– У меня есть только одна догадка, – сказал Петер. – Я рассуждаю так. Домик на отшибе. Гнолли сюда на экскурсию не ходят и не живут в нём. Смук сказал, что Мадс был единственным человеком, который в нём жил. Почти уверен, что после Мадса домик пустовал.
– Логично, – откликнулась Изольда.
– Лучше всех знал Мадса старик паромщик. И у него могли быть причины сюда зайти. К тому же именно он привёл нас сюда. И карта так удачно оказалась в рюкзаке, помните? Я ещё сказал потом, что не удивился бы, узнав, что именно паромщик нам её подложил.
– И?.. – спросил Себ.
– И из всего этого у меня складывается подозрение, что этот крестик нанёс на карту именно он.
– Старик? – спросила Изольда.
– Да.
– Но зачем?
– Чтобы помочь нам в очередной раз. Он видит в нас тех двоих: Мадса и Изабеллу.
– А я? Я тогда кто? – обиделся Себ.
– Не знаю, Себ, сейчас это неважно. Может быть, ты их ребёнок. Или их неродившийся ребёнок. Мало ли, что может прийти ему в голову. Главное не это, а то, что этот знак явно предназначается нам! Он предполагал, что мы от отчаяния будем пересматривать карту ещё и ещё, пытаясь найти возможность отсюда выбраться.
– И что означает, по-твоему, этот крестик? – спросила Изольда теперь уже с надеждой в голосе.
– Место, где нас ждёт паром, – шёпотом ответил Петер.
– Так что же мы сидим! – вскрикнула Изольда и вмиг соскочила с диванчика. – Где мои ботинки? Надо срочно собираться! Вдруг он не может ждать нас там слишком долго?
Она судорожно стала метаться по домику, собирая вещи в два рюкзака.
– А можно я возьму гербарий Мадса, который он сделал на этом острове? – спросил Себ.
– Нет, – коротко ответил Петер.
И Себ понял, что настаивать бесполезно.
– Но всё не так просто, Изольда, погоди, – продолжал Петер. – Я тоже сначала обалдел от радости. Но есть одна сложность, которая может стать серьёзным препятствием.
– Какая? – Изольда смотрела на него всё ещё счастливым взглядом человека, у которого появилась надежда.
– Ночь, – коротко сказал Петер. – Если паромщик и правда ждёт нас на побережье в районе этого крестика, то встретиться мы с ним должны там в полночь. Я думаю, время отправления что в одну, что в другую сторону одно и то же.
– Не факт, – возразила Изольда.
– Хорошо, ты права, мы не можем быть в этом уверены. Но согласись, даже если это не полночь, то это и наверняка не день. Солнце должно зайти. Но я бы всё-таки рассчитывал на полночь, просто чтобы убить двух зайцев. Ведь у нас только одна попытка. Если мы её не используем, второго шанса нам уже не предоставится. Не знаю, что там задумал старик, но остальные гнолли явно этого не одобрят.
Изольда подошла к Петеру и заглянула ему в глаза.
– Я была неправа, – сказала она. – Я сказала как-то про Себа, что он умненький. На самом деле вы оба умненькие. Это правда.
Она протянула руку и провела по волосам Петера.
– Целоваться будете? – спросил Себ с невинным видом.
– Дурак, – ответил Петер и покраснел.
Изольда промолчала.
– Но мы же не доберёмся до этого крестика одни в темноте, – сказал Себ. – Мы днём-то едва не погибли на этом острове, а ночью ещё и гнолли выходят из-под земли. И бог знает кто ещё. Мы десяти минут не продержимся, не говоря уже о том, чтобы найти нужное место в нужное время.
– Поэтому я и сказал, что это проблема, – согласился Петер со вздохом. – И решить её можно только одним способом…
– Смук?.. – еле слышно спросила Изольда.
И Петер кивнул.
34. Побег
Ветер завывал, заглушая голоса. Мальчики и Изольда слушали каждое слово спорящих.
– Это невозможно! – пытался перекричать ветер Смук. – Это верная гибель! Нельзя! Только гнолли могут покидать остров на пароме!
– Просто никто ещё не пробовал! – упорствовал старик. – Всегда кто-то должен быть первым.
– Вы погибнете. Там же воронка времени, ты сам не хуже меня знаешь. Если попасть в неё, то всё – смерть.
– Никто не знает, – громыхал паромщик. – Это легенды, которые рассказывали нам прадеды. Но так ли это на самом деле? Никто не проверял!
– Это безумие! Чистой воды безумие!
– Но ты же привёл их сюда потайным путём, – не унимался старик. – Значит, ты тоже понимаешь в глубине души, что я прав. Мы, гнолли, верим в судьбу, разве нет? И мы уже загубили две жизни. Они на моей совести. Я не могу допустить повторения, потому что судьба совершенно отчётливо предоставила мне шанс искупить свою вину. И я не откажусь от этого шанса!
Смук был в отчаянии. Он не мог принять решение.
– Осталось две минуты. Почти полночь, – сказал вдруг старик спокойным голосом, и все его услышали. – Лезьте на борт, – кивнул он детям.
– Хорошо, – тихо ответил Смук. – Тогда я поплыву с вами.
– Это ещё зачем? – преградил ему путь старик. – Рыб кормить?
– Мы не можем рисковать, – сказал Смук. – Если паром отходит с острова, он должен перевозить гнолля. Или ты решил, что перевозишь сам себя? Я буду этим гноллем, дай пройти.
