Чарли ловко помогает Рут снять ее мокрый желтый плащ.
– Милла прячется в кухне с другими девчонками. Проходи, не стесняйся, возьми себе что-нибудь выпить. – Он встряхивает ее плащ у двери и только потом вешает его под лестницу, где висят разноцветные плащи и куртки других гостей. – Где уборная, ты знаешь, – если захочешь привести себя в порядок. А то ты как мокрая курица. Бедняжка. Чертова погода. А ведь вроде весна на дворе.
В туалете на первом этаже Рут убеждается, что и впрямь выглядит ужасно, и неохотно прощает Чарли реплику, которую сначала приняла за его традиционное женоненавистничество. Он не упускает случая дать оценку внешности той или иной женщины, считая свое мнение важным или уместным. На ее памяти только один человек решился дать ему отпор – Фрэн, что вылилось в затяжной скандал на повышенных тонах и со слезами. Рут не хотелось бы еще раз пережить нечто подобное. Рассматривая себя в зеркало, она видит, что от потекшей туши на щеках образовались черные бороздки; от тона и румян, которые она старательно наложила на лицо спонжиком и кисточкой, не осталось и следа. Клочком туалетной бумаги Рут пытается убрать подтеки и сразу вспоминает, как Камилла наставляла ее в университете: «О господи! Что ты делаешь? Никогда не вытирай лицо бумагой – только ватой». От этого воспоминания что-то вздрагивает у нее в животе. Она бросается к унитазу, поднимает крышку, и ее рвет.
– Шипучку или просто белое? – На руках у Камиллы семимесячная Зейди.
– А минералка с газом есть? Меня немного мутит.
Камилла отворачивается от холодильника и приподнимает одну бровь, глядя на Рут.
– Мутит? Вина перепила или беременна?
– Милла!
– О боже! Как интересно!
– Милла, я не беременна. И можно не орать на весь дом?
– Не волнуйся, Саре уже все равно… Ах, ну да, конечно, первый триместр! Тсс, тсс, мы никому не скажем, правда, Зейдс? – Камилла прижимается носом к большеглазой малышке у нее на руках и достает из холодильника бутылку газированной минералки. – Я, когда носила Элфи, ведрами пила эту воду, а с Зейди – на дух не переносила. Так что, возможно, у тебя мальчик! Ксандер будет в восторге.
– Камилла, прекрати. Я не беременна.
Камилла кладет в бокал ломтики лайма и кубики льда из чаш на столе, затем передает Зейди юной немке, которую они недавно наняли присматривать за детьми. Потом наливает в бокал газировку и вручает напиток Рут.
– Извини, больше не буду. Но позволь дать тебе один ценный совет. Если хочешь сохранить это в тайне, всегда клади в свой бокал лимон или лайм. Тогда все будут думать, что ты пьешь джин с тоником, и никто не станет тебе надоедать, пока ты не начнешь воротить нос от стейка «тартар» и устриц. – Камилла приподнимает свой бокал с вином. – За твое здоровье, дорогая! Надеюсь, у тебя все будет хорошо.
Рут качает головой, но все равно чокается с Камиллой.
– Мама! Мы открываем подарки!
В кухню влетает, скользя на плитке в носках, именинник – Элфи. Одет он празднично – костюмные брюки, сорочка, жилет, голубой галстук-бабочка. Ни дать ни взять королевский паж.
– Элфи, дорогой, поздоровайся с крестной, – наставляет его Камилла.
– Привет, Рут. У тебя есть для меня подарок?
– Элфи, это неприлично.
– Думаю, подарок принес дядя Ксандер, Элф. – Рут улыбается розовощекому мальчику. Зрачки у него расширены от сладкого и от возбуждения.
– Дядя Кса-а-анде-е-ер? – Все так же скользя по плитке, Элфи несется в другую комнату.
– Пойдем к гостям. Жалко, что ты не пьешь. Со спиртным легче переносить визг и крики. Сразу предупреждаю, там собрались шестнадцать малышей, которым еще нет пяти.
Состроив гримасу, Камилла кивком велит няне отнести дочку в гостиную. После ее ухода она с заговорщицким видом поворачивается к Рут.
– Сара тоже здесь, но ты не беспокойся: у нее появился ухажер, с которым она познакомилась на каком-то сайте для одиноких родителей. Я его еще не видела, но будем надеяться, что он сегодня придет, и тогда всем можно будет расслабиться и упиться.
Камилла берет Рут за руку и тянет ее туда, откуда доносится какофония пронзительных голосов. В холле, перед тем как войти в гостиную, она останавливается и кладет ладонь на живот Рут.
– Как интересно! – шепотом произносит Камилла и заходит в комнату.
Рут на секунду задерживается на пороге гостиной, наблюдая за тем, как Камилла вливается в кутерьму. Пол усеян растрепанными малышами, за два часа испачкавшими свои наряды. Лица и руки у всех в крошках от чипсов и в фиолетовых пятнах от голубики. Светлый ковер Камиллы измазан раздавленной едой.
Среди детей, возящихся на полу, Рут замечает Лили. Качая головой, девочка пытается обменять выигранную деревянную игрушку на воздушный шарик из фольги, который прижимает к груди другой ребенок. Рут осторожно опускается на диван в углу, надеясь, что Лили не обратит на нее внимания. Она полюбила упрямую малышку, хотя та внешне вылитая мать и этим постоянно напоминает Рут о ее вине. Зато характером Лили в Алекса: прямая, своевольная, она постоянно диктует окружающим, что и кому делать.
