Он отстранился, тряхнул густой платиновой гривой, и я в который раз залюбовалась им: высокий, широкоплечий, эльфийская кровь и сильный магический дар даже к пятидесяти пяти годам не позволили морщинам изрезать красивое лицо, голубые, как и у меня, глаза молодо блестели, а взгляд их до сих пор смущал романтичных дев, что не раз давало маме повод устроить профилактическую сцену ревности.
– Знаешь, Элси, – продолжил он, настораживающе серьезнея, – я озадачен. Обычно наши беседы с милордом Райхоном проходят в ином ключе. А сегодня он так тебя расхваливал. И улыбался. Улыбался и улыбался. В последний раз мне так улыбался Колин Крайфор, когда просил твоей руки.
– Что? Я… Я не знаю никакого Колина Крайфора!
– Вот и я так подумал, – улыбнулся отец. – Ты его не знаешь, он тебя не знает, на кой он тебе сдался со своими залежами коксующегося угля и родословной на три тома? Традиции дворянских браков, чтоб их… Да и уголь у него так себе. Но с ректором-то что случилось? Вернее, что с тобой случилось, малышка?
– Я перевелась на другую специальность! – отрапортовала я бодро.
– Это я знаю. И то, что за месяц ты сдала экзамены за три курса.
– Еще не все, но я стараюсь.
О том, как я сдавала экзамены, отцу, по-видимому, не сообщили, и я этого тоже делать не собиралась.
– Милорд Райхон сказал, что после занятий ты работаешь.
– Да, – все так же воодушевленно закивала я, предоставляя родителю самому сказать, кем я работаю по версии милорда Райхона.
– Протоколистом комиссии по чрезвычайным происшествиям, – закончил он.
– Протоколистом, – кивнула я снова. Не люблю его обманывать, да это и не так просто, а протоколист – практически чистая правда.
– И чем же занимается эта комиссия?
– Чрезвычайными происшествиями.
– Например?
– Например, на днях несколько студентов ввязались в городе в драку… – По взгляду отца поняла, что он об этом случае знает, возможно, от того же ректора, и продолжила уже увереннее: – Это несправедливо. Законы защищают немагов от магов, а как же наоборот? Почему принято считать, что тот, кто сильнее, тот и виноват? Что же, тем парням нужно было ждать, чтобы их избили, но не использовать силу?
– Элси, мы не обсуждаем несовершенство законодательства, хоть в чем-то ты и права. Мы говорим о тебе. Ты вдруг решила сменить факультет, вдруг стала демонстрировать успехи в том, чем прежде не занималась. Непонятно почему тебя берется курировать леди Райс.
– Кому еще поручить заботу о единственной наследнице самого лорда Аштона? – попыталась отшутиться я.
– Не думаю, что леди Райс взяла тебя потому, что ты моя дочь.
Мнение о наставнице отец явно составлял не с чужих слов.
– Из-за этого она, скорее, мне отказала бы, – подтвердила я. – Но я убедила ее, что буду хорошей ученицей и мне не нужна ничья протекция.
– Так дело в этом? – нет, он не нахмурился, лишь на миг обозначилась между бровями озабоченная складочка и тут же исчезла. – Хочешь доказать всем, что способна сама проложить себе дорогу в жизни?
– Не всем, – промямлила я неуверенно. – Скорее, самой себе.
– Разве до этого тебе что-то не удавалось? Не я сдавал за тебя экзамены два года, Элси, не я проходил практику.
– Это совсем не то. Раньше все казалось игрой. А теперь я нашла себе настоящее дело, и оно мне нравится. Все, чем я сейчас занимаюсь, мне нравится. Надеюсь, ты это поймешь.
– Постараюсь, – проговорил отец, обдумав мой ответ. – Если расскажешь, что скрывается за словами «все, чем я занимаюсь». Мне кажется, целительским факультетом и работой это не ограничивается.
Узнаю любимого папочку. Думай теперь: то ли вправду что-то заподозрил, то ли забросил крючок наугад. Будешь думать слишком долго – наверняка поймет, что от него что-то скрывают.
– Лорд Аштон! – Оливер, как и положено герою, появился, когда меня пора было спасать. – Доброе утро, Элизабет, – поклонился легко и вновь обернулся к отцу. – Приношу свои извинения за то, что сразу не смог уделить вам должного внимания. Но сейчас я уже свободен и хотел бы пригласить вас на обед. Вас с дочерью, конечно же.
Лицо отца, мгновение назад такое живое, закаменело, а глаза подернулись пленкой прозрачного льда. Рука потянулась за часами.
– Девять пятьдесят. Не рановато для обеда, милорд Райхон?
– Простите, – ничуть не смутился ректор. – Мой рабочий день начинается рано, порой теряю счет времени. Тогда завтрак? Или просто кофе?
– Кофе вы меня угощали полчаса назад, – холодно напомнил лорд Арчибальд. – Тогда же я сказал, что у меня есть лишь три часа, которые я желал бы провести с дочерью. Был уверен, вы меня поняли.
– Я вас понял, – ответил Оливер, не теряя самообладания. Обычно подобный тон первого помощника канцлера заставлял людей спешно прощаться, а то и сбегать без прощания, но ректор даже улыбнулся: – Простите эту маленькую уловку. У меня не так много развлечений здесь, надеялся, удастся приобщиться к приятной беседе в приятном обществе. Хитрость не удалась, так что не стану более отнимать у вас драгоценное время.
