Ключ повернулся, но дверь заклинило, и Мерсер пришлось с силой толкнуть ее плечом, чтобы открыть. Она вошла в большую комнату, широкую и длинную. В одном углу – старый диван и кресла лицом к телевизору, и еще здесь появился деревенский обеденный стол, который Мерсер не помнила. За ним располагалась кухня со стеной из высоких окон с видом на океан, раскинувшийся в двухстах футах за дюнами. Вся мебель была другой, как и картины на стенах и ковры на полу. Дом был больше похож на арендованный, чем родной, но Мерсер была к этому готова. Тесса почти двадцать лет жила там круглый год и содержала его в безупречном порядке. Теперь же его использовали только для отдыха, и помещение нуждалось в хорошей уборке. Мерсер прошагала через кухню, вышла на улицу и оказалась на широкой веранде со старинной плетеной мебелью. Вокруг росли пальмы и индийская сирень. Смахнув с кресла-качалки пыль и паутину, она села и, глядя на дюны и океан, стала слушать шелест нежно набегавших волн. Она обещала себе не плакать, и ей удалось сдержать слезы.
На пляже смеялись и играли дети. Мерсер слышала их, но не видела – прибой скрывался за дюнами. Чайки и рыбные вороны громко кричали, то взмывая вверх, то пикируя на дюны и водную гладь.
На нее нахлынули воспоминания – золотые и драгоценные мысли о другой жизни. Тесса практически удочерила Мерсер, когда та осталась без матери, и забирала к себе каждый год не меньше, чем на три месяца. Остальные девять месяцев Мерсер мечтала снова оказаться тут, в этом самом месте, и сидеть вечерами в кресле-качалке в сгущавшихся сумерках. Это было их любимое время дня. Нестерпимая жара спадала, и пляж пустел. Они шли на прогулку до южного пирса и обратно, искали ракушки, плескались в прибое и болтали с друзьями Тессы и просто знакомыми, которые тоже гуляли, наслаждаясь вечерней прохладой.
Этих друзей теперь тоже нет – они либо умерли, либо доживают свой век в домах для престарелых.
Мерсер долго качалась в кресле, потом поднялась. Она вернулась в дом и прошлась по комнатам – в нем осталось немного, что напоминало бы о Тессе. И это хорошо, решила она. Не было ни одной фотографии бабушки, а в спальне висели в рамке несколько снимков Джейн и ее семьи. После похорон Джейн послала Мерсер коробку с фотографиями, рисунками и ребусами, которые, по ее мнению, представляли интерес. Часть из них Мерсер держала в специальном альбоме. Достав его и распаковав остальные вещи, она отправилась в магазин купить продукты. Потом приготовила обед и, поев, устроилась с книгой почитать, но не могла сосредоточиться и вскоре задремала в гамаке на веранде.
Ее разбудили громкие шаги Ларри по ступенькам. Они обнялись и обменялись впечатлениями о том, как изменились за эти годы.
Ларри заявил, что Мерсер такая же красивая, как и прежде, только теперь уже «совсем взрослая женщина». Он изменился немного, разве что прибавилось седины и морщин, а кожа еще больше задубела и потемнела от долгого пребывания на солнце. Ларри был коренастым и жилистым и носил, похоже, ту же соломенную шляпу, которую она помнила с детства. В его прошлом имелось что-то темное – Мерсер не могла сейчас вспомнить, что именно, – но он бежал во Флориду откуда-то с далекого севера, может, даже из Канады. Он подрабатывал садовником и был мастером на все руки, и они с Тессой постоянно спорили, как следует ухаживать за цветами.
– Тебе уже давно надо было приехать, – заметил Ларри.
– Наверное, – согласилась Мерсер. – Хочешь пива?
– Нет. Бросил пить несколько лет назад. Жена заставила.
– Найди себе другую.
– Уже пробовал.
Мерсер помнила, что он был женат несколько раз и, по словам Тессы, не пропускал ни одной юбки. Она подошла к креслу-качалке и предложила:
– Садись. Давай поболтаем.
– Давай.
Его кроссовки были испачканы зеленью, а к лодыжкам прилипли кусочки срезанной травы.
– Воды бы я выпил.
Мерсер улыбнулась и, сходив на кухню, принесла ему стакан воды, а себе пиво.
– Так чем ты все это время занимался?
– Тем же самым, все по-прежнему. А ты?
– Я преподавала и писала.
– Я читал твою книгу. Мне понравилось. Я часто смотрел на твою фотографию на обложке и говорил себе: «А я ее знаю. И знаю давно». Тесса бы тобой очень гордилась.
– Думаю, да. А о чем тут сейчас сплетничают?
– Тебя не было здесь целую вечность, а как появилась, сразу подавай тебе сплетни, – засмеялся он.
– Бэнкрофты по-прежнему наши соседи? – поинтересовалась Мерсер, кивая через плечо.
– Он умер пару лет назад. Рак. Она еще жива, но в доме для престарелых. Их дети продали коттедж. Новым владельцам я не понравился, а они – мне.
Мерсер помнила, что Ларри всегда был своенравным и острым на язык.
– А Хендерсоны через дорогу?
– Умерли.
– После смерти Тессы мы несколько лет переписывались, а потом перестали. А здесь мало что изменилось.
