К тому же он оказался левшой, что крайне неудобно в бою. К счастью, я одинаково хорошо владею обеими руками, но, едва я перебросил саблю из правой руки в левую, как мой враг тоже поменял руки и стал драться правой. Бой разгорелся пуще прежнего, и я уже прощался с жизнью, как вдруг мой противник задел клинком огромную люстру, и в ту же секунду она обрушилась ему на голову.
Очнулся я на полу среди груды осколков. Но едва вскочил на ноги, как вновь столкнулся с моим противником — он был живуч как кошка. С минуту мы пристально вглядывались друг в друга, и неожиданно блестящая догадка осенила меня. Силы небесные! Ведь я стою перед огромным зеркалом!
С тех пор я понял: одолеть себя — самая трудная задача на свете!
Самый древний род
Утром султан сказал:
— Я восхищен вашей смелостью и отвагой, Мюнхаузен: вы промчались по радуге верхом на коне! Мир еще не видел такого лихого наездника, как вы! Вы железный человек, Мюнхаузен!
На что я ответил, поклонившись;
— Ваше величество, вы ошибаетесь. Я сделан из более прочного металла!
Султан рассмеялся:
— Браво! Браво, Мюнхаузен! Теперь я вижу, что вы не только самый смелый, но и самый остроумный человек на свете!
На этот раз я промолчал. А что я мог ответить? Султан попал в самую точку.
Между тем мудрый монарх продолжал:
— Мой милый Мюнхаузен, у меня к вам маленькая просьба. В память о нашей встрече подарите мне копыта вашего замечательного коня.
— Ваше величество, — ответил я, — копыта не мои, а моего коня. Я не могу дарить чужие копыта. Это не в моих правилах…
— Какая жалость! — воскликнул султан. — Что может быть прекрасней — отбросить копыта ради блага любимой родины!
— Ради блага любимой родины — да! — ответил я. — Но мой конь родился в Германии. Он немец.
— Не может быть! — вскричал потрясенный султан. — На вид он вылитый турок! Ну что ж, если так, пусть живет себе на здоровье! Я куплю его вместе с копытами.
— Ни за что на свете!
— Мюнхаузен, я отдам за коня все что угодно!
— Нет, дорогой султан, мне конь дороже!
— Я отдам за коня свою дочь!
Это было очень странное предложение. Но я ответил вежливо:
— Спасибо, султан, но мой конь — убежденный холостяк.
Султан только руками всплеснул:
— Мюнхаузен, вы ничего не поняли! Если вы отдадите мне коня, я отдам вам в жены дочь! Ваш конь — холостяк. А вы?
— Я тоже.
— Вот и прекрасно! Женитесь на моей дочери и будьте счастливы!
«Только этого не хватало!» — подумал я. А вслух произнес:
— Нет, ваше величество, я не буду менять коня на жену. Мне еще рано жениться. Я слишком люблю приключения!
— Что я слышу, барон! Опомнитесь! — вскричал пораженный султан. — Неужели вы не хотите породниться с древнейшим королевским родом?
— Благодарю за честь, милейший султан! — ответил я, низко кланяясь. — Но самый древний на земле — мой род. Я веду свое происхождение от самого первого человека, которого звали Адам!
— В самом деле?! — изумился султан.
— Да! — ответил я. — Адам Мюнхаузен!
И это действительно так. Адам тоже был немного Мюнхаузен!
Как я починил Землю
Султан так разобиделся, что целый день молчал и только за ужином разговорился:
— Что привело вас в нашу страну, Мюнхаузен?
Я ответил:
— Ваше величество, я прошу прощения за бесцеремонное вторжение в Турцию, но я весь день напролет мчался за бабочкой.
— В самом деле? — удивился султан. — Ну и как? Вы ее поймали?
— Нет, ваше величество.
— А зачем вам бабочки?
— Для моей коллекции.
— А зачем коллекция?
— Для бабочек. Они так прекрасны!
— Ах, Мюнхаузен! — воскликнул султан. — Вы замечательный человек, если в погоне за прекрасным поднялись в небо по радуге! Я сейчас же разошлю гонцов, чтобы сегодня же к вечеру все наши бабочки были пойманы и доставлены во дворец.
Я сказал:
— О великий султан! Даже если все ваши подданные целый день напролет будут гоняться за бабочками, они ни за что не поймают их к вечеру!
— Ах, Мюнхаузен! — вздохнул султан. — Сразу видно, что вы издалека. Да разве в Турции кто-нибудь знает, когда наступит вечер?
И вот что он мне поведал. Оказалось, что за последнюю неделю день в Турции увеличился на целых шесть часов!
Услышав эту необычайную новость, я очень обрадовался, потому что ужасно не люблю спать и каждый вечер ложусь в постель со слезами на глазах.
— Но это же прекрасно, дорогой султан! Это значит, что ночь стала короче на целых шесть часов!
— Как бы не так! — ответил султан. — Ночь тоже увеличилась на шесть часов!
— Быть того не может!
— Может, — сказал султан. — И продолжает увеличиваться с каждой ночью!
— А день?
— А день увеличивается с каждым днем. Теперь вы понимаете, Мюнхаузен, что происходит в Турции? В полночь у нас еще светло и светит солнце. А в полдень — еще ночь и в небе сверкают звезды!
