тремительную экспансию в Восточную и Юго-Восточную Азию – и в свою очередь был инструментом этой экспансии. В частности, Япония поставила под свой контроль ключевые регионы Китая и тем самым обеспечила себе значительные финансовые и сырьевые потоки.
Американцев это, естественно, не устраивало. Ещё на рубеже XIX– XX веков они требовали политики открытых дверей по всему миру, то есть своего доступа на рынки любой страны. Закрытие для них громадного китайского рынка было болезненным ударом по экономике, остро нуждающейся в сбыте чего угодно и куда угодно ради выхода из тогдашней Первой Великой депрессии.
Естественно, Япония стала прежде всего предметом пропагандистской войны. Благо создавала для неё прекрасную почву, ибо вела войны хотя и оружием европейского образца, но с истинно восточной свирепостью. В частности, жертвами японских бомбардировок и артиллерийских обстрелов стали многочисленные мирные китайцы. Кинохроника и газеты довели сведения о жестокости японцев до американского общественного мнения и добились его негативного настроя по отношению к Японии.
НА ЧУЖОМ ГОРЮЧЕМ
Между тем Япония зависела от поставок американской нефти даже для продолжения боевых действий в Китае. Примерно 1/10 нефти, потребляемой Японией, поступало из недалеко (по тихоокеанским меркам) расположенной Нидерландской Ост-Индии (ныне – Индонезия), с месторождений на островах Ява и Борнео. Ещё примерно столько же – с острова Сахалин (его южная половина по итогам русско-японской войны 1904-1905 годов оказалась японским владением, а на северной половине японцы заключили несколько концессий). Остальные 8/10 – из США. Понятно, японцы очень тяготились своей зависимостью от импорта из конкурирующей державы. Это мешало им почувствовать себя свободными хозяевами всех близлежащих регионов.
Президент Фрэнклин Делано Джэймсович Рузвелт под нажимом тщательно подготовленного общественного мнения ограничил экспорт многих стратегических товаров в Японию. Министр торговли запросил уточнения по поводу нефтяного эмбарго. Рузвелт объяснил ему: экспорт нефти в Японию – проблема не размеров стратегических запасов США, а политической стратегии.
Рузвелт заявил: японцы уже решили развязать войну. Но сейчас решают, где нанести первый удар: по нефтяным терминалам на острове Суматра или по советскому Дальнему Востоку. В то же время самим США чрезвычайно важно поддержать мир в тихоокеанском регионе, ибо военно-морские силы необходимы для контроля Атлантики, где развернулось англо-германское противостояние. Американского флота не хватало на плотный контроль обоих океанов. Даже небольшой военный инцидент на Тихом океане привёл бы к тому, что в какой-то доле Атлантики транспортные конвои, направляющиеся в Англию, останутся открыты для ударов немецкого флота. А ведь Великобритания – стратегический союзник США.
В НАДЕЖДЕ НА ПОВОРОТ К СЕВЕРУ
Вдобавок в конце 1930-х в США из разных источников поступали сведения: Япония собирается напасть на Советский Союз. Неудачные для Японии локальные конфликты на озере Хасан в 1938-м и реке Хал-хин в 1939-м рассматривались как разведка боем. А уж когда на СССР напала фашистская Германия, среди японцев началась буквально потасовка: куда прыгнуть. Агентура США в Японии, естественно, доложила об этом.
Министр финансов США Хенри Хенрич Моргентау предлагал вполне перекрыть поставки нефти в Японию. Рузвелт ответил: в этом случае у японцев останется единственный ход – нападение на ост-индские нефтепромыслы. А это – война. Так же считала и Великобритания.
Вдобавок вооружённые силы США переживали очередную модернизацию. Первые же сражения в Европе показали: США не готовы к новому стилю боевых действий. Да и флот нуждался в линейных кораблях нового поколения: американцы ещё не знали полный набор возможностей новейших японских линкоров «Ямато» и «Мусаси», но и отрывочных слухов хватило для проектирования серии «Айова», способной им противостоять. Тогда ещё никто не знал, что решающие роли в предстоящей тихоокеанской войне будут принадлежать авианосцам и крейсерам, а линкоры останутся лишь скромной поддержкой.
Рузвелт изо всех сил оттягивал начало войны с Японией. Практически по тем же причинам, что и Джугашвили – войну с Германией. Хотя и там, и там было ясно: рано или поздно война неминуема.
В ПОИСКАХ СЫРЬЯ
Но японцы куда сильнее зависели от американских поставок, чем немцы от советских. Хотя бы потому, что мы поставляли немцам только сырьё, а японцы получали от американцев не только многие цветные металлы и сырую нефть, но и авиационное топливо: в ту пору только американцы освоили разработанные русскими химиками технологии термических и каталитических преобразований, дающие значительный выход высокооктанового бензина. Так, в СССР тогда из бочки нефти выходило менее ведра авиабензина, так что наши лётчики перед войной имели налёт всего по нескольку десятков часов – на большее не хватало горючего[42].
