— Я пойду с Эльзой! Эльза, иди сюда, пожалуйста. Пойдем вместе!
— Скорее, — подбодрила новую знакомую Лили. — И нос у тебя нисколько не красный. Отлично выглядишь.
Так они и покинули собор: впереди шли Зои с Эльзой. За ними — Стефанос.
«Она должна была бы идти сейчас рядом со мной. Но я поспешил, слишком надавил на нее и все испортил. Потребовал от бедной девочки всего и сразу!» — размышлял принц.
Еще он радовался, как хорошо держится сегодня Зои. Конечно, все было отрепетировано заранее, девочка знала, что от нее потребуется. Но все же ее умение себя вести — заслуга Эльзы. Она воспитала ее так, чтобы у Зои не пропала уверенность в себе, чтобы, несмотря на полученные травмы, она умела достойно жить и радоваться жизни.
«Она должна была бы идти со мной к алтарю, — вновь вернулся к назойливой мысли принц. — Я обязательно попытаюсь еще раз, время есть. Но ведь Эльза права! Она понимает, что со мной творится, лучше, чем я сам. Я и правда не разобрался в себе. У Эльзы хватает силы воли, чтобы, приняв решение, смело идти вперед. Я же, ступив на новый путь, продолжаю оглядываться назад. И поэтому она не хочет быть моей женой».
Когда торжественный прием в честь коронации подошел к концу, Зои наконец смогла усесться к Эльзе на колени и склонить головку ей на грудь. Девочка мужественно выдержала все мероприятия, была со всеми мила и учтива. Но вот последние речи произнесены, гости ушли, и можно расслабиться.
— Правда, Стефанос очень красивый? — сонно проговорила она, прижавшись к своей милой Эльзе. — Знаешь, и совсем не страшно быть принцессой, когда Стефанос рядом. Жаль, что ему нужно уехать.
— Мне тоже жаль, — прошептала молодая женщина.
— Но ведь он скоро вернется, и мы будем жить все вместе долго и счастливо, да?
— Конечно, он же обещал. Может, нам и не удастся постоянно быть вместе, но Стефанос всегда будет рядом.
— Это хорошо. Но мы с Бастером будем очень по нему скучать. — Девочка едва шевелила губами от усталости. Ее клонило в сон.
— И я буду скучать. И боюсь, так сильно, что, пожалуй, все же решусь на радикальные перемены в жизни, — тихо сказала Эльза, глядя на уснувшую крестницу.
Но такой возможности ей не представилось. Ночью Стефаноса срочно вызвали в Нью-Йорк. Его присутствие требовалось безотлагательно, и последние часы на острове он провел в спешке: подписывал важные документы, оставлял распоряжения заместителю. На рассвете принц тихо постучался в спальню Эльзы.
— Уже уезжаете? Но вы вернетесь? — Голос ее дрожал и звучал жалко.
Стефанос взял Эльзу за руки, привлек к себе и крепко обнял.
— Конечно вернусь. К Рождеству я уже буду дома. — Сегодня Стефанос был в обычной одежде, что Эльзе всегда очень нравилось. Потертые джинсы, кожаный пиджак, легкая небритость — занятой человек, спешащий по срочным делам. — Черт побери, Эльза. Мне самому не хочется бросать вас, но пациенты ждут. Я обещал.
— Вот было бы здорово, если бы вы могли работать по специальности здесь.
— Мы оба знаем, что это невозможно.
— Да, конечно. — Эльза помнила его объяснения по этому поводу.
— Присмотрите за Зои, за Бастером и за черепахами, договорились? — попросил он.
— Договорились.
— В Австралии в декабре жарко, да? Как считаете, может, отметим Рождество по-австралийски?
— Точно, приготовим рождественский десерт Эми! — воскликнула Эльза. Это было очень странно — стоять на пороге комнаты босиком, провожать любимого мужчину и обсуждать с ним рождественский десерт погибшей подруги.
— Что за десерт?
— Это такой ягодный торт-мороженое. Вообще на Рождество полагается подавать горячий пудинг, но в семье Эми его терпеть не могли. Да и в жару хочется чего-то прохладного. И они придумали этот десерт. Его начинают готовить за месяц до Рождества: подбирают ягоды, делают мороженое и заливают в форму слой за слоем, причем каждый слой имеет свой вкус. Перед праздником форму переворачивают и все это сверху покрывают протертыми ягодами. Торт получается огромный, иногда мы его только к концу января доедали!
— Так вы готовите этот торт каждое Рождество?
— Нет. — Эльза замялась. — После гибели Эми не делали ни разу. Ягоды очень дорогие.
— Понятно, — бодро сказал принц и сжал ее руки. — Тогда слушайте и повинуйтесь: берете кредитную карту, которую я вам дал, и покупаете столько ягод, сколько нужно. Хотите — ищите здесь, хотите — закажите по Интернету, но достаньте все, какие требуются. Готовьте десерт Эми, и мы будем есть его до конца января.
Стефанос нежно смотрел на нее, Эльза почувствовала, что сейчас расплачется. Принц попробовал отвлечь ее:
— Что вам привезти из Нью-Йорка?
— Пожалуйста, на обратном пути заскочите в Австралию и заберите моих котов. Я по ним скучаю.
— Знаете, если лететь из Америки в Средиземноморье, Австралия оказывается немного не по дороге, — засмеялся Стефанос.
— Подумаешь. Разве для принца-регента это помеха?