– Остров не меняется. Кое-где появились новые дома. Все пляжные участки застроены, возле «Ритца» теперь шикарные кондоминиумы. Туризм на подъеме, что, я считаю, хорошо. Джейн говорит, что ты приехала на несколько месяцев.
– Во всяком случае, таков мой план. Там видно будет. Я сейчас не работаю и хочу закончить книгу.
– Ты всегда любила книги, верно? Я помню, как они лежали по всему дому, даже когда ты была маленькой.
– Тесса водила меня в библиотеку два раза в неделю. В пятом классе у нас в школе был конкурс, кто в летние каникулы прочтет больше книг. Я в то лето прочитала девяносто восемь и стала победительницей. Майкл Квон занял второе место с пятьюдесятью тремя. А вообще-то я хотела добраться до ста.
– Тесса всегда говорила, что в тебе слишком развит дух соперничества. Шашки, шахматы, «Монополия». И тебе обязательно нужно было победить.
– Наверное. Сейчас это кажется таким глупым.
Ларри сделал глоток, вытер губы рукавом рубашки и сказал, глядя на океан:
– Знаешь, мне ее здорово не хватает. Мы постоянно спорили насчет цветников и удобрений, но для своих друзей она была готова на все.
Мерсер кивнула, но промолчала. После долгой паузы он добавил:
– Извини, что заговорил об этом. Я знаю, что боль так и не ушла.
– Могу я задать тебе вопрос, Ларри? Я никогда ни с кем не разговаривала о том, что случилось с Тессой. Когда после похорон прошло уже много времени, я прочитала статьи в газетах, и все такое, но есть ли еще что-то, чего я не знаю? Как это произошло?
– Никто не знает. – Ларри кивнул в океан. – Они с Портером были там, милях в трех-четырех от берега, наверняка в пределах видимости, и буря налетела неожиданно. Такое случается летом ближе к вечеру, но тот шторм оказался на редкость сильным.
– А ты сам где был в это время?
– Дома, что-то чинил. Небо вдруг стало черным, и поднялся жуткий ветер. Косой дождь хлестал стеной. Кучу деревьев вырвало с корнем. Электричество вырубилось. Говорили, что Портер подал сигнал бедствия, но, судя по всему, слишком поздно.
– Я была на борту этой яхты дюжину раз, но ходить под парусом никогда не любила. Мне казалось, там слишком жарко и слишком скучно.
– Портер был опытным моряком и, как ты знаешь, обожал Тессу. Но ничего романтического. Черт, он же был на двадцать лет моложе ее.
– А я не уверена в этом, Ларри. Они были очень близки, и с возрастом у меня появились подозрения. Однажды я нашла в ее шкафу пару его старых парусиновых туфель. И из обычного детского любопытства стала за ними шпионить. Я ничего не говорила, а просто слушала. И у меня сложилось впечатление, что Портер проводил здесь много времени, пока меня не было.
Лари покачал головой:
– Нет. Неужели я бы не заметил?
– Думаю, что нет.
– Я бываю здесь три раза в неделю и приглядываю за домом. Чтобы тут кто-то ошивался? Я бы точно знал.
– Ладно. Однако Портер ей очень нравился.
– Он всем нравился. Хороший парень. Но ни его, ни лодку так и не нашли.
– А искали?
– Еще как! Самые масштабные поиски на моей памяти. В море вышли все без исключения лодки на острове, включая мою. Береговая охрана, вертолеты. Тессу нашел на северном пирсе парень во время утренней пробежки. Насколько я помню, это случилось через два или три дня.
– Она отлично плавала, но мы никогда не надевали спасательные жилеты.
– При таком шторме они бы все равно не помогли. Нет, мы никогда не узнаем, что там случилось. Мне жаль.
– Я сама спросила.
– Пожалуй, мне пора. Какая помощь требуется? – Ларри медленно поднялся и протянул руки. – Мой номер телефона у тебя есть.
Мерсер тоже поднялась и обняла его.
– Спасибо, Ларри. Была рада тебя увидеть.
– С возвращением.
– Спасибо.
В конце дня Мерсер скинула сандалии и направилась к пляжу. От веранды до дюн был проложен дощатый настил, а сама территория дюн охранялась государством. Она шла легкой походкой, привычно поглядывая по сторонам в поисках черепах-гоферов. Им грозило исчезновение, и Тесса была ярой защитницей их среды обитания. Черепахи питались морским овсом и спартиной, пучки которой росли на дюнах. К восьми годам Мерсер знала всю местную флору – буйволиную траву, вест-индскую осоку, юкку. Тесса научила ее различать травы и рассчитывала, что внучка их не забудет, когда приедет на следующий год. После ее смерти прошло 11 лет, а Мерсер по-прежнему все помнила.
Закрыв за собой узкую калитку в конце дощатого настила, Мерсер подошла к самой кромке воды и повернула на юг. По дороге ей встречались туристы, которые дружелюбно кивали и улыбались. Многие из них гуляли с собаками на поводках. Навстречу неспешно двигалась какая-то женщина, показавшаяся знакомой. В идеально сидящих шортах, блузке с короткими рукавами и накинутом на плечи легком свитере она представлялась моделью, сошедшей с обложки журнала мод. Элейн Шелби улыбнулась и поздоровалась. Они пожали друг другу руки и пошли дальше вместе, шагая босиком по морской пене.
– Как коттедж? – поинтересовалась Элейн.
– В хорошем состоянии. Тетя Джейн строго следит за порядком.