Кроме того, японцы тщательно изучили опыт Первой Мировой войны. Одна из ключевых причин тогдашнего поражения Германии – её зависимость от внешних поставок и следующая отсюда уязвимость для морской блокады.
Японцы ещё в начале 1930-х провозгласили лозунг создания сферы совместного процветания в Азии. Фактически это – платформа для независимости от внешних поставок сырья и опора для возможного противостояния (в том числе и военного) с другими великими державами. Но чем дальше, тем очевиднее становилось: независимость от внешних поставок недостижима без прямого столкновения – прежде всего с США.
Сухопутные силы Японии отдавали приоритет северному направлению. К тому времени они уже полностью подчинили себе Маньчжурию. Отсюда можно было продолжать завоевание Китая и бить по СССР. Флот же считал: обороняться можно на севере, а наступать на юге – там больше доступного сырья.
Американский посол в Японии Джозеф Кларк Эдуард-Стёрджесович Грю – блестящий дипломат и аналитик – в беседе с Рузвелтом напомнил: для японцев очень важно не потерять лицо. Они очень болезненно воспринимают жёсткое эмбарго. Поэтому, если ввести его, то надо доводить до конца. А это неизбежно приведёт к войне: Япония окажется вынуждена выдвинуть флот для захвата нефтяных промыслов и терминалов на Яве и Борнео. Рузвелт ответил: в таком случае флот США легко встанет на пути японского.
В конце июня 1941-го – сразу после германского нападения на СССР – в Японии завершилось столкновение вариантов военных действий. Было принято однозначное решение: отложить удар по СССР и сконцентрироваться на южном направлении. Главная цель – нефть Ост-Индии. А для доступа к ней нужно обеспечить контроль над Индокитаем.
ТОЧКА УДАРА
Решение было воспринято неоднозначно. Один из лучших японских военачальников – отличающийся творческими методами ведения боевых действий Исороку Садаёсич Такано (по приёмному отцу – Ямамото) – напомнил: сырьевые и производственные резервы Соединённых Штатов Америки настолько превосходят японские, что воевать с США – всё равно, что со всем миром, тем не менее, Ямамото был преданным подданным императора и образцовым военным. Поэтому, когда решение приняли, ему оставалось только решать, как осуществить его. Ямамото оказался одним из самых творческих разработчиков военных планов.
Он поставил цель: нанести военно-морскому флоту противника непоправимый ущерб и подорвать моральный дух американцев. Точкой отсчёта послужил опыт русско-японской войны: в цусимском сражении он на крейсере «Ниссин» потерял два пальца. Ямамото считал решающим моментом войны атаку на русский флот в Порт-Артуре. Внезапный удар не только вывел из строя на несколько месяцев броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Паллада», но позволил Японии захватить инициативу и дальше беспрепятственно высадить на суше превосходящие силы.
Единственным столь же эффективным вариантом оказался внезапный удар по Жемчужной Гавани – Pearl Harbor – на гавайском острове Оаху. Это была главная база тихоокеанского флота США. Разгром флота предотвращал американский удар во фланг японского вторжения в Нидерландскую Ост-Индию.
Правда, Ямамото предупредил: даже безоговорочная победа обеспечит Японии всего полгода беспрепятственных действий. За это время надо занять максимум возможного, дабы иметь чем торговаться на предстоящих переговорах. Начать же эти переговоры необходимо ещё до того, как американская промышленность займётся восполнением потерь флота.
Успеху японского удара немало способствовала война в Европе. Стратегический союзник США – Великобритания – находился в сложном положении. СССР казался безнадёжно проигравшим: советское контрнаступление под Москвой началось всего за пару дней до японского удара, и его успех обозначился лишь после начала тихоокеанской войны. Поэтому основные силы американской политической и военной аналитики были заняты наблюдением за Германией. Японское направление осталось почти без внимания.
Правда, американские специалисты сумели расшифровать японские дипломатические коды (с военными это удалось сделать уже в ходе боевых действий). Но из громадного потока сведений не удалось своевременно вычислить реальный план Токио. Более того, американское политическое руководство не могло поверить в возможность столь дерзкого нападения – и вообще в техническую осуществимость столь масштабной операции.
НЕДОПОБЕДА
Удар оказался страшен. 4 линкора, 2 эсминца, 1 минный заградитель потоплены. 4 линкора, 3 лёгких крейсера, 1 эсминец серьёзно повреждены. 188 самолётов уничтожены, 159 тяжело повреждены. Погибло 2403 человека, ранены 1178. Для сравнения: японцы потеряли 29 самолётов, потоплены 5 сверхмалых подводных лодок, погибли 55 человек, 1 взят в плен.
Правда, японцы могли добиться куда большего.
В гавани не оказалось ни единого авианосца: все они за несколько дней до удара ушли на манёвры. Из этого любители теории заговора делают вывод: американцы ждали удара и отдали на растерзание то, чего не жаль. На самом деле даже сами японцы – не говоря уж об американцах – считали главной ударной силой флота не самолёт, а пушку. Жемчужную Гавань били с воздуха только потому, что артиллерийским кораблям вообще противопоказаны удары по берегу – их возможности куда легче проявить в открытом море.