— Не помеха. — Он улыбнулся самой ослепительной из своих улыбок. Тут где-то внизу хлопнула дверь и послышался тихий зов дворецкого. — Черт побери, уже пора. Скажите Зои, что я заходил попрощаться? Не хочу ее будить.
— Конечно скажу. Счастливого пути, — улыбнулась Эльза. — А про кошек я пошутила!
— Я понял. Эльза… — Принц внезапно посерьезнел, однако она перебила его:
— Все, вам пора.
— Да, уже иду. — Но вместо этого он лишь еще раз прижал ее к себе и крепко поцеловал.
— Уходите!
— Я люблю вас, — громко и отчетливо произнес Стефанос, развернулся и ушел.
Эльза закрыла дверь, легла. Ей хотелось рыдать и молотить кулаками по подушке, но рядом спала Зои, поэтому эмоции приходилось сдерживать.
«И что я буду делать дальше? О Зои заботиться не надо. Например, через пару часов будет накрыт завтрак — из восьми блюд на выбор. А после Рождества она пойдет в школу. Что ж, займусь черепахами. Стану ведущим специалистом по оливковым черепахам. И хорошо. Лишь бы Стефанос наконец разобрался в себе, нашел способ не предать свое призвание, но при этом остаться на острове. Со мной. Я так люблю его! Броситься, что ли, вдогонку? Нет, это несерьезно. Ладно, будем готовить рождественский десерт и ждать, когда наш принц вернется домой».
Стефанос летел прямым рейсом из Афин в Нью-Йорк. Он попытался изучить присланные по факсу истории болезни тех, кого ему предстояло оперировать, но не мог сосредоточиться. Перед глазами стоял образ Эльзы — босой, с распущенными волосами, в прелестном пеньюаре. Жутко хотелось обнять ее и не выпускать до скончания веков.
«Она отказалась выходить за меня замуж, — размышлял принц. — Почему? Во-первых, я слишком форсировал события. Надо сначала вылечить ей ногу, потом свозить на недельку в Париж… Лучше на месяц… И лучше — в Нью-Йорк… Вот бы совсем перебраться на Манхэттен вместе с Эльзой и Зои… Наконец-то у меня будет настоящая семья, о которой я никогда не задумывался, но которой, как выяснилось, мне очень не хватает… Но нельзя. На кого мы бросим Хризеис? Вот и вторая причина. Эльза понимает, что мне стало бы легче, если бы я женился. Но это ничего не решит. Сначала я должен разобраться со своей проблемой, и тогда ничто не будет угрожать семейному счастью».
— Простите, вы, случайно, не принц Стефанос с Хризеиса? — вдруг обратился к нему пассажир, сидяший в соседнем кресле. Всю дорогу этот ученого вида человек в очках то и дело бросал внимательные взгляды на принца. А в промежутках читал какие-то отчеты, судя по всему, еще более заумные, чем документы, которые пытался просмотреть Стефанос.
— Да, это я, — осторожно ответил принц.
— Так это из-за вас доктор Лэнгхэм бросила научную работу? — Мужчина был настроен не очень дружелюбно.
— Простите, не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — удивился Стефанос.
— Доктор Лэнгхэм — выдающийся специалист. Она была одним из самых блестящих ученых умов Австралии. Да что там Австралии. Всего мирового научного сообщества! Их с мужем публикации по проблеме сохранения Большого Барьерного рифа в свое время буквально взорвали ученый мир. Продолжи она исследования, могла бы в ближайшем будущем стать профессором в любом ведущем университете мира. И вдруг — отходит от дел, передает все наработки кому-то другому!
— О чем вы говорите? — недоумевал Стив.
— О ее научных трудах, разумеется. Простите, я не представился. Дэвид Хэмминг, профессор-океанолог. Ответственно заявляю: никогда прежде я не сталкивался в своей практике с таким широким жестом — передачей результатов своих исследований. Она проделала самую сложную часть работы, оставалось лишь оформить собранные данные в виде монографии, и уверяю вас, ей определенно светила престижная премия. И вдруг как гром среди ясного неба приходит письмо. Мол, я прекращаю работу в данном направлении, но не хотела бы, чтобы исследования прервались, поэтому прошу принять собранные мною данные и выводы для дальнейшей обработки и публикации по вашему усмотрению. Так вот, скажу я вам, на этих данных и выводах, то есть исключительно благодаря ее щедрости, заработали себе имя как минимум восемь ныне всемирно известных ученых,
— Восемь ученых? — растерянно повторил Стефанос.
— Ну да. А ее и след простыл. Ни слуху ни духу. Никто не знал, где она, что с ней, — сокрушенно продолжал пожилой профессор. — Потом вновь стали появляться статьи — на сей раз о морских звездах. Исключительно интересные замечания, должен сказать, и очень важные наблюдения. Мы сразу поняли, кто автор, только теперь она подписывалась как Эльза Мердок. И только все обрадовались, и нате вам, опять она выкидывает тот же трюк — отдает свои материалы, а сама вновь остается в тени! — Ученый разгорячился и ткнул соседа карандашом в грудь. — И представьте, — продолжил он, — не так давно доктор Лэнгхэм опять объявилась на научном горизонте! Теперь она занимается черепахами, очень редким видом. И должен сказать, черепахам крупно повезло. Потому что, видите ли, у нее системный взгляд на вещи. Если обнаружилась одна кладка яиц, значит, есть еще, а уж доктор Лэнгхэм позаботится о том, чтобы обеспечить их сохранность. Она уже связалась с несколькими международными центрами, поделилась своими наблюдениями.