– Извините, что я заговорил о смерти Тессы. Это было бестактно.
– Ничего страшного, – успокоила его она. – С тех пор прошло много лет.
– Я хорошо знал Портера. Он часто бывал в магазине и обожал детективы. Тесса заходила раз в год и никогда не покупала много. Мне кажется, я смутно помню ее с внучкой много лет назад.
– А сколько вы здесь пробудете? – поинтересовалась Ноэль.
Мерсер не сомневалась, что все, о чем она сообщила Майре, было передано Брюсу.
– Несколько месяцев. Сейчас у меня период между работами, хотя, наверное, правильнее сказать, что я безработная. В последние три года я занималась преподаванием, но, надеюсь, это осталось в прошлом. А вы? Расскажите мне о своем магазине.
– Я торгую французским антиквариатом, – ответила Ноэль. – Мой магазин по соседству с книжным. Сама я из Нового Орлеана, но познакомилась с Брюсом и переехала сюда. После урагана «Катрина».
Речь мягкая, четкая, идеальная дикция, никаких следов новоорлеанского акцента. Да и другого тоже. Много дорогих украшений, но обручального кольца нет.
– Он был в две тысячи пятом. Через месяц после несчастья с Тессой, – сказала Мерсер. – Я хорошо помню тот год.
– А вы были здесь, когда это случилось? – спросил Брюс.
– Нет, то было первое за четырнадцать лет лето, которое я проводила не здесь. Мне пришлось устроиться на работу, чтобы платить за колледж, и я работала в Мемфисе, моем родном городе.
Дора убирала со стола грязную посуду и подливала всем вина. Голос Энди становился все громче.
– А у вас есть дети? – поинтересовалась Мерсер.
Брюс и Ноэль с улыбкой покачали головами.
– У нас никогда не было на это времени, – ответила Ноэль. – Я много путешествую, покупаю и продаю, в основном во Франции, а Брюс проводит в магазине семь дней в неделю.
– А вы с ней не ездите? – спросила Мерсер у Брюса.
– Редко. Там мы и поженились.
Нет, на самом деле никакого бракосочетания там не было. Такая легкая, ненавязчивая ложь, в которой они живут уже много лет. Мерсер сделала глоток вина и напомнила себе, что сидит рядом с одним из самых успешных торговцев крадеными редкими книгами. Беседуя с Ноэль о юге Франции и торговле антиквариатом, Мерсер задавалась вопросом, насколько та была в курсе дел Брюса. Если он и в самом деле заплатил миллион долларов за рукописи Фицджеральда, она бы это точно знала. Разве нет? Брюс не был магнатом с интересами в разных уголках мира и возможностью перемещать деньги и скрывать доходы. Он торговал книгами в маленьком городке и практически жил в своем магазине. Он не мог бы скрыть от нее такую сумму, верно? Ноэль должна была знать.
Брюсу очень понравился «Октябрьский дождь», и он спросил у Мерсер, почему она так внезапно прервала первое турне. Майра услышала это и, призвав всех к тишине, попросила Мерсер рассказать свою историю. Пока Дора раскладывала по тарелкам запеченную рыбу, собравшиеся стали обсуждать книжные туры, и у каждого нашлось что вспомнить. Ли, Джей и Кобб признались, что им тоже доводилось просиживать в магазинах впустую по несколько часов без каких бы то ни было продаж вообще. Первая книга Энди вызвала интерес и собрала в магазине немало читателей, однако он, напившись, принялся оскорблять тех, кто не пожелал раскошелиться на покупку, за что его благополучно выдворили из магазина. Даже Эми – автору бестселлеров – довелось пережить немало неприятных дней, прежде чем удалось напасть на золотую жилу с вампирами.
Во время ужина Энди перешел на воду со льдом, что не могло не порадовать всех собравшихся.
Кобб увлекательно рассказал одну историю из тюремной жизни. Восемнадцатилетний заключенный подвергся сексуальному насилию со стороны сокамерника, настоящего подонка. Спустя годы, когда оба оказались на свободе по УДО, он выследил своего обидчика, который обосновался в пригороде и жил тихо, будто самый добропорядочный гражданин. И тогда настало время мести.
История была длинной и интересной, и, когда Кобб закончил, Энди сказал:
– Полная фигня! Все выдумано от начала до конца, верно? Это твой следующий роман.
– Нет, клянусь, что это чистая правда.
– Черта с два! Ты уже проделывал такое и раньше – скармливал нам небылицу, чтобы посмотреть на нашу реакцию, а через год выпускал в виде романа.
– Ну, такая мысль у меня была. Что скажете? Есть коммерческая перспектива?
– Мне нравится, – заметил Брюс. – Но не следует слишком расписывать сцены изнасилования в тюрьме. Мне кажется, тут ты немного переусердствовал.
– Говоришь совсем как мой агент, – пробурчал Кобб и достал из кармана рубашки ручку, будто собираясь делать заметки. – Что еще? Мерсер, а ваше мнение?
– У меня тоже есть право голоса?
– Конечно, а как же? Ваш голос значит ничуть не меньше, чем всех этих графоманов.
– Думаю, что воспользуюсь этим сюжетом! – заявил Энди, и все рассмеялись.
– Да, хороший сюжет тебе точно не повредит. Ты сумел уложиться в срок?