Старик отступил в сторону.
– Это не твоя история, Смук, – дрожащим от волнения голосом сказал он. – Я не думал тебя впутывать…
– Теперь это уже не история, – откликнулся Смук, залезая на палубу, – это реальность…
– Смук, подумай… Если остальные узнают, ты станешь изгоем, тебя выгонят с острова до конца жизни…
– Ты в таком же положении, – ответил Смук.
– Я уже старик… – сказал паромщик. – Мне недолго осталось.
– Никто не знает, кому сколько осталось, – коротко бросил Смук.
Паром отошёл от скалистого берега, и остров довольно быстро утонул во мраке. Кругом было только беспокойное море.
– Спасибо, Смук, – сказала Изольда и обняла его.
– Это как в боулинге, – пошутил он. – Если выбил страйк, то нельзя останавливаться, ведь в следующей попытке очки удваиваются.
Несколько часов они продирались через непогоду. Потом внезапно ветер стих. Море успокоилось. И паром вдруг потянуло влево против часовой стрелки.
– Я же говорил, – спокойно произнёс Смук. – Воронка времени.
Дальше всё происходящее напоминало «американские горки». За бортами поднимались стены воды, паром летел с бешеной скоростью по кругу и куда-то вниз, в бездну, которая была ещё чернее, чем окружавшая их ночь…
35. Ожидание
– Где мы? – спросил вернувшийся Петер, всё ещё выплёвывая остатки песка, набившегося в рот.
Изольда обняла обоих мальчиков:
– Вы верите в то, что мы живы?
– Никогда больше не буду кататься на аттракционах, – мрачно сказал Петер. – И ходить в зоопарк.
– Про зоопарк ты уже говорил, – заметил Себ.
– А тебя, Эйнштейн, надо было оставить на острове, ты ошибка природы и прекрасно сосуществовал бы там с прыгозаврами и этим своим сникерсом…
– Не нашёл? – грустно спросила Изольда.
– Нет. Никаких следов. Я прошёл, наверное, около километра в каждую сторону, – сказал Петер. – Ничего.
– Думаешь, он утонул? – спросила Изольда.
Петер ответил не сразу:
– Я понятия не имею, как функционирует эта воронка… Но мы же не утонули. Может, и Смук жив. Просто мы не знаем, где он.
– Но мы его найдём? – с надеждой в голосе спросил Себ.
– Он же ясно сказал: это как в боулинге. Теперь наша очередь бросать.
– Единственная хорошая новость, кроме той, что мы живы, – сказала Изольда, – то, что смартфон заработал. Я включила карту. Мы вот в этой точке, километрах в ста от того места, где оставили машину. И ещё… Если верить часам на экране, то сейчас шесть часов следующего утра. Ну в смысле следующего после того, как мы… Короче, нас не было две ночи, если считать с момента… как мы одолжили машину.
– Скорее бы солнце взошло, – сказал Петер.
– До восхода ещё два часа, – ответила Изольда. – Давайте…
Она не успела ничего добавить, потому что вдали послышалась громкая сирена полицейской машины.
– Ясно, – сказал Петер. – Отследили по сигналу телефона.
– Думаешь, нас так быстро хватились? – спросила Изольда.
– Нет, они просто прочёсывают безлюдное побережье по утрам, – пошутил Петер.
– Так, у нас мало времени, – деловито перебил их Себ. – Давайте проговорим легенду, как мы сюда попали и почему у нас оказалась папина банковская карта…
36. Постскриптум
– Смотри, Бертрам как пыжится, – фыркнул Петер, бросив взгляд в сторону дорожки, где тренировалась их школьная команда. – Чемпион Галактики.
Изольда обняла его за плечи:
– К нам, кажется, идёт. Долго созревал.
Бертрам подошёл и сделал вид, что наблюдает за броском Себа, после которого осталась стоять одинокая кегля в левом углу. Себ катил шар медленно, но очень уверенно, по какой-то одному ему понятной траектории, которая, однако, неизменно заканчивалась попаданием в цель.
– Не хотите к нам? – предложил наконец Бертрам. – Иза, сто лет не виделись! Ты нас теперь, кажется, избегаешь? Сходим завтра в кафешку с бабл-ти?
Петер отвёл взгляд, а Изольда, напротив, смотрела прямо в глаза Бертраму.
– Нет, Бертрам, не получится. У нас тут серьёзный чемпионат образовался, времени ни на что не остаётся.
– Вы записались на чемпионат? – удивился Бертрам. – А на какой? Если, конечно, не секрет.
– Не секрет. Ты за ним наблюдаешь.
Себ уверенно сбил остававшуюся кеглю.
– Это наш чемпион, – пояснила Изольда. – Но мы с Петером тоже в тройке. Так сказать, в призах.
Бертрам посмотрел на них как на сумасшедших и медленно пошёл к своим. Они о чём-то зашептались, бросая в сторону Петера, Себа и Изольды язвительные взгляды.
– Наверное, сказал им, что мы сошли с ума, – предположила Изольда.
– Скорее, тили-тили тесто, – поддразнил их Себ, – жених и невеста.
– Я тебе сейчас устрою тесто, – пригрозил Петер, но не успел привести угрозу в исполнение, потому что к ним подошёл незнакомый мальчик в толстовке с накинутым на голову капюшоном и положил им под ноги чёрный рюкзак.