Через несколько секунд аплодисменты, похлопывания и рукопожатия стихли, и все вернулись к своим столам, снова хмурясь: Илария Деидда на операционном столе, как и стрелявшая женщина – и состояние обеих крайне тяжелое.
Фарчи и Ниедду подошли и поздравили с задержанием подозреваемого, спрашивая об их состоянии.
– Хотелось бы просто разуться и присесть где-нибудь с бокалом славного красного… – призналась Раис.
– А ты, стрелок, как поживаешь? – спросил Фарчи Кроче. – Нужно, чтобы тебя кто-нибудь осмотрел?
– Нет, я в порядке, босс.
– Хорошо… Кроче, вице-комиссар и комиссар хотят поговорить с тобой после того, как ты закончишь разговор с внутренним отделом.
– Почему они? – спросила Ева.
– Им нужна ваша версия событий, чтобы закрыть отчет о стрельбе как можно быстрее. Это формальность, не волнуйся.
Кроче кивнула.
– Раис, пока она разговаривает с инспекторами, ты пишешь отчет коллегам в отдел внешних связей, чтобы те могли придумать, что сказать на пресс-конференции.
– Хорошо, – ответила Мара.
– Синьор, если это возможно, я бы хотела, чтобы мое имя не упоминалось ни в каких пресс-релизах, – сказала Ева.
– Конечно, Кроче. Конечно.
Раис наблюдала, как коллеги из специальной группы занимаются подготовкой материала для допроса лидера секты.
– Кто откроет танцы с Мелисом? – спросила она.
– Я, – ответил Ниедду. – Когда вы привели Мелиса сюда, его адвокаты уже двадцать минут как сидели и ждали, точа клыки.
– Новости в этом городе распространяются быстро, – прокомментировала Ева.
– Да. И будет нелегко добиться от него чего-нибудь с этими двумя псами рядом, но я сделаю все, что в моих силах.
– Вы уверены, что вам не нужно к врачу? – снова спросил Фарчи. – Вы обе действительно плохо выглядите.
– Сказал красавчик Брэд Питт, – парировала Раис, чуть приоткрыв губы.
– Мы в порядке, синьор. Серьезно… Есть новости об анализе крови? – спросила Ева.
– Вопрос нескольких часов или, может быть, минут, – ответил Фарчи. – Прежде чем вы пойдете на разговоры, я хочу знать, есть ли что-то, что вы должны сказать именно мне.
– Да: включи нас в команду. Мы это заслужили, – сказала Мара.
– Я не это имел в виду – и в любом случае не могу, ты же знаешь, – сказал Фарчи, понизив голос.
– Тогда дай нам прибавку.
Фарчи повернулся к Еве, чтобы не послать Раис куда подальше.
– Когда вы были там с ним, вы сделали что-нибудь, о чем я должен знать, чтобы прикрыть ваши задницы?
Две женщины обменялись обиженными взглядами.
– Ты действительно думаешь, что мы такие? – возразила Мара.
Фарчи покачал головой, и Ниедду улыбнулся.
– Хорошо, святоши, я вас подвезу, – сказал он.
– Подожди, – сказала Ева. – Есть одна вещь на самом деле…
– Забудь… – предупредила ее Раис.
– В чем дело? – спросил начальник.
Кроче отошла от столов и от ушей коллег, а за ней – Фарчи, Раис и Ниедду.
– Ну? – сказал Фарчи, напрягшись.
– Да ничего, – сказала Мара. – Инспектор все еще немного потрясена стрельбой и насыщенным событиями арестом, и я бы сказала, что это нормально, так как…
– Заткнись, Раис… Кроче, что такое?
– Конечно, Мелис виновен в насилии, хранении наркотиков, возможно, еще и в похищении… – сказала Ева тихим голосом. – Но я не думаю, что это он убил ее.
Глава 78Санузел в женских раздевалках, полицейское управление Кальяри
Когда Ева вошла в туалет раздевалки, Раис, стоявшая сгорбившись над раковиной, выпрямила спину и обернулась, бросив на нее злой взгляд. Кроче заметила, что ее глаза мокры. От слез. Она была мертвенно-бледной, как будто только что начала приходить в себя. Одна из неоновых панелей излучала свет, похожий на умирающего светлячка, что не добавляло ей красоты и старило.
– Какого хрена ты хочешь? Я сказала тебе, что мне нужна минутка; ты глухая, что ли? – отрезала Мара.
Кроче убедилась, что они одни, а затем уставилась на нее со скрытым смущением:
– У меня только что начались. На две недели раньше… – сказала она. – Меня бесит, что приходится просить у тебя, но я тут больше никого не знаю. Теперь, когда Деидда… В общем, у тебя есть прокладка? Обещаю потом вернуть.
Раис несколько секунд молча смотрела на нее под резким светом люминесцентных ламп.
– В смысле попользуешься и вернешь? – поддразнила она Еву.
– Ясное дело, – сказала Кроче, поджимая губы в намеке на улыбку. – Согрею для тебя, так сказать.
– Ух, какая гадость… – пробормотала Мара. Затем порылась в своей сумке и бросила ей прокладку. – У меня тоже только пошли, – призналась она. – Опоздали на полторы недели. Уже волноваться начала…
– Должно быть, это стресс, – сказала Ева.
– Или, может быть, мы «гармонизируемся», как говорит моя мать.
Ева замерла, прежде чем зайти в кабинку.
– Почему ты плакала?
