— Макс! — взвыл его коллега. — Ну что ж ты сразу не сказал!
— Ты меня за идиота не держи! Я вообще-то там орденским медальоном ни перед кем не тряс! — вызверился мой инквизитор. — Понятия не имею, как…
И Соколов снова потер лицо, зло и ругаясь в ладони.
Ох уж эта святая вера Ордена в собственную неопознаваемость!
У колдунов и ведьм сила своя собственная — а у инквизиторов заемная, и источник ее в том самом медальоне, приоткрывающем доступ обычным, в общем-то, смертным к миру Силы.
Да, вычислить инквизитора магическими методами невозможно — точно так же, как вроде бы нельзя отличить обычного гражданина от служителя закона в штатском. Верно.
Вот только матерый правонарушитель полицию чует спинным мозгом.
Так и у нас: кроме магии, есть еще и чутье, и… жизненный опыт, словом.
Кирилл с сосредоточенной рожей набивал сообщение подчиненным.
— Хм… Макс…
— Что? — мрачно поинтересовался он.
— У тебя твоя профессия на лбу написана. Я поняла, чем ты дышишь, как только вошла в магазин.
— Я стоял к тебе задом, — мрачно огрызнулась моя радость.
— Значит, на заду. — Я не сочла нужным спорить с расстроенным мужиком из-за мелочей.
— Ксюша! — проникновенно так обратился ко мне инквизитор.
О, кажется, сейчас меня обложат матом!
— Принеси, пожалуйста, мой ноутбук из комнаты, если тебя, конечно, не затруднит, — мягко продолжил он.
Эм… Можно считать, что меня сейчас послали?..
— Нет, ну что-то здесь не сходится, — буравил стену взглядом Кирилл, пока Макс сосредоточенно долбил по клавишам своей зверь-машины. — Не так уж удивительно, что ведьма, находящаяся в конфронтации с Орденом, распознала его представителя у себя в магазине. С учетом ассортимента и истории взаимоотношений. Но с лету на глазок вычленить инквизитора в потоке кладбищенских посетителей? Да бред, ну! Если бы нас было так просто идентифицировать…
Макс, уже какое-то время тупо пялившийся в экран, заторможенно перебил коллегу:
— Ключевая фраза тут — «находящийся в конфронтации с Орденом», — медленно проговорил он. — Ребята, вы не представляете, какое кубло мы, кажется, вскрыли.
С этими словами он просто развернул ноутбук к нам монитором.
Я не успела даже вчитаться, как Кирилл, явно быстрее меня сориентировавшийся в служебной информации, присвистнул и развернул машину к себе, вцепившись в нее мертвой хваткой. Глаза его горели, зрачки расширились, и взгляд жадно бегал по строкам.
— Когда я готовился к командировке в ваш славный город, — размеренно начал Макс, не дожидаясь, пока его приятель вернется к людям, — я поднимал, среди прочего, криминальные сводки по Крапивину. Ничего из ряда вон выходящего: показатели необъяснимых смертей и преступлений, выбивающихся из рамок обычного, в пределах статистической нормы. А ритуалы не совершаются бесследно и беспричинно. Потревоженных могил мы обнаружили столько, что ваш город должен был бы тонуть в правонарушениях с магическим душком. Причем, судя по этому отчету, — он постучал пальцем по папке, отданной Кириллом, — не один год тонуть. Вскрытые захоронения — разного возраста.
Я навострила уши: ох, как мне не нравилось сказанное Максом! Словами не передать, как не нравилось!
— Итак, куда, по-вашему, девались плоды черномагического труда нашего кладбищенского друга?
— Шли на экспорт, — хрипло озвучил Кирилл. — Умная нечисть в своем логове не гадит. Зато их продукцией, кажется, наследили по всей стране и даже кое-где за рубежом. Неужели мы наткнулись на гнездо черных артефакторов, которых Орден ищет не первый год?!
А у меня все билась в мозгу какая-то мыслишка…
— Макс… Максим… А кладбищенская команда уже все потревоженные могилы описала?
— Да, — нахмурился он, не понимая, к чему я веду. — Опись проводится в первую очередь.
— Угу, — я кивнула, заходясь в бешенстве от своей догадки. — Скажи, а каким годом датирована самая старая из потревоженных могил?
Он пробежал взглядом список:
— Самой старой — семь лет.
Семь лет! Семь!
Теперь уже я выругалась, зло и цветасто помянув собак женского пола и гулящих женщин:
— Семь лет! Это все началось после смерти бабушки!
— Думаешь, ей могли… помочь? — осторожно уточнил Кирилл, подняв голову от ноутбука.
— Ты мою бабушку не знал! — фыркнула я. — Эта старая карга сама кому угодно помогла бы!
И, уже успокаиваясь более-менее, пояснила:
— Нет, баба Тоня померла от естественных причин, это точно. Просто при ней эти упыри сидели тише воды, ниже травы!
— Так-так-так! — Кирилл вскочил и заметался по моей не слишком-то просторной кухне. — Что у нас получается?
Я даже призадумалась: чего же такого я напихала в чай, что его так разбирает?
Ладно, будем считать, что это у него нервное, а я ни при чем.
И вообще, смотреть нужно, что пьешь!
