* * *
Царь любил Головина за прямодушие, верность и таланты, он постоянно называл его в шутку ученым человеком, знатоком корабельного искусства.
Окончив курс лечения в Карлсбаде, Петр на обратном пути посетил Теплиц, славящийся также своими целебными минеральными источниками. Владетели этих источников, графы Вальдеки, встретили государя и просили его сделать им честь посещением их замка и там пообедать. Государь согласился и после осмотра источников явился в замок. Хозяева употребили все старания к наивозможно великолепному приему такого знаменитого гостя. Обед был роскошный и продолжался очень долго. Все это нисколько не соответствовало простым вкусам и привычкам нашего великого государя, и он порядком соскучился. По окончании пиршества хозяева пригласили его осмотреть замок. Петр осматривал все со свойственным ему любопытством. После осмотра старший из графов, желая знать его мнение, спросил, как понравился ему замок. Петр отвечал, что замок великолепен, только есть в нем один недостаток.
— Какой же? — спросил граф.
— Слишком велика кухня, — ответил ему Петр.
* * *
В 1706 году Петр отдал приказ генерал-адмиралтейцу Апраксину «послать молодых дворян из математической школы за границу для обучения навигации и корабельному делу».
Молодые люди были набраны и отправлены. Большей частью они принадлежали к знатным фамилиям. Многие не знали другого языка, кроме родного; царь ни на что не обращал внимания, лишь бы скорее дать России знающих моряков и корабельных мастеров.
Когда после четырехлетнего плавания по разным морям 22 мая 1820 года несколько из молодых навигаторов вернулись в Россию, царь пожелал их видеть на другой же день. В числе представляемых был и известный впоследствии Неплюев.
Перед смотром была ассамблея, Петр почти совсем не спал и потому выглядел невесело.
— Есть ли аттестаты командиров? — спросил он и, получив ответ, повелел явиться всем на экзамен 1 июня.
В день экзамена, ровно в 8 часов утра, подъехала государева одноколка, и царь появился перед фронтом экзаменующихся.
— Здорово, ребята! — крикнул он и тотчас приступил к проверке знаний. Дошла очередь до Неплюева. — Всему ли ты научился, для чего был послан? — строго спросил император.
— Всемилостивейший государь! — отвечал Неплюев. — Прилежал я по всей моей возможности, но не могу похвастаться, что всему научился, и прошу, как перед Богом, вашей ко мне щедрости.
— Покажи ладони, — приказал царь.
Неплюев протянул руки вперед, Петр пощупал и похвалил:
— Молодец! А у меня ведь тоже, братец, хоть я и царь, да на руках мозоли, а все от того, чтоб показать вам пример. Вижу мне достойных помощников и слуг отечеству.
Произведя подробный экзамен Неплюеву, государь тут же пожаловал его в морские поручики галерного флота.
* * *
Петр любил повторять:
— Я могу управлять другими, но не могу управлять собой.
* * *
Предок знаменитого археолога Снегирева — Иван Санин — рассказывал, что в его присутствии Петр убил слугу палкой за то, что тот слишком медленно снял шляпу. Генералиссимусу Шеину на обеде, данном имперским послом Гвариеном, в присутствии иностранцев, Петр кричал:
— Я изрублю в котлеты весь твой полк, а с тебя самого сдеру кожу, начиная с ушей.
* * *
У Ромодановского и Зотова, попытавшихся унять Петра, оказались тяжелые раны — у одного перерублены пальцы, у другого раны на голове.
Полубояров, слуга Петра, пожаловался ему, что его жена отказывается под предлогом зубной боли исполнять свои супружеские обязанности.
Петр немедленно позвал Полубоярову и, несмотря на ее крики и вопли, немедленно вырвал ей зуб.
* * *
Увидев в Копенгагенском музее мумию, Петр выразил желание купить ее для собственной Кунсткамеры. Получив отказ, Петр вернулся в музей, оторвал у мумии нос, всячески изуродовал ее и сказал:
— Теперь можете хранить.
* * *
Главной целью первого путешествия Петра за границу было посещение Голландии и изучение там кораблестроения. От голландцев, которые служили в России, Петр наслышался много хорошего об их стране и особенно о городе Саардаме, откуда родом была большая часть этих голландцев. Поэтому понятно, что, прибыв в Голландию, Петру прежде всего хотелось побывать в Саардаме, куда он и отправился водою на боте всего лишь с шестью спутниками из своей свиты. При этом Петр с целью скрыть свое звание оделся простым матросом.
Подъезжая к Саардаму, Петр увидал в заливе в лодке голландца, ловившего рыбу, и узнал в нем старого знакомого Киста, корабельного кузнеца, работавшего прежде в Воронеже. Петр окликнул его по имени и объявил, что желает поселиться в его доме под чужим именем, а чтобы не привлекать внимания, вышел на берег, как простой матрос, с веревкою в руке, чтобы привязать лодку. На другой день он оделся в тамошнее рабочее платье, состоявшее из простой байковой красной куртки, белых холстинных шаровар и лакированной шляпы с большими полями, и записался в плотники на корабельную верфь под именем Петра Михайлова.
