Тут дверь открылась, и выглянул пожилой доктор. Улыбаясь, он приветствовал посетителей:
— Доктор Мердок, прошу вас, проходите. Стив! Добро пожаловать домой! Когда ты переберешься к нам насовсем?
— К Рождеству.
— Я слышал, ты совсем бросаешь нейрохирургию. Это правда? — озабоченно спросил врач и повернулся к Эльзе: — Знаете, милая леди, это такой талант! Я имел честь и удовольствие немного с ним работать. Стив, должен же быть какой-то выход! Ты мог бы совмещать…
— Никак не получается.
— А в Афинах работать не хочешь? Здесь такие величины, как ты, всегда нужны!
— Нет, это невозможно. Пожалуйста, закроем тему. Мы приехали, чтобы поговорить об Эльзе, а не обо мне.
— Мальчик мой, твой уход — большая потеря для медицины. Такой талант в землю зарывать… Что ж, милая леди, идемте посмотрим вашу ногу.
Врач оказался профессионалом высочайшей пробы. Он внимательно осмотрел Эльзу, задал массу вопросов. При этом, к удивлению Эльзы, оказалось, что у него уже есть ее прежние рентгеновские снимки. Наконец он вынес заключение: большого вреда Эльза ноге не наносит, но операция нужна обязательно, а до тех пор боли не пройдут.
— Слава богу, значит, с операцией можно подождать, — с облегчением вздохнула она. — А вы можете сами сказать это Стефаносу?
Доктор повторил все то же самое принцу и добавил:
— Но ты ведь и сам это знаешь, ты же видел снимки.
— Знаю. Но лечить Эльзу не могу. Во-первых, она — член семьи, и это не вполне этично. Во-вторых, у меня нет соответствующего оборудования.
— Да, вот был бы на Хризеисе настоящий медицинский центр, как у тебя в Нью-Йорке…
— Для Хризеиса это неоправданная роскошь.
— Что ж… — вздохнул врач. — Итак, молодая леди, на какой день назначим операцию?
— Что? Вы же сказали, сейчас она не нужна! — воскликнула Эльза.
— Я сказал, что нет нужды делать ее срочно. Но она необходима, потому что вы щадите больную ногу, в итоге вес распределяется неправильно, и в долгосрочной перспективе ситуация чревата серьезными проблемами со спиной. Уже сейчас наблюдаются болезненные ощущения в нижнем отделе позвоночника, и это меня беспокоит. Когда будем оперироваться?
— Мы не будем… — начала было Эльза, но Стефанос перебил ее:
— Я вернусь через два месяца. Давайте проведем операцию сразу после Рождества.
Клинику молодые люди покидали в молчании. Всю дорогу до магазинов Эльза пыталась пробудить в себе праведный гнев, но он никак не пробуждался, поэтому она была тиха и печальна.
Однако, когда она вышла из машины у галереи шикарных дорогих магазинов, настроение ее как-то само собой улучшилось. В конце концов она же приехала выбирать бальное платье. О чем печалиться? Погрустить она всегда успеет. И Эльза с головой окунулась в процесс выбора наряда.
Одно платье подошло идеально. Глядя в огромные зеркала, Эльза видела не себя, а принцессу из сказки: шелковое платье глубокого красного цвета, расшитое серебром, сидело как влитое, на спине была шнуровка, корсаж плотно облегал стройное тело, а юбка доходила до пола. Она завороженно смотрела в зеркало и, встретившись взглядом с принцем, почувствовала себя совсем как в сказке. Но тут Эльза заметила ценник и рухнула с небес на землю.
— Это мы берем, — быстро сказал Стефанос продавцу-консультанту и довольно ухмыльнулся, заметив выражение ужаса и недоверия на лице своей спутницы. — Так, что еще у вас есть? Нам нужны три платья, чуть менее торжественные. И какое-нибудь соответствующее белье посексуальнее.
— Что? — воскликнула Эльза. — Белье посексуальнее?!
— Разумеется. Это обязательная составляющая гардероба королевских нянь. Вы что, не ознакомились с правилами дресс-кода?
— Но мне не надо…
— Надо, — отрезал принц.
— Боже мой! Не лучше ли найти вашим деньгам более достойное применение? В Африке дети голодают!
— Дети не узнают.
— Стефанос!
— Хорошо. Сделаем так: на каждый доллар, который мы заплатим за ваши наряды, я пожертвую десять в фонд помощи детям стран третьего мира. То есть, отказываясь от одежды, вы тем самым обделяете страждущих. И пожалуйста, зовите меня Стив.
— Нет. Вы принц Стефанос. А я — няня Эльза. Няня, которая не в силах долее противиться соблазну и не откажется от пары роскошных платьев. А теперь, ваше высочество, будьте добры, погуляйте где-нибудь, пока я — в интересах страждущих — буду выбирать белье.
Когда с покупками было покончено, Стефанос привез ее к шикарному отелю, объяснив, что забронировал там номера. Восхищенно осматривая великолепно оформленный в древнегреческом стиле фасад, Эльза поинтересовалась:
— Правило «десять долларов детям на каждый доллар расходов» распространяется и на этот отель?
— Разумеется. Я дал вам слово.
— Ладно. Тогда я надену к ужину самое красивое платье — из тех, что попроще. Если к ним вообще, конечно, применимо это понятие. Только, Стефанос, я не думала, что мы ночуем не дома. У меня с собой никаких вещей нет.
— Мы же в Греции. Здесь, как известно, есть все. Я не думаю, что возникнут проблемы с зубной щеткой. А белья вы и так сегодня накупили столько, что надолго хватит.
