаботится безопасностью наших последующих встреч. Я надеялась, что не откажется. Он занимался расследованием не из любопытства, как Рысь. Не по долгу службы, как Крейг. У Саймона были личные причины докопаться до правды, и это автоматически повышало уровень моего доверия к боевику. А я нуждалась в том, кому можно было бы верить.