На территорию биостанции ступили осторожно. Поначалу пытались пробираться верхами, чтобы не замочить ног – улицы были затоплены, где по колено, где по пояс; лезли на фонарные столбы, на подоконники, на крыши, но крыши были провалены, столбы покосились, а из оконных рам опасно торчали осколки стекла, и отряд вскоре плюнул на акробатику и побрел дальше по пояс в воде. Разумеется, скорость передвижения сильно упала. Хорошо еще солнышко пригревало по-летнему, вода была теплая – но смердело от нее страшно, гниющими водорослями и чем-то кислым.
– Так мы далеко не уйдем, – заметил Пошта. – Где этот матрос Воловик?
– Тут я, – крикнул матрос, появляясь из заброшенного ангара с легкой углепластиковой лодкой на плечах.
– О, байдарка! – обрадовался Кайсанбек Аланович.
– Не байдарка, а каноэ, – поправил профессора Пошта. – А еще точнее – каяк.
– Чего ж ты ее на себе прешь, балбес! – заржал Зиняк.
– Там на дне всякая всячина торчит, – объяснил Воловик. – Рельсы какие-то, штыри. Боюсь днище пропороть. Сейчас выйдем, где поглубже, и погрузимся.
Когда вода дошла до груди, Воловик удовлетворенно кивнул и перевернул каяк днищем вниз. А вот залезть с такой глубины оказалось проблематично: утлая лодчонка все время норовила перевернуться. В качестве балласта в лодку побросали рюкзаки и оружие, потом Зиняк и Воловик удерживали каяк за нос и корму, пока туда забирался Пошта и втаскивал профессора, ну а потом уже и морские души легко забрались внутрь.
– А почему весло всего одно? – возмутился Зиняк.
– Потому что кончается на «о», – объяснил Воловик. – Кто нашел весло – тот и гребет.
Зиняк негромко, но замысловато выматерился и опустил весло в воду, отправляя изрядно просевший под весом четырех человек каяк в плавание по улицам биостанции.
– Тихо тут как-то, – заметил Пошта. – Необычно тихо.
И действительно, лишь плеск единственного весла нарушали гробовую тишину, царившую на биостанции.
– Ни чаек, ни бакланов, – продолжал рассуждать вслух Пошта. – Ни единой рыбки в воде. Странно.
– Бакланов нет – и слава богу, – рассудительно заметил Зиняк. – Местные бакланы – те еще твари, не знаю, мутанты они или нет, а глаз выклевать могут запросто, причем так – из спортивного интереса, по приколу. А вот то, что рыбок нет – плохой признак. Может, вода отравлена?
– Вполне вероятно, – подтвердил Кайсанбек Аланович. – Тут ведь разные исследования велись в свое время, в том числе и для военных нужд. Может быть, какую-нибудь хитрую лабораторию затопило, и вся фауна всплыла к верху брюхом.
– И где тогда дохлые рыбы? – поинтересовался Воловик. – Где медузы, где рапаны, где вообще хоть одна тварь, неважно, живая или нет?
– Гляди! – ткнул пальцем Пошта. – Плавник!
Метрах в пятидесяти от каяка, в узкой протоке между двумя кирпичными домами над водой мелькнул треугольный плавник.
– Неужели акула? – испугался Кайсанбек Аланович. – Мутировавший катран? Но как он сюда заплыл?
– Не акула, – покачал головой Воловик. – Хуже. Дельфин.
Кайсанбек Аланович хохотнул:
– Ну конечно же! Ох, и сглупил же я! Тут же был старейший и один из крупнейших дельфинариев Крыма! Конечно же, они вырвались на волю и начали размножаться… Погодите, а почему – хуже? Дельфины – милейшие животные, по интеллекту не сильно уступающие не только собаке, а, вполне вероятно, что и человеку. А сколько жизней они спасли!
– Вы, профессор, ерунду какую-то говорите, – возразил Воловик. – Вы про дельфинов только в книжках читали небось. А я их живьем видел. Умные – да, еще как. Хитрые. Ловкие. Но добрые? Черта с два! Хищные и опасные твари, вот кто они такие. Хотя, говорят, мясо у них вкусное…
– Не может быть! – заспорил профессор. – Сколько было случаев, когда дельфины спасали людей, толкали их к берегу во время шторма…
– Это потому, – заметил Воловик, – что те люди, которых дельфины толкали от берега, никому ничего рассказать не успели. Давайте без романтизма, – предложил он и, когда плавник мелькнул уже метрах в двадцати, подтянул к себе поближе автомат Калашникова. – Нам с ними контакт налаживать незачем. Вы пасть дельфина видели вблизи? Зубы пересчитывали? То-то же. Один укус – и нет человека. Подплывет поближе – замочу гада.
Дельфин будто услышал матроса и приближаться не стал, выбрав тактику патрулирования вокруг каяка. Через пару минут к дельфину присоединились еще два его сородича, и обстановка стала, мягко говоря, угрожающей.
– Надо убираться отсюда, – сказал Пошта. – Выбрать место для засады и искать батискаф. А то нас банально и тривиально сожрут.
– Смотрите! – вскинулся профессор, едва не опрокинув каяк. – Морской котик! Тоже из дельфинария, наверное!
– Наверное… – пробормотал Зиняк. – А что это у него на голове?
Морской котик нежился на солнышке, распластав свою глянцевую тушу на крыше затонувшего автофургона. При приближении каяка и барражирующих вокруг него дельфинов, котик вскинулся, издал немелодичный звук и захлопал ластами. На голове у морского млекопитающего была надета странная металлическая штуковина, больше всего напоминающая каску – только почему-то с антенной наверху.