— Погодите, погодите! — перебил я султана. — Если день растет и ночь растет, это значит… это значит, что Земля крутится все медленней и медленней.
— Мюнхаузен! — воскликнул султан. — Вы великий ученый! Но что же будет с нами, если Земля и вовсе перестанет крутиться?
— Меня удивляет другое, великий султан, — сказал я. — Почему во всех странах Земля крутится так же быстро, как и раньше, и только в Турции так тормозит?
— Вы абсолютно правы, Мюнхаузен, — согласился султан. — Это несправедливо по отношению к Турции! Но это еще не все. Непонятно почему, но все часы в Турции стали отставать. И чем больше они отстают, тем медленней крутится Земля…
— Вот как! — удивился я. — И как же вы узнаете точное время?
— Только по моим часам, — гордо ответил султан. — К счастью, они идут безупречно, и вся Турция сверяет по ним время.
Как раз в этот миг часы султана пробили полночь, хотя за окнами дворца ярко светило солнце.
— Ну что? — султан довольно потер руки. — Теперь вы убедились, что у меня замечательные часы?
Я расхохотался:
— Султан, вы управляете своими подданными, а ваши часы — их часами. Это очень мудро. Но иногда вы должны сверять свои часы с их часами, чтобы идти в ногу со временем.
— Нельзя ли покороче? — сердито перебил султан.
— Дело в том, что Земля в Турции крутится так же быстро, как и раньше. Но стрелки ваших часов, султан, крутятся еще быстрее.
— Вы хотите сказать, что мои часы спешат?
— Ровно на двенадцать часов! Вот почему в полночь у вас светит солнце, а в полдень сверкают звезды.
Султан грозно нахмурил брови:
— А почему мои часы спешат?
— Потому что спешат минуты.
— А почему спешат минуты?
— Потому что спешат секунды.
— А почему спешат секунды?
— Потому что их подгоняет маятник.
К счастью, я прекрасно разбираюсь в часах. В один миг я починил маятник и превратил полночь в полдень!
Война
Утром вся Турция ликовала!
День кончился вовремя, и ночь тоже! Земля крутилась превосходно, и все турки вместе с ней! Никто не отставал!
В мою честь султан устроил пир на всю страну. В разгар праздника во дворец вернулись гонцы с огромными воздушными шарами. Султан сдержал свое слово: все турецкие бабочки были пойманы и доставлены в этих шарах. Но, увы, среди них не оказалось моей замечательной бабочки, и я тут же приказал:
— Отпустите их, пусть летят в родные края!
В ту же секунду гонцы проткнули шары — и грянул такой залп, словно целый полк солдат выстрелил разом!
Это лопнули воздушные шары, и весь Стамбул ахнул от восхищения, потому что все бабочки Турции взвились в небо!
Пораженный этим сказочным зрелищем, я сказал султану:
— Даже самый праздничный ночной фейерверк не сравнится с этим — при солнечном свете!
— Нет, Мюнхаузен, — возразил султан, — самый лучший фейерверк на свете — в честь победы!
Я спросил:
— Султан, вы любите войну?
— Нет, — ответил мудрый правитель, — я люблю мир. Но после войны. Вот почему я так часто воюю, — тут он тяжело вздохнул. — К сожалению, войну затеять не так-то просто. Нужна уважительная причина. А найти ее ужасно трудно.
В этот миг раздался пушечный выстрел, и султан подскочил на троне:
— Проклятие! Как же я забыл! Это король Франции привел свой военный флот в Турцию!
— Значит, — спросил я, — у вас с ним есть причина для войны?
— Еще бы! — откликнулся султан. — Остров в море! Из-за него мы и сражаемся!
— Остров? Какой остров?
— Мой! — ответил султан.
— А как он называется?
— Мой! — повторил султан. — Король Франции называет его точно так же.
— Странное название, — удивился я. — Никогда не видел этого острова на карте.
— Его и нет на карте, — объяснил султан. — Он слишком маленький.
— А кто на нем живет?
— Никто. Он не пригоден для жизни. Но для войны — в самый раз!
И тут, как нарочно, французский флот дал залп из всех орудий!
— Скорее! — завопил султан. — Король Франции вот-вот начнет сражение, а у меня еще ничего не готово!
— Не стоит так волноваться, милейший султан, — ответил я, — французский король — джентльмен. Он подождет…
Но султан и слушать меня не стал. Он тут же отдал приказ, и все турки помчались точить сабли. А потом вывели корабли в море.
Тем временем вдали показался французский флот, и я увидел, что французский король смотрит в подзорную трубу на турецкого султана. А турецкий султан, стоя на капитанском мостике, смотрит в подзорную трубу на французского короля. И хотя расстояние между ними было добрых пять миль, они оба величественно кивнули друг другу.
Вот что значит королевская вежливость! Короли и султаны могут биться насмерть, но перед битвой обязательно пожелают сопернику здоровья.
Так случилось и на сей раз.
Отвесив друг другу поклон, король и султан дали залп из всех пушек разом! Впрочем, все французские ядра благополучно перелетели через турецкие корабли, а все турецкие ядра — через французские корабли. Перелет!