Майя смотрит на сестру и кивает. Она понимает.
Хвост вздымается над водой и снова опускается, взбивая сноп брызг.
Девушки охают, смеясь от изумления: киты танцуют. Их движения преисполнены свободы, игривости. Сестры приставляют ладони козырьком ко лбам, чтобы лучше видеть резвящихся животных. Те выпускают из дыхал фонтаны, создавая огромные водяные дуги в воздухе. Оседающие брызги переливаются на свету, образуя гигантскую многоцветную арку – радугу.
– Она вернулась, чтобы попрощаться с мамой, – шепчет Фрэнки, опасаясь громким голосом спугнуть волшебство мгновения.
У них за спинами трещит костер.
– С двумя детенышами. И в их распоряжении целый океан, который они бесстрашно бороздят.
– Они не заболеют, как папа с мамой?
Фрэнки внезапно испугалась собственной непривычной радости.
– Нет, они здоровые и крепкие, как мы. Они из нового мира. Из другого мира.
Сестры наблюдают за китами, пока не становится совсем темно. Теперь они видят только собственные тени на песке у костра.
Майя чувствует, как сестра отпускает ее руку.
– Может быть, скоро мы увидим и других китов. Или лодку. Людей с Южного острова, которые вернутся, чтобы нас отыскать, – с надеждой в голосе произносит она.
Но Майя говорит в спину сестре: Фрэнки идет к костру.
– Фрэнки?
Та поворачивается, видит заплаканное лицо сестры.
– Может быть, – соглашается она. Сегодня вечером она не в состоянии спорить с Майей. – Пойдем спать?
– Если я сейчас лягу, мне будут сниться страшные сны. Побудь со мной немного, ладно? Посмотрим на звезды перед сном, вспомним маму.
– Конечно. Тогда, может, заодно и историю мне расскажешь?
– Обязательно.
Многие недели, пока Рут умирала в хижине, они, хоть им и было стыдно, спали под открытым небом, под звездами, предпочитая дышать свежим воздухом, а не запахом надвигающейся смерти. Теперь, с уходом матери, дом, который они знают с рождения, пустует.
Укутанные в одеяла, девочки лежат рядом на песке у тлеющих углей. Их лица обращены к небесам.
– У самки кита родились детеныши, – произносит Майя.
Фрэнки угукает в ответ.
– Раз есть детеныши, значит, должен быть и папа-кит, так ведь?
– Конечно.
Хотя, по правде говоря, Фрэнки не уверена, что это так уж неоспоримо. Мама никогда не уклонялась от темы деторождения. Объясняла на примере пернатых и животных: птица откладывает яйца после оплодотворения; олененок появляется на свет через некоторое время после того, как лес оглашает рев оленей-самцов в период гона. Однако о самом процессе спаривания Фрэнки имеет весьма смутное представление и не понимает, как это может касаться ее. Пока птицы и звери воспроизводят себе подобных, с голоду сестры не умрут, а это все, что ее волнует.
– Фрэнки, а у нас с тобой будут дети, как ты думаешь?
Вопрос Майи словно повис в воздухе. Фрэнки со страхом ждала его, догадываясь, что сестра думает об этом весь вечер.
– Спи, Майя.
Она чувствует, как сестра зарывается лицом ей в шею, чувствует, что оно мокрое: Майя опять плачет.
– Давай завтра пойдем на охоту. Навялим мяса, соберем ягод, начнем делать припасы на зиму.
Майя радостно вздыхает. Ей очень хочется снова пойти на охоту вместе с сестрой. Ухаживая за умирающей матерью, они не смели отходить далеко от хижины.
– Правда?
– Конечно. Только сделай одолжение: постарайся не шуметь. В прошлый раз я бы поймала того голубя, если б ты не топала, как дурында.
– Не придирайся, Фрэнкс. Я копала могилу для мамы!
– В общем, ты меня поняла. Не топай, и к тебе не будет никаких претензий.
Девочки продолжают препираться. Их голоса звучат то тише, то громче, поднимаясь над рокотом волн. Наконец они прижимаются друг к другу и засыпают.
40
Рут просыпается. Осматривается, пытаясь понять, где находится. Она лежит на земле, справа от нее буш, слева – какая-то стена. Светло. Значит, еще день. Она не замерзла, но лицо и рука измазаны в грязи. Правда, она чувствует себя отдохнувшей.
Долго ли она спала?
Где она?
Кожу лица стянуло, глаза опухли от пролитых слез.
Почему она плакала?
Рут осознает, что в правой руке она что-то стискивает. Разжимает пальцы и смотрит на безжизненный телефон. И сразу все вспоминает.
Рут с трудом принимает сидячее положение, переводит дух и прислоняется к рюкзаку, лежащему на земле за спиной. Нестерпимо хочется пить. Она облизывает пересохшие губы и сразу ощущает во рту мерзкий привкус. Ах, ну да, ее ведь, кажется, стошнило.
Все еще сонная, неуклюжими пальцами она отстегивает от рюкзака флягу, трясет ее – воды на донышке. Отвинтив крышку, Рут выливает в рот последние капли, стараясь не касаться горлышка губами, чтобы во флягу не попали остатки рвоты. Ополаскивает рот и сплевывает на траву. Убирает флягу на место, водружает рюкзак на спину, поднимается на ноги и уходит со двора школы, продолжая свой путь к побережью.
