— Похититель использует какую-то вывернутую защиту, найдем тварь — я ему лично ноги выдерну, поэтому предлагаю такую стратегию поиска…
— Так, а дай-ка на узор взглянуть… Да не, это не похититель, это Ксюня так колдует. Точно тебе говорю, она эту дурилку лет десять уже таскает! Смотри, тут можно попробовать так…
Дверь закрылась и обрезала остаток разговора.
Мне снова оставалось только ждать и стоять под дверью, прижавшись лопатками к стене.
У всех остальных хотя бы было дело. А у меня — только это ожидание и сосущая пустота внутри.
И долетевшее изнутри «Есть!», ликующее и злое, стало для меня манной небесной.
— Это Хабаловка! — трое взрослых людей стояли на коленях над картой. — Сто процентов вам говорю, это в Хабаловке!
— Локализовали! — пылая победным взглядом, подняла ко мне голову ведьма. — Отсюда удалось задать только направление и расстояние, точнее, увы, не вышло: защита у коллеги все же мерзкая, даже дружественными усилиями до конца не расковыряли, но чары на стрелку встали, и чем ближе к цели — тем точнее будет целеуказание.
Она поднялась с пола и бережно вложила мне в ладони нечто, похожее на компас, — но вместо классической двусторонней сине-красной стрелки внутри корпуса свободно вращалась вокруг своей оси миниатюрная серебристая стрела.
Вернее, раньше вращалась — а теперь напряженно подрагивала, указывая путь к цели. К Свердловой Ксении Егоровне.
Мужики топтались рядом, тревожно заглядывая мне через плечо на заветную стрелку.
Как и я, они прекрасно знали: пока указатель дрожит — сердце цели бьется.
— Это северо-западное направление, — поспешил объяснить свое восклицание Илья. — Там есть заброшенная деревушка, Хабаловка. На картах ее нет, а по факту — есть. И расстояние подходит.
Братья по Ордену буднично и деловито заканчивали подготовку к оперативному выходу: проверяли снаряжение, переводили в активный режим артефакты. Наращивали защиту.
— Необходимо установить местоположение Миргуна, — старательно глядя мимо нас, нейтрально объявила Вера.
Я кивнул:
— Хорошо, один из подручных Свердловой останется и поможет, — кивнул я.
— Да какого черта! — взвился Илья. — Мы сюда не ваши следственные дыры затыкать приехали, наше дело — только Ксюха!
Набычившийся Сергей молчал, но смотрел недобро: он был согласен со своим приятелем.
— На данный момент Миргун — основной подозреваемый в маньяки, — успокаивающе обратился я к этим двоим. — И основной кандидат в похитители Ксении. Его необходимо найти как можно скорее, в первую очередь — для ее безопасности.
И они вроде бы запереглядывались, совещаясь, но теперь возмутилась ведьма:
— Так не пойдет, Максим, вдвоем Круг не построишь! Нужны как минимум трое!
— А мне нужен навигатор, знакомый местностью, — спокойствие вдруг поднялось со дна души, и она замерла в нем, как мамонт, вросший в глыбу льда…
Все эти споры, ссоры, препирательства стали вдруг мелкими и бессмысленными.
Сейчас я закончу экипировку и выйду из этой квартиры. И со мной будет навигатор.
— Сам тогда ищи своего Миргуна! Я его двое суток не могу…
Вера осеклась, глядя на меня испуганно.
— Спокойно! — вмешался Илья. — Я поеду с группой, а третьей в Круг моя Танюха станет.
— Ты уверен, что твоя жена согласится? — спросил я на остатках вежливости, придавленной спокойствием.
Щиты поднимались один за одним, вставали слоями.
— Да сто процентов!
— Как быстро она сможет приехать?
Илья помрачнел:
— Ну, думаю, минут через пять будет…
— Что? — изумление пробилось даже сквозь мою броню спокойствия.
— Чует…
Серега хмыкнул:
— Ведьма-провидица в семье — это не только поддержка в нужный момент, но и верный муж и вежливые соседи!
— Ты остаешься, я за Ксюхой! — распределил роли Илья, проигнорировав подколку приятеля.
— Да сейчас, с чего бы. Нет уж, ты оставайся и ищи…
Дальнейшую их дележку подвига я едва слушал, отстраненно наблюдая, как постепенно заводится, скатываясь в агрессию, Илья: наклоняет лобастую голову, напрягает плечи, сжимает в кулаки руки…
Так, стоп. Только берсерка мне в спасательной операции и не хватало.
— Со мной едет Сергей. Илья, встретишь жену, объяснишь ей, что к чему. Парни, выезжаем.
— Хабаловка, по сути, даже не деревня, а так, выселки, хутор в пяток домов, — рассказывал Серый, цепко держась взглядом за дрожащую стрелку компаса у себя в руке.
От этого занятия Ксюшин друг детства отвлекался редко, только чтобы взглянуть на дорогу, убедиться, что мы едем правильно.
Стрелка дрожала. Дрожала и указывала немного в сторону от нашего маршрута: скоро нашему кортежу из трех машин предстоял съезд на проселок.
Трасса бодро ложилась под колеса: защита Ордена, рассчитанная как раз на такие экстренные случаи, позволяла не оглядываться на ограничения скорости и служителей жезла. Бог весть, что они видели — но разве что честь нам вслед не отдавали.
Дрожащая стрелка означала только одно: Цель жива. Но не гарантировала, что это надолго.