Каждый день ходил он на работу с топором в руках и делал все, что ему приказывали. Работал он так усердно и успешно, что скоро был удостоен звания баса, то есть мастера, и это звание доставляло ему тогда больше удовольствия, чем все царские титулы.
— Человек есть то, что он сам из себя сделал, — говорил Петр Великий. — В том, что я царь, моей заслуги нет, на то воля Божья. А вот звание корабельного мастера я сам себе добыл своими руками.
* * *
Будучи в Архангельске, Петр Великий любил в минуты отдыха гулять по берегу реки Двины, которая и тогда уже была оживлена морской торговлей. Массы лодок и прочих судов представляли громадный лес мачт и снастей, между которыми суетился торговый и рабочий люд, выгружая и нагружая разный товар. В конце этих судов стояло несколько лодок особенной постройки и вида. Царь, увидев их, подошел узнать, откуда они.
— Это лодки холмогорских людишек, ваше царское величество, они привезли на продажу изделия, — объяснил какой-то старик.
Царь этим объяснением не удовольствовался и пошел к лодкам порасспросить их хозяев. Государь переходил с лодки на лодку по перекинутым доскам, расспрашивая крестьян, и вдруг, оступившись, упал на дно одной лодки, нагруженной горшками. При падении он перебил в черепки столько посуды, что хозяин за голову взялся при виде такого ущерба.
— Не много же, батюшка, выручу я за свой товар теперь, — вздыхая, сказал он и запустил руку в затылок.
— А что бы ты за него взял? — полюбопытствовал Петр.
Мужик смекнул, что туг можно поживиться:
— Да ежели бы все было благополучно, червонец, а пожалуй, и больше бы взял.
Император безропотно достал из камзола червонец и подал его крестьянину.
— Вот тебе за твои убытки, — сказал он, — тебе весело, что втридорога за ущерб взял, — и мне весело, что не вдесятеро!
* * *
Один из московских купцов просил взыскать со своего должника 100 рублей и 5 ООО рублей убытку, причиненного неуплатою этих ста рублей. Началось расследование. Купца спросили:
— Как могли образоваться из такой ничтожной суммы столь большие убытки?
Купец ответил, что выстроил себе дом, в постройку коего вложил весь свой капитал, но и то не мог докончить. Окна и двери должен был оставить без запоров. Между тем случился пожар, и дом вместе с кладовой, в которой было товару на 5 000 рублей, сгорел.
— Я теперь стал совсем нищим, — жаловался купец, — а будь у меня те сто рублей, я сделал бы затворы, злоумышленники не забрались бы в мой дом и не подожгли.
Петру донесли о жалобе купца. Государь велел расследовать причины пожара и каковы действительные убытки потерпевшего.
Оказалось, что пожар произошел у соседей, а дом купца не был еще отделан, и сгорели только доски, приготовленные для настилки пола, с сараем, в котором они лежали; кладовые целы все, и уцелевшее имущество оказалось по оценке выше 20 000 рублей.
Государь постановил: просьбу истца уважить, ответчика принудить уплатить истцу 5 100 рублей, а имущество и дом, якобы сгоревшие, взять ответчику себе.
* * *
На Белом море разыгрался шторм. Пассажиры и команда небольшого кораблика, на котором находился и Петр, потеряли голову от страха и отчаяния. Гибель казалась неизбежной. Только два человека не теряли присутствия духа: молодой царь и крестьянин — кормчий Антип Панов, Последний, управляя рулем, ловко лавировал между подводными камнями. Петр стал было давать советы кормчему.
— Поди прочь, дурак, и не мешай, коли жить хочешь! — грозно возразил старик. — Я больше твоего смыслю и знаю, куда правлю…
Петр молча отошел, а судно скоро действительно пристало к берегу у Петроминского монастыря.
Царь подошел тогда к Антипу и сказал:
— Помнишь ли, брат, как ты отпотчевал меня на судне?
— Прости, батюшка! — воскликнул старик и упал на колени.
— Ничего, брат, — успокоил его Петр, — по мне так лучше стерпеть «дурака», да остаться при этом в живых, нежели быть царем, да утопнуть…
Затем царь снял с себя мокрое до нитки платье и передал его старому кормчему на память, а сверх того определил ему пожизненную пенсию.
* * *
Будучи однажды на Каспийском море, Петр вздумал всех, не бывавших еще на нем, купать. Себя он тоже не исключал при этом. За ним последовали адмирал и другие. Многие побаивались трижды окунаться в морские волны, сидя на доске. Особенно много смеху было при погружении Ивана Михайловича Головина, которого царь величал большей частью адмиралтейским басом. Царь собственноручно погружал его в воду, причитая:
— Опускается бас, чтобы похлебать каспийский квас.
* * *
Во время пребывания своего на Олонецких марциальных водах Петр получил какое-то важное известие и должен был немедленно ехать в Петербург. Обыкновенно лошадей государю поставлял богатый крестьянин деревни Кончезеро Иван Федоров. И на этот раз лошадей подал Федоров.
— Ехать надо скоро. Устоят ли лошади до Шуи? — спросил государь.