Должно быть, она проспала полдня: солнце уже низко.
Дома теперь встречаются чаще – здания с не очень большими земельными участками. Это скорее сады, а не сельскохозяйственные угодья. Однако все окна плотно занавешены жалюзи, зашторены или закрыты ставнями.
Куда подевались их обитатели?
Все дома стоят чуть в стороне от дороги, ворота во дворы заперты на цепь или на засов, железные почтовые ящики у входов обозначают границы владений. Между домами купы деревьев – вечнозеленых или лиственных. Рут узнает березы. Но многие виды, которые растут только в этих местах, ей не знакомы. В ветвях весело щебечут птицы, под сенью крон шелестит трава. Поднялся ветер, воздух стал другой. Значит, где-то поблизости океан?
Впереди вырисовывается белый мост. Дойдя до него, Рут видит под дорогой извилистую речку с медленным течением. Она останавливается и перегибается через перила: вода в реке кристально чистая. Можно ли ее пить?
Ее слух улавливает отдаленный шум – рокот мотора.
Рут отводит глаза от танцующих на воде бликов и смотрит туда, откуда доносится шум.
Вдалеке на дороге появляется машина, она едет оттуда, куда направляется Рут. Инстинктивно она выскакивает на середину шоссе, размахивает обеими руками: если водитель следует в ту сторону, откуда она пришла, может быть и ей тоже вернуться вместе с ним.
Машина приближается. Рут видит, что это легковой автомобиль. На крыше – гора чемоданов.
Водитель и не думает сбавлять скорость, приближаясь к ней. Напротив, едет быстрее.
Рут перехватывает взгляд женщины в пассажирском кресле. Мужчина за рулем даже не смотрит на нее. Его глаза приклеены к дороге. Лицо у женщины усталое. Она прижимает к груди небольшой сверток. Младенец?
Машина проносится мимо Рут, лишь чуть-чуть вильнув, чтобы не наехать на нее. Рут едва успевает отскочить в сторону.
– Прошу вас!
Ее жалобный крик тонет в облаке выхлопных газов стремительно удаляющегося автомобиля.
Заднее сиденье завалено вещами. Заднее окно заслоняет открытый багажник, беспорядочно забитый сумками и всякой всячиной.
Рут беспомощно смотрит вслед уменьшающемуся вдалеке автомобилю. Когда тот полностью скрывается из виду, она решительно поворачивается и шагает в противоположном направлении.
Наверняка там, откуда они ехали, есть и другие люди.
Вскоре она доходит до кемпинга. За забором – ровные ряды автофургонов, перед некоторыми сушится белье.
Признаки жизни!
Впереди что-то краснеет: здание с красной вывеской на крыше. Вход в кемпинг? Магазин? Гонимая жаждой, она прибавляет шаг. Эмалевая надпись на овальной вывеске: «У Люси». Над дверью – выцветший навес, на котором от руки написано: «Газеты», «Закуски», «1000 мелочей», «Почта», «Все для рыбалки». У Рут учащается пульс. Дверь открывается, отражая солнечный свет, и из магазина кто-то выходит. Женщина. Седые волосы, короткая стрижка; на кончике носа – очки, к которым крепится поблескивающая на свету цепочка на шее женщины. На ней клетчатая рубашка с засученными рукавами. Она достает из пачки сигарету, быстро закуривает и делает глубокую затяжку.
– О, слава богу! – восклицает Рут и со всеми своими рюкзаками бегом кидается к магазину.
– Ах, какое приветствие! – улыбается женщина, выпуская из ноздрей белые струйки дыма.
– Магазин открыт?
– Конечно! Я не закрываюсь даже на день рождения королевы.
– О, слава богу!
– Входите. Я сейчас. Докурю только.
– Спасибо! – выдыхает Рут. – Большое спасибо!
Где-то в глубине магазина работает радио. Рут слышит низкий спокойный мужской голос, но не различает ни слова из того, что тот говорит.
Магазин, конечно, скромненький, глаза не разбегаются. Полки полупустые, упаковки слегка выцвели и покрылись пылью, но почти все необходимое есть, пусть по чуть-чуть. К тому же Рут чувствует запах готовой еды. Значит, здесь она найдет что-то, что можно сразу съесть.
– Доброе утро.
Снова появляется продавщица и приветствует ее, как будто они не общались буквально несколько секунд назад. Она проходит за прилавок, садится у кассы и сразу погружается в какие-то бумажки, разложенные по стопкам на потертой деревянной поверхности стола.
Рут наблюдает, как женщина берет по одному чеку из стопки, которую держит в руке, внимательно его рассматривает, затем перекладывает в другую стопку на столике. Потом берет из-за уха ручку и что-то отмечает в тетради, лежащей у ее локтя.
– Если нужно помочь что-то найти, скажите. Мне нельзя отвлекаться, а то забуду, где остановилась.
– Спасибо.
Рут расстегивает ремни на плечах и спускает рюкзаки на пол у двери.
Услышав шум, хозяйка магазина отрывается от своих бумаг.
– Вы что – и раковину с собой тащите?
Рут вежливо улыбается.
– Если понадобится моя помощь, крикните. – Женщина снова погружается в работу, внимательно перекладывая чеки из одной стопки в другую.
Рут потирает плечи: от тяжелого рюкзака они болят. Одна рука тоже ноет: должно быть, она ее отлежала, когда спала на земле.