Алекс с сыном на руках идет к Рут. Сара только-только вверила Джека заботам бывшего мужа, а сама стоит у камина с большим бокалом вина в руке и оживленно беседует с какими-то гламурными дамами. Должно быть, почувствовав на себе взгляд Рут, она почти сразу поворачивается и смотрит ей в глаза. Ее лицо мгновенно мрачнеет, но в следующую секунду на нем появляется деланая улыбка. Женщины, болтающие с Сарой, выглядывают из-за нее, смотрят, кому она улыбается, потом вскидывают брови, поджимают губы и демонстративно отворачиваются. Рут чувствует, как жар от щек поднимается к ушам и они начинают пылать – в прямом и переносном смысле.
Алекс уже возвышается над ней, держа сына на плече. Малыш вытягивает шею, наблюдая за воздушным шариком, который отскакивает от потолка, по периметру украшенного карнизом. Фольга переливается бликами на свету.
– Джин с тоником? Не похоже на тебя, дорогая. Чарли выбрал неудачное вино?
– Да нет, просто захотелось.
– Что ж, имеешь право. Тем более что от такого напитка меньше поправляются, если, конечно, он низкокалорийный.
Рут не отвечает. Просто потягивает газированную воду. В желудке по-прежнему неспокойно.
Алекс опускается на диван рядом и сует сына ей в лицо.
– Смотри, Джеки, это красавица Рут.
Малыш улыбается ей беззубым ртом. От него исходит душисто-кисловатый запах – сочетание молока и слюны с нотками мочи.
– Привет, Джейк. – Рут понарошку пожимает ему руку. Его мокрые пальчики стиснуты в маленький кулачок.
– Не кокетничай, Джеки! Впрочем, разве можно его осуждать? Вон какая ты у нас роскошная красотка!
Свободной рукой Алекс убирает ей за ухо все еще влажные волосы, обнажая ее шею, и целует Рут во впадинку над ключицей. Ее взгляд непроизвольно метнулся к Саре. Та наблюдает за ними со своего места у камина. Смутившись, Рут отстраняется от Алекса.
– По всему видно, что наш крестник очень доволен своим днем рождения. – Рут кивком показывает на беспорядок посреди комнаты.
На светлом ковре всюду валяются обрывки подарочной упаковочной бумаги. У эркерного окна какой-то малыш плачет, сидя на коленях у отца. Тот пытается успокоить сына, но мальчику, видимо, очень трудно смириться с потерей игрушечного мотоцикла, который пришлось подарить Элфи.
– Надеюсь, тебя это не отпугивает?
Улыбаясь, Алекс кивает на расстроенного малыша. Рут ошеломлена: он впервые заговорил о детях. Может, это у него развито шестое чувство.
– Ты хочешь еще детей?
Горло внезапно сдавило, словно она обожгла его кипятком.
– Я знаю, это не вполне соответствует моим идеалам – борцы за охрану природы обычно многочисленным потомством не обзаводятся… но наш общий ребенок? Возможно, именно наш ребенок спасет мир?
– Никто из других твоих детей на эту роль не подходит?
Рут с удивлением слышит свой голос. Резкий. Вообще-то она не собиралась отвечать ему так грубо. Алекс сникает. Он обижен. Уязвлен. Впервые она видит на его лице такое выражение. Рут роется в памяти и с изумлением осознает, что впервые сказала ему что-то недоброе, даже саркастическое. Неужели? Краем глаза она замечает, что к ним направляется Сара, – без сомнения, для того чтобы унести маленького сына подальше от Рут.
– Мне нужно в туалет, – говорит она.
Туалет на нижнем этаже занят. Маленькая девочка опорожняет содержимое своего желудка, совсем как Рут недавно.
Она поднимается на второй этаж и закрывается в большой ванной. Садится на край ванны. Несколько секунд концентрируется на дыхании: вдох через нос, выдох через рот. На подоконнике в сосуде из матового стекла мерцает свеча с древесным ароматом, как написано на этикетке с серебряной окантовкой. Рут качает головой. Интересно, во сколько Камилле ежегодно обходится ароматизация этого помещения, почти всегда пустого? Ей жарко, и она, открыв кран раковины, подставляет запястья под холодную струю. От журчания воды хочется в туалет. Она садится на унитаз. Вытирается и смотрит на смятый клочок туалетной бумаги в руке. Ничего.
Из заднего кармана джинсов Рут достает телефон, открывает приложение.
Сразу же закрывает его и звонит.
– Привет, – раздается в трубке голос Фрэн, – можешь оттуда смыться? Или Камилла поручила тебе после десерта приготовить «бейбичино»?
– Фрэн, у меня задержка.
21
Они решили, что это как-то связано с морем.
Вероятно, потому не погибли в пасти кита, что кит – морское млекопитающее. Правда, объяснить это они не могут. Погибло все живое на земле и в воздухе, как во время Великого потопа, который пережил только Ной со своим зверинцем, а обитатели моря вообще не пострадали. Свидетельство тому – рыба и моллюски, из которых теперь в основном и состоит их рацион. Может, потому они и спаслись, рассуждают Рут с Ником, что спрятались внутри морского животного.
– Как Иона, – говорит Ник.