– Я не плакала. И вообще, учись не лезть не в свое дело.
Кроче покачала головой, смирившись с вечной ершистостью своей напарницы, и открыла дверь.
– Я чувствую себя виноватой… – слабым голосом призналась Раис через несколько секунд.
Ева вернулась в зал с раковинами и зеркалами.
– Виноватой? В чем? В том, что мы сделали с этим гребаным извращенцем?
– Нет, не в этом.
– Тогда в чем?
– Если б я не орала как истеричка, отвлекая вас, наверное, все пошло бы по-другому, и Илария…
– Раис, эта сука была вооружена. Вероятно, наша ошибка была в том, что мы этого не осознавали, а может быть, ошибки и не было, и так просто случилось, к сожалению.
– Нет, это моя вина…
– Послушай, черт возьми, так вышло. Она могла застрелить тебя или меня, это был вопрос невезения. Не бери на себя не свою вину. Мы действовали точно по инструкции.
– Спасибо за утешение, но что-то внутри меня подсказывает, что это не так.
– Раис…
– И потом, если быть честной, когда я держала ее на руках, я с облегчением подумала, что это была она, а не я. Я смогу вернуться к дочери, а она…
– У нее есть дети?
– Двое. Мальчик и девочка.
– Господи… Послушай, я понимаю, что это нелегко, но ведь это не ты в нее стреляла, ясно? Не ты нажала на курок, и чем скорее ты это переживешь, тем лучше.
– Ты упрощаешь…
Ева посмотрела на свое отражение в зеркале.
– Мне тоже жаль, и ты не представляешь насколько, но мы ничего не могли поделать. Кроме того, я уверена, ее смогут спасти.
– Будем надеяться… Если хочешь принять душ, у меня есть полотенце и трусы в шкафчике.
– Ты серьезно или в тебя вселился какой-то святой?
– Не хочу злить героиню дня.
– Ну, тогда я с радостью соглашусь. Я не хочу разговаривать с людьми в таком виде…
– Дай мне минуту, и я тебе все принесу… Но сначала скажи мне кое-что.
– Валяй.
– Если он этого не делал, то кто, черт возьми, это сделал?
– Как ты говоришь, это вопрос на миллион евро, Раис.
Мара улыбнулась. Она уже собиралась возразить, когда возле кабинок раздались возгласы ликования, аплодисменты и крики, как на чемпионате мира.
– Что, черт возьми, происходит? – спросила Раис и пошла проверить.
Ева воспользовалась возможностью, чтобы посмотреть свой мобильный телефон: там был как минимум десяток неотвеченных звонков от Баррали плюс несколько сообщений на автоответчике. Он, должно быть, вне себя от беспокойства, подумала Ева. Она написала ему, что ответит в течение получаса и что они с Марой в порядке. Затем вымыла лицо, смыв несколько оставшихся на ней пятен крови Иларии.
Вернувшаяся Раис уставилась на свою напарницу затравленными глазами.
– Что там? – спросила Ева.
– Пришли первые результаты по биологическому материалу и эпителиальным клеткам, найденным под ногтями Долорес, – неуверенно сказала Мара.
– И?..
– ДНК совпадает с ДНК Мелиса… Это сделал он. Мы арестовали ублюдка, который ее убил.
Глава 79Земли Ладу, Верхняя Барбаджа
Комната сына была пуста. Бастьяну почувствовал, как что-то внутри его растворилось. Микели принял решение, которое поставило под угрозу единство общины. Он предал Ладу. Он отвернулся от него, своего отца.
– Это моя вина. Я слишком ему потакал. Я дал ему свободу, которой он не заслуживал, – обвинял он себя, глядя на развевающиеся шторы, расшитые лунным серебром.
Либорио, младший из его братьев, присоединился к нему и удрученно покачал головой.
– Говори, Либо.
– Он взял одну из молодых лошадей.
– А потом? Не стесняйся. Тем более сейчас…
– Он взломал ящик твоего бюро. Третий.
Тот самый, где Бастьяну хранил деньги. Мужчина чувствовал, что сейчас заплачет от стыда. Он отвернулся от брата, чтобы скрыть от него глаза, мокрые от слез и от ядовитого чувства обмана.
– Он оставил какую-нибудь записку?
– Ничего.
– Девушка, Эздра… Где она?
– Она тоже исчезла, – ответил Либорио.
Бастьяну кивнул, нервно теребя бороду.
– Позови остальных, в том числе двоюродных, и поищите его… Он не мог уйти слишком далеко, – коротко приказал он, глядя в окно на ночной туман, окутавший деревню.
Когда брат был уже на лестнице, он снова позвал его.
– Либо, никто не должен говорить этого деду, понимаешь? Никто. Если кто-то попытается сказать это ему, то будет иметь дело со мной.
Либорио кивнул и оставил его в одиночестве. Бастьяну закрыл дверь и сел на кровать сына.
Он был выбран, чтобы взять на себя бразды правления семьей, потому что у него выработалась способность предугадывать развитие событий на основе небольшого количества данных; многие из родственников говорили, что он даже обладает каким-то даром, как некоторые пожилые женщины, способные видеть будущее. В его случае это было не совсем так: Бастьяну был всего лишь сообразительным практичным человеком, прекрасным наблюдателем и слушателем. Однако теперь этот его талант стал адским проклятием, потому что он ясно представлял, какими будут последствия побега сына. Но прежде всего он предвидел действия, которые ему как главе семьи придется предпринять, чтобы смыть этот позор.