— Этих артефакторов Орден ловит уже два года точно. Раньше тоже искали, но разрозненно. То, как у нас водится, на старину и эхо средневекового прошлого грешили, то на новодел, но штучный. А года два назад случаи объединили в серию и искали уже целенаправленно группу лиц, создающих черномагические артефакты. Интенсивно, плотно и без дураков. Соответственно, последние пару лет местные хэнд-мэйдеры плотно сидели на измене, — тут дознаватель второго ранга остановился и продолжил вещать, уже стоя на месте, с лицом одухотворенным и возвышенным. — Наши отрезали им каналы поставок и методично щемили клиентуру…
— И тут в городе появляюсь я, такой красивый, и чуть ли не первым делом иду на кладбище, — подхватил Макс. — А после этого, в тот же день, встречаюсь с внучкой покойной Хозяйки.
— Весь город был в курсе, кто у бабули наследница, — кивнула я. — И если она что-то знала, что-то такое, из-за чего преступники при ней вели себя тише мышек, то… На месте преступников логично предположить, что она могла и рассказать это «что-то» мне.
— Вот именно! — ликующе согласился Кирилл.
— И это объясняет, почему меня не попытались ликвидировать, пока я дожидался тебя в одиночестве на крыльце. В идеале им нужно было два трупа, твой и мой, чтобы выиграть время и чтобы ты не успела поделиться информацией с Орденом.
— Это же объясняет, почему покушение провалилось, — поддакнул Кирилл. — Времени на подготовку у них не было, действовали они спонтанно, возможно, само покушение вообще было инициативой исполнителя, у которого сдали нервы…
— Так, хватит всяких «если» и «возможно»! — решительно положил ладони на стол Макс. — Я сейчас связываюсь с отцом Власием и делюсь с ним нашей находкой — Стеценко надо искать по всем каналам, сами мы его не поймаем, если уж он два года готовился к бегам. Моя машина пока стоит на приколе: раз следили, значит, скорее всего, на кладбище на нее повесили что-то следящее. Пусть стоит и ждет специалистов.
Я даже слегка обиделась: у него, между прочим, специалист по поиску любой черномагической дряни под боком есть! Но промолчала — моя девочка соскучилась по мамочке, наконец-то мамочка ее выгуляет!
А Соколов тем временем продолжал командовать парадом:
— Кирилл, на кладбище пока оставляй «строителей», а всех оперативников вплотную перекидывай на отработку связей Стеценко — когда ребята из контроля за незаконным оборотом артефактов приедут, у нас должны быть на руках все расклады. Особое внимание удели покойной аптекарше: неспроста же она у него в доме валялась? Ну а мы…
— А мы, — вклинилась я в поток приказаний, — поедем и расспросим мою маман, не поведала ли ей бабуля чего такого, о чем умолчала мне!
Приблудный инквизитор ускакал по своим делам, а прижившийся инквизитор плотно забурился в ноутбук и на Ксюшу не смотрел, не любил и завтраком не кормил.
— Макс! А что ты делаешь?
— Отчет для начальства готовлю. И тебе советую заняться тем же самым.
— У меня нет начальства!
— Угу-угу, — согласился Максим, не отрываясь от отчета. — Ты это матушке своей скажи.
И скажу! И что он думает? Бе-бе-бе!
— Ма-акс!
— М?
— Макс, как ты думаешь, это Стеценко девушек резал? Осуществлял, так сказать, предпродажную зарядку артефакта.
— Я никак не думаю, рано выводы делать. Но как подозреваемый он ничем не хуже других. По крайней мере, ножевой удар в сердце ему удается хорошо.
— Ма-а-акс!
— Ксю, я правда занят.
— Ма-а-акс!
— Господи боже мой, горе ты мое. Что?
— Я есть хочу!
— Ксюша!
— Что — Ксюша?! Уже спросить нельзя: на тебя пиццу заказывать или нет?! Разорался тут! Хам!
Макс подышал. Прям на самом деле: перестал печатать, расслабил руки, закрыл глаза и прям так — вдох-выдох. Секунд пять вдохов и выдохов.
— Да, Ксюш, заказывай, — это прозвучало уже спокойно и вежливо. И очень обидно!
— И если что-то еще надумаешь — на свое усмотрение.
— Хорошо! — я грустно побрела из кухни.
Совсем грустно.
Просто очень грустно: плечи опустила, и голову опустила, и нос опустила, и хвост метафорически, но безрадостно, волочился по полу за спиной.
На пороге оглянулась — печально и с робкой надеждой.
Инквизитор строчил по клавишам, сурово нахмурившись куда-то в монитор.
Ну вот для кого я тут театр драмы на дому развожу?
Мурлыкая себе под нос о том, что я «всесторонне одаренная, до конца не оцененная» (прим. «Я люблю себя», Лолита), я устроилась на диване и зарылась в приложение ближайшей пиццерии.
Через каких-то жалких пять минут пришлось констатировать: я живу в ужасной дыре! У нас нет доставки пиццы до одиннадцати утра. И суши до одиннадцати нет. И… и ничего нет!
Провинция-с.
Нет, я всегда это знала, но вот в такой момент подтверждение получить особенно обидно.
Я, конечно, не переломлюсь разбить два яйца на сковороду.
Но как же так-то?! Завтрак — это инквизиторская обязанность!
Вот что за человек, а? Хочешь сам голодным сидеть — сиди, а ведьму накормить будь добр!
Фу, гад какой. Видеть его не хочу!
Где-то на этом месте я вспомнила, что еще чутка — и, вполне возможно, и не увижу, и гнев как-то сам собой сменился милостью.