Вырвать и забыть.
Мрак покорим лишь сильному. Тому, кто не боится темноты, тому, кто не боится Солнца. Тому, кто не признает полутонов. Лишь черное и белое.
Черный квадрат. Всмотритесь, вся гамма радуги заключена меж гранями мрака и невесомостью светлого пространства.
Черный квадрат — это те, кто что-то запомнил. Но не успел рассказать.
Ведь Мрак — это Разум, который не в состоянии выдержать человеческий мозг. Это слишком ново и страшно. Это тысячелетия парсеков, втиснутые в один миг.
Не стоит познавать того, что стоит больше, чем жизнь. Даже если у тебя есть еще одна в запасе. Мрак поглотит и ее.
Мрак и Тартар. Серые тени на черном полотнище. Орфей победил Аида, очаровав его музыкой души, но что он получил в награду от Мрака? Тень! Всего лишь тень, но способную завлечь свою жертву в черные тенета познания. Там слишком душно и слишком темно, а в темноте зряч лишь крот, ибо ему не о чем думать.
Человеку же достаточно маленькой щелки, крохотной щелки в безмерное царство Мрака.
Ловите зеленый луч, и он принесет вам счастье. Ведь в нем отблески Света и Мрака.
ЛОВИТЕ СВОЙ ЗЕЛЕНЫЙ ЛУЧ!
Глава восьмая
Вбежав в залу Совета Пяти, Русий обнаружил там лишь понуро уставившуюся в полированную поверхность стола Леду. Отрешенный вид ее, смущение, и поспешность, с какой она отвела глаза, говорили о том, что произошла какая-то неприятность.
Вдруг Леда хлюпнула носом и бурно разрыдалась. Подобного Русий не помнил по крайней мере лет тридцать.
— Что случилось?
Вместо ответа Леда протянула ему какой-то лист бумаги. Русий быстро пробежал по нему глазами.
Это была распечатка с компьютера. Текст гласил:
«Приказываю сосредоточить все войска у Западной стороны. Силы обороняющихся — три полка. Стратег Онгур пропустит вас сквозь свои боевые линии. Конная Гвардия вместе с Гиппархом Кримом готова перейти на нашу сторону. Выступаем по моему сигналу.
— Где ты это взяла?
Не переставая всхлипывать, Леда ответила:
— Я случайно запросила данные радиоперехвата.
«Слишком много случайностей», — подумал Русий, но вслух этого говорить не стал, а спросил:
— Откуда велась передача?
— Из радиорубки.
— Кто там сейчас? Крим?
— Этна! — Леда вновь разрыдалась. — Но почему она с нами так?!
Этна? В памяти Русия возник образ погибшей Ариадны, чьи губы шептали: «Тот, кто пытается убить тебя, женщина. Ее кожа пахнет розовым маслом… Нет, это не Леда. Она не переносит благовоний, говорит, что их запах напоминает ей о храмовой службе. Розовое масло любит Этна…» Все сходилось. Русий вспомнил и странные взгляды, не раз обжигавшие его спину. Он вспомнил, что Гумий как-то заметил, будто бы Крим слишком быстро позабыл Ариадну и начал путаться с Этной. Их видели вместе? Что ж, это лишнее доказательство.
Два ненавидящих его, Русия, человека. Ненавидящих столь сильно, что их не остановила даже перспектива гибели Атлантиды, лишь бы покончить с ним, с Русием.
Русий положил руку на пылающий лоб. Глаза Леды следили за ним из-под опущенных ресниц. «Только не торопиться! Спокойнее!» — приказал атлант сам себе. Но спокойнее не получалось. Лицо Русия против его воли передернулось. Он спросил:
— Где Крим?
— Не знаю. По-моему, в Храме Разума. Он должен был наблюдать за передвижением вражеских войск.
— Наблюдать? — зловеще хакнул Русий. — Да, сверху много видно. Даже слишком много! Надо бы проведать его.
Отдавая отчет, что его неприязнь к Криму в значительной степени вызвана личными мотивами, и боясь показаться необъективным, Русий решил все же проверить слова Леды. Он подсел к компьютеру и запросил данные всех радиопереговоров. Все было так, как сказала Леда. Передача велась из радиорубки. Первая, которую обнаружила Леда, была с полчаса назад. Теперь появилась еще одна — лаконичный приказ:
«Атаковать! Икс».
— Проклятье!
Русий схватил радиофон и вызвал стратега Онгура. Ответ последовал сразу.
— Онгур слушает.
— На связи Главный Управитель Атлантиды. Как у вас дела?
— Нормально. Противник много маневрирует, но не атакует.
— Ты уверен?
В голосе Онгура послышалось удивление:
— Конечно.
Русий отключил радиофон.
— Ну что? — спросила Леда. — Все подтверждается?
— Похоже — да. Где Командор?
— Наверно, у себя.
— Срочно позови его.
— Хорошо.
Леда убежала. Русий связался с Гумием и велел тому зайти в залу Совета Пяти. Спустя минуту и Командор, и Гумий были уже здесь.
— В чем дело? — спросил Командор.
— Они прорвались у порта. Динем погиб…
— Я знаю. Ты позвал меня лишь за тем, чтобы сообщить об этом?
— Не только. Вот еще что… — Русий коротко рассказал об открытии Леды и высказал свои соображения.
— Руководят действиями врагов? — не поверил Командор.