– Да, отправил рукопись и уже получил ее назад. Просят поработать над структурой.
– С прошлой книгой было то же самое, но ее все равно напечатали.
– И правильно сделали! А потом не успевали допечатывать.
– Мальчики, перестаньте! – вмешалась Майра. – Вы нарушаете первое правило! Никаких разговоров о своих книгах.
– Это может затянуться на весь вечер, – прошептал Брюс Мерсер достаточно громко, чтобы все услышали.
Как и все, она тоже любила подшучивать. Никогда раньше ей не доводилось оказываться в компании писателей, которые всячески стремились подколоть друг друга, но делали это не со зла, а исключительно шутки ради.
– А что, если тот парень из тюрьмы на самом деле оказался вампиром? – вмешалась Эми, раскрасневшаяся от вина.
В ответ грянул взрыв смеха.
– Эй, об этом я не подумал, – тут же отозвался Кобб. – Мы могли бы начать новую серию о вампирах в тюрьме. Мне это нравится. Ты не против сотрудничества?
– Я позвоню своему агенту, чтобы он связался с твоим и они договорились.
– И кого-то еще удивляет, что литература переживает кризис, – удачно вставила Ли.
После нового взрыва хохота Кобб заметил:
– Снова литературная мафия перекрывает кислород.
Все занялись едой, и на несколько минут за столом стало тише. Потом Кобб хмыкнул и поинтересовался:
– «Поработать над структурой». Что бы это могло означать?
– Это значит, что сюжет оставляет желать лучшего, – отозвалась Майра, – и так оно и есть. По правде говоря, меня это ничуть не смущало.
– Знаешь, ты всегда можешь издать роман за свой счет. А Брюс найдет ему место на отдельном столе у задней стенки, где держит неликвиды.
– Не надо. На том столике и так нет места, – отозвался Брюс.
Майра сменила тему и обратилась к Мерсер:
– Итак, вы уже здесь несколько дней. Можно ли узнать, как продвигается работа?
– Это неудачный вопрос, – ответила она с улыбкой.
– А вы пытаетесь закончить книгу или начать ее?
– Я и сама не знаю, – призналась Мерсер. – Нынешнюю, наверное, я заброшу и займусь другой. Я еще и сама не определилась.
– Ну, если вам понадобится совет по любому вопросу написания, публикации, любви, отношений, еды, вина, путешествий, политики, вообще всего, что только есть под солнцем, то вы оказались в нужном месте. Посмотрите на собравшихся. Да тут одни эксперты!
– Я так и поняла.
В полночь Мерсер сидела на нижней ступеньке настила на пляже и, зарывшись босыми ногами в песок, глядела на набегавшие волны. Ей никогда не наскучит мерный рокот океана, нежный шелест спокойного моря или рев прибоя при шторме. Ветер стих, и прилив почти не был слышен. Вдали, у самой кромки воды, маячила одинокая фигурка, шагавшая на юг.
Мерсер по-прежнему находилась под впечатлением вечеринки и старалась восстановить все детали. Чем больше она вспоминала, тем более удивительным всё казалось. Столько писателей в одном месте, и никаких ссор, ни одного резкого слова – и это при всем их самомнении, всей закомплексованности и завистливости, тем более что вино лилось рекой. Востребованные авторы – Эми, Кобб и Энди – жаждали критического признания, в то время как Ли, Джей и Мерсер мечтали о больших гонорарах. Майре было всё до лампочки. Брюсу и Ноэль нравилось находиться среди них, и они со всеми держались ровно, никого не выделяя.
Она никак не могла определиться в своем отношении к Брюсу. Первое впечатление было весьма благоприятным, но, учитывая его внешность и легкость в общении, Мерсер не сомневалась, что Брюс нравится всем, во всяком случае сначала. Он не отмалчивался, но и не был болтлив и, судя по всему, не собирался мешать Майре быть в центре внимания. В конце концов, это ее вечеринка, и она точно знала, что делает. Среди гостей Брюс чувствовал себя как рыба воде, получая настоящее удовольствие от их рассказов, шуток и веселых перебранок. У Мерсер сложилось впечатление, что Брюс сделает все, чтобы помочь им продвинуться на литературном поприще. Они же, в свою очередь, относились к нему с уважением.
По словам Брюса, обе книги Мерсер ему понравились, особенно роман, и они поговорили об этом достаточно, чтобы убедиться: он действительно их читал. Он сказал, что прочитал после выхода романа в свет, когда Мерсер должна была приехать в его магазин на автограф-сессию. Это было семь лет назад, но он отлично все помнил. Не исключено, что Брюс перед ужином полистал книгу, дабы освежить память, но на Мерсер это все равно произвело впечатление. Он попросил ее зайти в магазин и подписать два экземпляра для коллекции. Он прочитал и ее книгу с короткими рассказами. Но самое главное, Брюс ждал от нее новых творений, причем не важно, будет это романом или сборником рассказов.
Для Мерсер, некогда подававшей большие надежды на литературном поприще, но утратившей вдохновение и объятой страхом, что на писательской карьере можно поставить крест, слова поддержки столь искушенного читателя и ожидание им новых работ были исключительно важны. За последние годы веру в нее не утратили лишь литературный агент и редактор.