– Уж сделайте милость, – проворчал отец, недовольный тем, что и его уловки не дали должного эффекта.
– Всего доброго, – откланялся ректор.
– Каков наглец! – лорд Аштон смотрел ему вслед чуть ли не с восхищением. – Ты слышала, хотел развлечься за наш счет? И улыбается опять. Я и не знал, что он это умеет.
– У человека хорошее настроение, – отмахнулась я. – А ты и правда всего на три часа?
Попытку Оливера избавить меня от расспросов наедине я оценила, но, если времени так мало, хорошо, что его задумка не удалась. А с расспросами разберусь как-нибудь.
– Увы, – отец виновато вздохнул. – Но надеюсь, мы все-таки успеем поговорить. Обо всем.
Делать было нечего, и я ему рассказала. Все. Умолчала только об искажениях реальности. И о пропавших студентах. И о том, что Джереми Адамс пытался перерезать мне горло до того, как проделал это с собой. Ну, и еще некоторые вещи утаила.
Небо хмурилось, морщилось тучами, грозило разразиться дождем, но сдерживалось пока, позволяя нам бродить по аллеям академгородка. После кабинетной работы отцу прогулки были в радость, а я радовалась уже тому, что он рядом. Главное – не дать ему понять, что от него что-то скрывают. Поэтому начала издалека. Поведала о перипетиях своего перевода на целительский. Первый разговор с леди Пенелопой и показательную сборку мозгов живописала в красках. О лечебнице рассказывала с искренним энтузиазмом. О работе докторов, обходах и осмотрах. О нестрашном морге и мерзостном хобби доктора Кленси. О раненом эльфе.
На эпизод с операцией я возлагала особые надежды. Отец ищет, за что подозрительное зацепиться? Вот, пожалуйста: арбалетный болт в груди посла. Подозрительно? Еще как! Имеет ли отношение ко мне? Конечно нет.
Задумка успехом не увенчалась. Находчивость и таланты Грина родителя впечатлили, а сама история оставила равнодушным. Во-первых, о происшествии он уже знал, во-вторых, как заметил вскользь, проблемы эльфов – это проблемы эльфов, и делать их своими опасно для психики. Немного пообщавшись с длинноухими, я была полностью согласна с данным тезисом.
Заговорив об эльфах, нельзя было не вспомнить единорога. А рассказав о единороге, как не похвастать личным знакомством с послом и его дочерью?
– Она тебе не нравится? – перебил рассказ мой во всех смыслах замечательный отец. – Леди Каролайн?
– Она странная. Пытаешься воспринимать ее как человека, как девушку и свою ровесницу, а натыкаешься на эльфийские заморочки.
– Она не совсем человек. И не твоя ровесница. Каролайн родилась за год до того, как я закончил академию. Сейчас ей тридцать один.
– Шутишь? Она же только на пятом курсе учится.
– А куда ей торопиться? Мне бы век продлили, и я еще парочку специальностей получил бы.
Действительно, почему бы нет?
– А ты не знаешь, кто ее мать? И где она сейчас?
– Понятия не имею, – ответил отец, неприязненно морщась. – Ветреная была особа. Иллюзионистка… Мы же не будем сплетничать?
– Будем, – закивала я. Заодно отвлечемся от обсуждения моей персоны.
– Некрасивая история, – он снова поморщился. – Девица поспорила с подружками, что сумеет окрутить эльфа. Понятия не имею, чего она хотела добиться, но добилась того, что провела с ним ночь и забеременела. Полагаю, не случайно. Возможно, думала, что он на ней женится. Он не женился, но и от ребенка избавиться не позволил. В результате эта особа родила девочку, получила от ее отца солидную денежную компенсацию и уехала, бросив учебу.
– Может, он вынудил ее уехать?
– Ты слишком хорошо думаешь о людях, малышка. Или слишком плохо – об эльфах. И к леди Каролайн, мне кажется, относишься предвзято. Я верю, что у нее есть определенные странности, но попробуй поставить себя на ее место.
Ой, нет, мне и на своем проблем хватает.
– Думаю, ей в самом деле хотелось бы с тобой подружиться, – добавил отец. – Она же пригласила тебя на «Крылатый».
Как и ожидалось, от разговора о после и его дочери мы перешли к истории моего падения и спасения. Я с удовольствием расписала бы случившееся в деталях, уделив особое внимание героизму милорда Райхона, но пришлось представить происшествие как нечто заурядное и не стоящее волнений. Я купила артефакт-недоделку, нечаянно задела защитную сеть корабля, перильца сломались и я упала, но ректор меня тут же поймал, так что я и испугаться не успела. А если интересно, что не так было с браслетом-артефактом, то инспектор Крейг объяснит лучше, потому что я в этом смыслю мало и поняла только, что в следующий раз подобные вещи на эльфийские праздники надевать не стоит.
По ходу рассказа не забыла и о друзьях. Было бы подозрительно, не вспомни я о них, ведь прежде я первым делом вываливала новости о нашей компании, даже если новости эти ограничивались парой курьезов и тем, кто, что и кому сказал. А тут настоящие события: Сибил получила роль и встречается с милым некромантом, Норвуда взяли в полицию. Мэг? Ну, у нее все хорошо, варит отвары и настаивает настойки. А Грайнвилль, оказывается, обладает редким даром и дружит с единорогом.