— Откуда вы знаете, сколько я накупила белья? — возмутилась было Эльза и покраснела.
— Вы же сами дали мне чек, чтобы я мог рассчитать размер пожертвований.
— Точно. Ладно… — Тут румянец ее приобрел интенсивный малиновый цвет, и она тихо поинтересовалась: — Надеюсь, мы спим в разных номерах?
— Точнее, в разных люксах, — поправил принц.
— Ну да, конечно… Слушайте, это просто безумство какое-то, — вдруг нервно засмеялась Эльза.
— Согласен. Мы с вами всю жизнь не позволяли себе никаких безумств. Пора это исправить.
— Мне не нужны были безумства, — возразила Эльза.
— Позвольте не согласиться. Безумства иногда нужны всем, — заявил Стефанос, и на этом они ненадолго расстались.
А потом был ужин — в шикарном ресторане шикарного отеля с шикарным видом на вечерние Афины, шикарным угощением и в компании шикарного мужчины. Обстановка была исключительно романтическая. Эльзе казалось, что вот-вот из воздуха материализуется оркестр и заиграет что-нибудь вроде «Истории любви». И точно, в зале появился пианист и стал наигрывать нечто весьма романтичное.
Эльза была очаровательна в новом платье а-ля Одри Хепберн: бледно-лимонном в мелкий белый горошек, с узким корсажем, широкой юбкой и глубоким декольте. Волосы она скрутила в узел. Конечно, образ Одри был недосягаем, но взгляд Сте-фаноса, которым он одарил ее, говорил, что Эльза Мердок тоже очень недурна.
Эльза нервничала. Когда официант принял заказ и стал ставить на стол тарелки с какими-то невероятными кушаньями, она решила завязать светскую беседу:
— Предлагаю обсудить политическую ситуацию в мире.
— Сегодня — никакой политики, — не принял предложение принц.
— Тогда поговорим о Зои.
— И никаких детей.
— Так. Ладно. Значит, про вашу медицину и моих черепашек?
— Нет. Сегодня говорим только о вас.
— Тогда настройтесь на скучный вечер. Боюсь, это не самая занимательная тема, — продолжала бодриться Эльза, хотя сердце ее забилось быстрее.
— А еще можно потанцевать, — предложил ее кавалер, когда послышалась мелодия вальса.
— А как же моя нога?
Стефанос встал, подошел к своей даме, помог ей подняться и сказал:
— Снимите туфли и вставайте мне на ноги.
— Господи, Стефанос, над нами будут смеяться.
— Ничего подобного. Ну же, Эльза, подарите мне танец!
С этими словами он обнял ее за талию и закружил в сказочном вальсе. Принц оказался прекрасным танцором: он двигался легко, непринужденно, очень грациозно, вел свою партнершу уверенно. Эльза упивалась танцем. Она не танцевала с тех пор, как покалечила ногу. Да и до этого ей нечасто удавалось потанцевать. Стефанос держал ее на своих ногах, будто она была легкой, словно пушинка, и двигались они как единое целое.
«Как я сюда попала? Что происходит? Согласилась всего-навсего на покупку платья. И что в итоге? Он просто соблазняет меня! Хотя нет, я ведь сама согласилась поехать с ним в Афины. Да какая разница. И пусть соблазняет! С кем не бывает?… Со мной не бывает. Я не такая!» — размышляла Эльза, как вдруг Стефанос прошептал ей на ухо:
— А с мужем вы танцевали?
Все. Сказке конец. Эльза застыла, ноги ее соскользнули на пол.
— Что вы сказали?
— Прошу прощения. Я не хотел…
— Напоминать мне о Мэтью? Разумеется, хотели. Только зачем?
Принц смутился. Казалось, он тоже замечтался и только сейчас вернулся к реальности.
— Да, я танцевала с Мэтью, если вам интересно, — бросила Эльза.
— Вы любили его?
— Всем сердцем.
— И все еще тоскуете по нему?
— Я… да, — ответила она и подумала: «Интересно, что он ожидал услышать в ответ? И как теперь быть? Я не готова к другим отношениям, потому что все еще люблю мужа».
— Вы снова сможете танцевать, когда мы подлечим вашу ногу, — тихо произнес Стефанос.
— Нет, не буду… Я не должна танцевать…
— Эльза, послушайте…
— Я не хочу думать о Мэтью. Не здесь и не сейчас, когда мы… Когда я с вами, — неожиданно для самой себя прошептала она.
Они теперь были одни на танцполе. Вальс закончился, другие пары уже вернулись на места, пианист стал наигрывать что-то мечтательно-прекрасное, а принц и няня стояли так близко, что слышали дыхание друг друга.
— Эльза? — Руки Стефаноса скользнули по ее спине, он наклонился и поцеловал женщину. Это был горячий, требовательный, но в то же время нежный и долгий поцелуй-вопрос. Руки Эльзы обвились вокруг шеи принца, а он целовал ее так, как она мечтала всю жизнь.
Ах, Мэтью, Мэтью…
Стефанос сам всколыхнул тени прошлого, и вот он снова рядом, ее покойный муж. Наверное, он всегда будет рядом. Мэтью тоже умел целоваться, но его поцелуи были совсем другими. Тоже прекрасные, но другие. Другая жизнь, другая любовь…
Сейчас все как в сказке. Боль в ноге унялась, о Зои беспокоиться не нужно, никакой ответственности, никаких забот. А Стефанос крепче прижимает ее к себе, целует, гладит спину, будто любит ее.