Серый это прекрасно понимал и оттого забивал свое напряжение потоком слов:
— Там раньше сектанты жили. Самовольная застройка. Потом их разогнали, деревня оказалась заброшенной, ну и вот…
Входящий вызов оборвал его на полуслове, и я ткнул пальцем в гарнитуру:
— Да!
— Максим, мы нашли Миргуна. Его местонахождение совпадает со Свердловой, — торопливо бросила в трубку Вера. — И будьте осторожны, он инициируется в любой момент!
— Принято.
Понятно теперь, почему его не удавалось найти магическим поиском. Перед самоинициацией сила скачет, и аура колдуна «мерцает», меняется, становясь похожей то на обычную человеческую, то на ауру полноценного мага.
…значит, все-таки Миргун.
Жаль. Он мне нравился.
Глава 16Ксения
Темнота перекатывалась волнами. Сознание болталось в ней мутное, желейное. Деревянное.
Тело тоже одеревенело — не подчинялось мне больше.
Дурно.
Мужской голос отрывисто произнес:
— Ну где ты?
И снова темнота.
Второй раз из темноты выплывать было легче: кажется, я успела запомнить путь.
Тело не слушалось. Телу было больно, но как-то странно.
Во рту пересохло. Я попыталась открыть его, облизнуться — и не смогла.
Не смогла даже глаза открыть.
Что за?..
Мне больно!
Мне это не нравится!
Мысли плавали. Плавились. Оплывали.
Темнота… Нет! Нет, туда — нет.
Держаться.
Голоса. Они гудели то отдаляясь, то приближаясь, и ухватить о чем они говорят, не получалось: голоса рассыпались на звуки и музыкальные фразы, и звучали вдруг то блеянием козла, то чириканьем птички. Ужасно мешали.
Птичку жалко…
И так пить хочется.
И больно.
Собрала мысли кое-как в кучу.
В сознание вернуться мне помогли, как ни странно, эти раздражающие голоса.
Зацепившись за них, я смогла кое-как слепить себя воедино.
Потянулась к силе — и ощутила лишь жалкий пересохший ручеек. Припала к нему, впитывая эти капли, как воду.
Воды бы…
Но стало легче. В голове звенело и шумело, и сама она трещала болью, но я, по крайней мере, сумела понять, что я лежу на боку, руки и ноги у меня связаны и рот не открыть, потому что он залеплен, вроде бы скотчем. И что глаза не открыть: завязаны.
И эта странная боль мне знакома, потому что мне доводилось отсидеть ногу. Только теперь она всюду — как будто я умудрилась отсидеть всю Ксюшу.
И удалось, наконец, понять, о чем толкуют голоса.
— Это она во всем виновата. Сделай это — и тебе станет легче.
— Она?..
Они были знакомы, голоса. Я их раньше слышала. Только в голове прояснилось недостаточно, чтобы ухватить — где.
— Она, она. Не сомневайся. Просто сделай это.
— Это?..
— Убей. Ударь ножом в сердце.
Меня пнули по ребрам, переворачивая с бока на спину, и я оглохла от потока боли в затекшем теле, и руки, связанные за спиной, оказались под ней и выгнули мне позвоночник, открывая ножу маньяка беззащитные живот и грудь.
Зато от боли в голове прояснилось, и я опознала голоса.
Надо мной стояли и обсуждали меру моей вины Дмитрий Миргун и…
Кирилл Андреевич Левашов.
Голова, наконец, заработала как надо, прогоняя мысли со скоростью стрижей.
Я видела его за рулем в приехавшей от Макса машине. Я не насторожилась.
А интуиция и так с утра вопила Иерихонской трубой, и ее сигналов я не распознала.
Он ткнул меня шокером, а потом вколол мне что-то, от чего во рту сухость и тошнота волнами.
Защита, поставленная от сонного газа, справилась с препаратом, впрыснутым в кровь, — поэтому я очнулась.
Мой гостеприимный коллега явно этого не ожидал, продолжая обрабатывать сумасшедшего Диму.
Осторожно, стараясь не насторожить похитителя до времени, я потянулась к силе.
— Ну же, — увещевал судмедэксперт Миргуна. — Ты же хочешь освободиться? Верно? Хочешь?
Что он ему наврал? Наверняка часть его вранья была правдой.
Извращенной и правильным образом поданной.
— Нет-нет-нет, — испуганной птицей бормотал Дима. — Нет!
— Не бойся, — мягко и вкрадчиво стелился голос Левашова. — Она ведь даже не человек. Морок. Галлюцинация. Твои страхи. Тебе нужно просто победить свои страхи…
А я… Сила моя, сила, полноводное озеро — ни берега, ни дна — не отзывалась. Я тщетно пыталась наскрести хоть на слабенький, но удар. Я была пуста.
И вот тут мне стало страшно.
Потому что это был мой единственный, последний шанс — вырубить их обоих и дождаться подмоги.
Которая придет не скоро.
Потому что никто не знает, где я.
Потому что мама, способная учуять беду с родной кровью, не успеет на помощь.
Потому что Макс, который мог бы успеть, считает, что я сижу в своей квартире под надежной защитой, в полной безопасности.
А прямо надо мной человек, которому я симпатизировала, уговаривал несчастного безумного парня ударить меня ножом в сердце. Вряд ли это способно избавить Дмитрия от его повышенной чувствительности, но проблему,