— Похоже, так.
— Доказательства?
— Прямых пока нет. Хотя, если ты помнишь, пленные упоминали, что им помогает какой-то Икс, обладающий очень большими возможностями. Эти телеграммы подписаны Иксом. Мы получим доказательства. Это проще простого.
— Каким образом?
— Надо подняться в Храм Разума и посмотреть, чем занимается Крим и что на самом деле творится в Западном секторе. Командор чуть подумал, затем решительно произнес:
— Пойдемте.
Они прошли весь четвертый уровень и по неширокой винтовой лестнице поднялись в Храм Разума. Лики ушедших атлантов сурово взирали на своих братьев. Их было уже пятеро. Третья ниша на левой стороне была занята статуей Ариадны. Прозрачной и тоскующей. Русий невольно сглотнул комок, минуя это изваяние, высеченное придворным мастером Дрозергортом из ослепительно белого мрамора.
За алтарем Разума находилась еще одна лестница, ведущая на крышу Храма — в статую Солнечного Витязя, которая служила в мирные времена обсерваторией, а сейчас — наблюдательным пунктом.
Крим был внутри статуи. Он лежал у большого стационарного бинокля и высматривал, что происходит на западе. На западе! Рядом с ним лежала фляжка с ойвой, к которой он время от времени прикладывался. Осторожные шаги вошедших, приглушенно разорвавшие тишину полого нутра статуи, заставили его обернуться.
— Ну и что творится в мире? — беззаботным тоном спросил Русий, не давая Криму времени опомниться. Но тот не казался растерянным. Его, похоже, удивил приход столь солидной «делегации», но не более. Крим выглядел уверенным.
— Сдается, они затевают что-то на западе.
— Но я только что связывался с Онгуром. Он заверил меня, что у них все спокойно! — деланно удивился Русий.
— Не знаю. — Крим пожал плечами. — Смотри сам.
Русий не стал отказываться и прильнул к окулярам бинокля. Действительно, на западе начиналось наступление неприятеля. Густые толпы пиратов и кемтян двигались к обводному кольцу, таща бревна, доски и прочий, способный держать на плаву, хлам. Но что примечательно, защитники сектора почти не препятствовали атакующим, лишь у одного из мостов шел вялый бой. Пираты лениво, словно нехотя, пытались прорваться на мост, а защитники столь же неохотно кидали в них камни и изредка стреляли из луков. И ни одного убитого! Лишь пара легкораненых, один из которых тут же, на глазах Русия, подкреплялся глотком вина.
— М-да, — хмыкнул Русий. — По-моему, все ясно. Он уступил место у стереобинокля Командору.
— Да, — согласился тот, бегло ознакомившись с картиной боя. — Как ты это объяснишь, Крим?
— Понятия не имею. Ни те, ни другие не хотят умирать — и только.
— Не хотят умирать? Встать! — вдруг рявкнул Командор.
Неловко подволакивая раненую ногу, Крим попытался подняться. Русий и Гумий подхватили его под руки и поставили перед Командором.
— Атлант Крим, — голос Командора был торжествен, — я обвиняю тебя в измене родине. До окончания расследования ты заключаешься под стражу.
— Но что я сделал?
— Об этом тебе и предстоит нам рассказать. Уведите его! Атланты потащили Крима к выходу, Командор шел следом. Обернувшись, Русий попросил его:
— Командор, разреши я сам разберусь с Этной…
— Что ж, ты имеешь на это полное право.
Крима заперли в спецкаюте четвертого уровня — тюрьме для атлантов. Стены и пол ее были сделаны из многослойного керамопластика, дверь — из титанового сплава. Замок могли открыть лишь Командор или Главный Управитель — его кодирующий механизм был настроен лишь на их отпечатки пальцев.
Как только Крим оказался в камере, Гумий и Юльм с пятьюстами всадников поспешили в Западный сектор. Стратег Онгур был арестован. Командование сектором принял на себя Гумий, и не слишом настойчивые атаки противника были тут же отражены. Враги бежали, оставив у моста несколько десятков трупов. Остальные вообще не рискнули переправляться через канал.
Командор вызвал к себе командира конногвардейского полка и подверг его гипнодопросу. Лишенный воли, гиппарх сознался, что состоит в заговоре против Титанов, что вовлек его в заговор дворцовый писец Аргантур, а руководит их действиями некто Икс, настоящего имени которого он не знает. Все сходилось. Они напали на след чудовищного заговора, поставившего целью погубить Атлантиду. Командор связался с Русием:
— Ты был прав. Она виновата. Добейся признания и поступай с ней, как хочешь.
— Как хочу… — эхом откликнулся Русий.
Вскоре он уже стоял в радиорубке. Спокойно, словно ничего не знает, атлант спросил обернувшуюся при его появлении Этну:
— Есть что-нибудь?
— Нет, — вздохнула она. — «Марс» молчит, словно провалился сквозь землю. Я связалась с Инкием, он обеспокоен, но помочь нам ничем не может…
— Или не хочет! — бросил Русий.
Этна не отреагировала на это замечание и продолжала:
— Вроде бы удалось поймать передатчик Кеельсее, но связь быстро оборвалась. Он успел лишь сказать, что окружен врагами и ему вряд ли удастся спастись.
— Было б неплохо, если б в его словах была хоть доля правды. Старому лису давно пора лишиться шкуры. Это все?