— Каяхара Ён — человек не ординарный, — ответил Кусаби. — К тому же, кому как не Каяхара потом управлять бывшими активами Каяхара? Мы с вами — люди военные. Нам это чуждо. Но базис никуда не денется. Как мне показалось, Каяхара Ён с этим как раз справляется хорошо. Ну, и не взваливать же мне все на господина Меная?
Татамо покивал.
— А если Ён откажется? — негромко спросил мужчина.
— Он мне показался человеком разумным, — веско произнес Денис. — Думаю, последствия просчитать сможет. И что роскоши иметь таких врагов, у нас нет.
Хименей посидел, помолчал.
— Я хотел спросить вас, Денис-сама, — заговорил мужчина. — Я вижу, что вы… Как бы это сказать… Я прощу прощения, но мне показалось, что клан для вас дело… Не самоцель.
Денис некоторое время молча смотрел на собеседника. А потом отодвинулся от стола вместе с креслом. И закинул ногу на ногу.
— Первое, — холодно заговорил Кусаби. — На самом деле мне все равно, кто даст необходимые мне ресурсы. Унарё, Татамо или Каяхара. Главное условие — чтобы эти ресурсы были всегда доступны, когда мне это будет необходимо. Унарё дали мне место. Отдали, если быть точнее. Далее нужно сделать необходимые действия, чтобы Гунтай стал одним из необходимых ресурсов. Исходя из данных, это возможно.
— Я видел план, Денис-сама, — почтительно отозвался Хименей. — А потом я лично наблюдал его исполнение. Признаюсь, изначально я сильно сомневался…
— И надеялись через Хеддоси впоследствии забрать остатки имущества, — спокойно закончил Денис. — Это разумно. Ваш отец, господин Хименей, умеет применять голову. В отличие… от вас.
Хименей в этом месте скривился.
— Поэтому, Хименей-сан, — продолжал давить Денис. — Вы и будете командовать флотом. Но никогда не станете принимать решения в клане.
Татамо помрачнел. Потом он как-то осунулся. Снова скривился. И вздрогнул. Потому что около окна стояла жена Кусаби. Китаянка. Просто стояла, со спокойным лицом.
— Второе, Хименей-сан, — продолжил Денис. — Вы САМИ вложили в мои руки себя. Вас никто не заставлял. Неважно, чем вы руководствовались, вы это сделали. Я указал вам на Путь, на котором вы сможете проявить себя наилучшим способом. Вы можете ошибаться, но не предавать меня. В варианте для других, предавать клан. Вы лично получите все, что желаете. Славу, силу, ответственность. Цена этому — борьба со своим эго. И я прекрасно понимаю, что сказанное вам не нравится. Не нравится настолько, что это может вас побудить в будущем все-таки взять власть. И только от вас зависит, сможете ли вы победить свой порок. Я не буду вас пугать, глупо так делать воину. Но как только вы поддадитесь слабости, вы станете для меня… бесполезным. Но прежде всего вы станете бесполезным для себя.
Денис сейчас не своей философией давил. «Сенши Мичи». Трактат как бы философский, но при этом весьма практичный. В нем и говориться, что воин должен, прежде всего, бороться со своими низменными желаниями. И вряд ли Татамо Хименей не читал «Сенши Мичи». То есть Денис сейчас обращался к тому ядру, которое вкладывается в юных киёньшинов при обучении. И в «Сенши Мичи» прямо и без обиняков сообщается, что таких персонажей, которые кинулись в свои сиюминутные хотелки, надо убивать. Выпалывать, дабы этот яд не заразил кого-то еще, например, молодых воинов, которые еще не могут сами такому противостоять. Цитата: «Нет ничего хуже, чем слава, сила и честь, как маска для оправдания низости».
Денис замолчал, подчеркивая паузой значимость сказанного. Хименей сидел хмурый, серый какой-то. И сверлил взором пол.
— Вечер философии закончен, — уже обычным тоном произнес Кусаби. — Я не буду спрашивать, Хименей-сан, поняли ли вы меня. Это исключительно ваше дело.
— А если… — заговорил мужчина и поднял взгляд. — Если я…
Он усмехнулся.
— Захочу… поддаться, хм, страстям, прямо во время боя? — сощурился Хименей. — Отомстить… Вот так?
— Да, давайте еще предположим, — со скукой произнес Денис. — Что вы с воплем кинетесь на меня сейчас. Хименей-сан, оставим эти сюжеты для подростков, хорошо? Нам же работать надо.
Денис поднял голоэкран, сделал несколько жестов. И перевел излучатель голоэкрана в трехмерный режим. Над столом появилось изображение акри.
— Иллирийская машина, — пояснил Кусаби на заинтересованный взгляд собеседника. — «Аэран». Машины не новые, но весьма неплохие. Глубокая модернизация «Стэхина». Так вышло, что нам пришлось купить их шестнадцать штук. Разбивать слот эти остроухие вымогатели не захотели. Еще и неисправных тридцатку подкинули, таким же способом. Доставят их через шесть дней. Понимаете, к чему я клоню?
— Нужно принять, обучить пилотов, распределить между носителями, — деловито ответил Хименей. — Хм… Часть оставить на поверхности…
«А где эта женщина?» — скользнула мысль у мужчины, когда он не обнаружил у окна фигуру китаянки.