– Кажется, он не из дельфинария, – сказал Пошта. – Военные, говорите, эксперименты?
Дельфины начали двигаться вокруг каяка с удвоенной скоростью. Появился еще один плавник. И еще. Издалека донесся ответный вопль котика, похожий на рассерженное курлыканье.
– Ну да, военные, – подтвердил профессор. – Давно, еще с позапрошлой войны. Дельфинов и котиков хотели использовать в море, как собак на суше – для разминирования, поиска пропавших людей ну и, как ни прискорбно, как камикадзе.
– С тех пор наука значительно шагнула вперед, – сказал Пошта, глядя, как вращается антеннка на шлеме котика, и почти кипит вода вокруг каяка – дельфины пришли в такое возбуждение, что начали выскакивать из воды. Котик верещал уже не переставая, отклики доносились со всех сторон.
– Жаль только, – продолжил свою мысль Пошта, – что это был ее последний шаг.
– Я понял, – сказал Воловик. – Сейчас будет разборка. Дельфины и котики враждуют. Точно вам говорю. Тот, первый, охранял свою территорию, куда мы без спросу вперлись. Он позвал корешей, они стали нас пасти. А мы привели их на территорию котиков, и вон тот радист собирает кодлу для разборки с дельфинами. Если они начнут драться в воде – нам каюк, точнее, каяку – каюк. На сушу, ясное дело, дельфины не полезут. Сейчас морские котики соберут ударную группу – и пойдут прогонять чужаков. Надо бы где-то причалить, до того как они затеют драку.
– Греби вон туда! – скомандовал Пошта, указывая на высокое цилиндрическое здание. – Там отсидимся.
На самом деле, выбор здания был не случаен – листоноша заприметил торчащие из окна железные балки, больше всего похожие на направляющие для спуска на воду крупного судна. А какое судно будут хранить на суше? Правильно, батискаф.
Но планам этим было не суждено осуществиться. На фоне курлыканья морских котиков и плеска воды под плавниками дельфинов, визгливо верещащих в преддверии большой драки, раздался звук, который менее всего ожидали услышать члены отряда Пошты на заброшенной биостанции.
Звук мотора. Точнее даже – рев лодочного двигателя.
Вспенив воду, наперерез утлому каяку из-за ближайшего дома, заросшего плющом по самую крышу, выскочил катер – обычный научно-исследовательский катерок, коих на биостанции было множество (Воловик выбрал каяк, потому что бензина-то все равно не было). Этот конкретный катер отличался от остальных тем, что на станине у него был закреплен крупнокалиберный пулемет, а из всех иллюминаторов и даже шпигатов торчали стволы автоматов и дробовиков.
На палубе же, на самом носу, сидел Сургуч со снайперской винтовкой наперевес, окруженный десятком тяжеловооруженных пиратов. На корме, за штурвалом, возвышался никто иной, как сам Рыжехвост.
– Твою мать, – пробормотал Пошта. – Так вот кто предатель… А я-то, дурак, думал – тайный агент Филателиста…
– Вот кто за нами по горам брел, – проворчал Зиняк. – Пиратское отродье. Ненавижу, – добавил он со всей искренностью честного моряка.
– Они же, видимо, и Костю похитили, – предположил Кайсанбек Аланович.
Катер сбросил скорость и неторопливо подплыл поближе. Пираты приготовили абордажные крючья.
– Листоноши, сдавайтесь! – рявкнул в мегафон Рыжехвост.
– Листоноши не сдаются! – крикнул в ответ Пошта, глядя в подлое лицо Сургуча. – Тебе ли этого не знать, предатель!
– Моряки Черноморского флота тоже! – добавил Воловик, передергивая затвор «калаша».
– А сейчас нас потопят, – тихонько проговорил профессор.
– Нет, – уголком рта прошептал Пошта. – Мы им нужны живыми.
– Сдавайтесь! – упрямо повторил Рыжехвост и, бросив мегафон, самолично начал раскручивать над головой абордажный крюк на длинной цепи.
И именно в эту секунду, когда численность встревоженных морских котиков достигла критической, они один за другим начали грациозно соскальзывать в воду, где их уже поджидали взбудораженные дельфины.
Вода закипела. Начался подводный бой. Чья-то массивная туша – не разберешь чья, то ли дельфина, то ли бронированного котика – ударила в дно каяка, тот встал на дыбы, и отряд Пошты в полном составе полетел в воду.
Глава 18Морской бой
Вода на затопленных улицах биостанции была аномально прозрачной, как дистиллированная. Сверху – слой ряски и водорослей, а под ней – идеальная жидкость, чистая, с прекрасной видимостью метров этак на пятьдесят.
Поэтому Пошта, задержав дыхание – а листоноши умели это делать аж на десять минут, правда, перед этим надо было как следует продышаться, помедитировать, но и быстрого вдоха при их метаболизме хватало минут на пять-шесть активной деятельности – очень хорошо видел, что происходит под водой.
А происходила там кровопролитная схватка между морскими котиками и дельфинами. Дельфины нападали стаями, окружали врага и рвали на части своими острейшими зубами. Котики же, будучи индивидуалистами, предпочитали убегать, вытягивая преследователей по одному, били их хвостом с разворота и таранили головой, при этом антенна на шлеме каждого морского котика служила своеобразным штыком.