После полудня, дом главы
И вот опять. Денис, если честно, терялся в том, как надо реагировать на знаки внимания Элли. Дело в том, что Элли вела себя в этом деле, не как девушка. В понимании людей. Скорее, как… солдат. Тот самый, который не знает слов любви. Но который, все же, женского пола. То есть «ать-два, в кровать», такого не было. Но вот то, что у Элли нет в этом деле опыта, Денис уже знал. Причем, напрямую от Элли. Это она так извинялась, что, возможно, что-то будет делать неправильно.
Денис даже проконсультировался у Ралли, что в этой ситуации делать-то надо. Альв поржал, а потом посоветовал Денису… Наблюдать. Потому что юные девушки иллири (и альвов) проходят в первый раз своего рода ритуал. И вполне возможно, что дело прямо до постели может и не дойти. Но когда иллирийка испытывает влечение впервые, ей нельзя мешать прочувствовать себя. Более того, если мужчина начинает форсировать развитие отношений с юной дамой, то это очень сильно осуждается общественностью.
Но вот как реагировать на такие подарки? Элли, едва Аншидай вернулся на Гунтай, явилась в кабинет Дениса и подарила ему шелковый чехол для рукояти меча. Черный, украшенный серебряными узорами. То есть длинный черный мешочек. Зашла, чуть не чеканя шаг, дошла до стола, молча положила этот чехол перед Денисом, слегка стеснительно зарделась и вышла. А следом явились Шень, Райви и Рубелла в режиме «зритель с попкорном».
— Впечатляет! — хмыкнула Хантинг, оценивая размер чехла. — Денис самый «сама», а вы, оказывается, можете впечатлить не только ростом, но и другими размерами… тела!
Денис в ответ скривился. Скалилась Райви. Улыбалась Шень. Всем весело! И ведь знали, ведьмы улыбчивые! А может и участие в выборе подарка принимали!
— Кстати, дорогой, — произнесла Шень. — Это не просто узоры. В них зашифровано отношение дарителя. Элли их сама вышивала, цени.
— Я… ценю, Шень, — язвительно отозвался Денис. — Вы там только… чехлы выбирали или делом все-таки тоже занимались? А где, кстати, Юмико?
В этот момент в кабинет зашла упомянутая особа. Увидев чехол, лежащий на столе, Юмико приложила титанические усилия, чтобы не заржать. Вздохнув, Денис убрал чехол в ящик стола.
— Дорогой, нужно его применить, — заметила Шень. — Сам понимаешь, дар от чистого сердца.
— Только давайте вы наедине это применять будете? — ехидно вставила Рубелла.
Деликатный стук, дверь отодвинулась и в кабинет зашла Сакура. Она отвесила поклон, а следом за ней зашла служанка с подносом, на котором стоял специальный термос для чая, исполненный в виде традиционного заварочного чайничка, корзинка с печеньем. И несколько белоснежных пиал. И да, служанка была в строго традиционной одежде.
Когда служанка поставила поднос на столик, который находился между креслами в гостевой зоне, Сакура придирчиво осмотрела экспозицию, чуть поправила поднос, так, чтобы он стояла точно по центру столика. И, снова поклонившись, вышла.
— Мне кажется или Сакура все больше по традициям загоняется? — спросила Рубелла, когда названная дочь Дениса вышла.
— В доме должен быть порядок, — ответил Денис, вставая с кресла и подходя к гостевой зоне. — Она мне даже на кухню зайти не дает. При этом Элли пускает.
— Элли — девушка, — с улыбкой заметила Шень.
— А что, женщинам на кухню заходить можно? — спросила Рубелла, садясь в одно из кресел.
— Можно! — оскалилась Райви, которая садиться не захотела, а встала у окна, сложив руки на груди. — Которые… Скажем так, свои.
Юмико и Шень заняли оставшиеся кресла.
— Хм, а меня пустят? — с интересом спросила Руби и пояснила. — Это я так, для общего развития.
— Да, Руби, тебя пустят, — с иронией ответила Шень. — Ты же… любовница.
Юмико при этих словах бросила на Рубеллу быстрый взгляд.
— А, вот почему! — слегка удивилась Хантинг. — Интересные обычаи.
— Глупо запрещать той, кто имеет доступ непосредственно к телу, — заметила китаянка…
… В качестве капитана «Арабеллы» Денису представили мужчину, лет сорока. Александр Ворон. Бывший землянин, кстати. И он был не один, а сразу с офицерским и инженерным костяком. Самое интересное, что до этого Александр Ворон служил на ганшипе флота Хиого.
С виду типичный европеец. Среднего роста, худощавый, внешности не яркой. Ну, и да, это был своего рода вклад Хиого в дело Юмико. Именно Юмико. Клан поддерживал своего члена таким образом.
А сейчас Александр Ворон с командой проходили собеседование у Татамо Хименея, поэтому Юмико и задержалась немного. Кстати, если Кусаби-сама будут еще нужны флотские специалисты, то клан Хиого сможет предоставить пару команд. А также возможность обучения людей клана Унарё.
Похоже, Хиого за Юмико немного волновались. Оно и понятно, в юном возрасте очень тяжело переживать поражения, когда ты все правильно вроде бы делаешь. Это может и сломать человека. А грамотный, опытный управленец, да еще получивший боевой опыт — это очень ценный ресурс. А Юмико, по сути, сейчас получала опыт кризисного менеджера, что еще более ценно.
— А зачем он нам? — спросила девушка, после сообщения про Каяхара Ёна. — Ну, кроме тех данных, которые он имеет?