И наверное, всех фальсификаторов.
– А как мне вам их показать? – спросила Мерсер.
– Положите в сумку и принесите сюда. – Потом, подумав, Брюс повернулся к ней: – Нет, лучше я заеду к вам в коттедж. Мне хочется его посмотреть. Я много лет проезжал мимо и всегда считал его одним из самых красивых на пляже.
– Если честно, мне бы и самой не хотелось расхаживать с такими книгами.
После обеда время тянулось медленно, и Мерсер не смогла удержаться от соблазна позвонить Элейн с новостями. Их план продвигался быстрее, чем они предполагали, и теперь Брюс заглотил наживку с книгами. Элейн никак не могла поверить, что Брюс действительно намеревался заехать в коттедж.
– А где сейчас Ноэль? – спросила она.
– Полагаю, во Франции. Ее магазин закрыт на неопределенный срок, пока она закупает антиквариат.
– Отлично! – одобрила Элейн. Она знала, что накануне Ноэль вылетела из Джексонвиля в Атланту, где в 18:10 села на самолет «Эйр Франс», совершавший беспосадочный перелет в Париж. Она прибыла в Орли по расписанию в 07:20 и в 10:40 вылетела в Авиньон. Их человек на месте сопроводил ее до квартиры на Рю д’Альже в старой части города.
Брюс приехал в коттедж в седьмом часу, а Ноэль в это время ужинала с представительным французским господином в знаменитом маленьком ресторанчике «Ля Фуршет» на Рю Расин.
Мерсер наблюдала сквозь закрытые жалюзи, как к дому подкатил «Порше» с откидным верхом, который она видела на стоянке дома Брюса и Ноэль. Брюс переоделся в шорты цвета хаки и тенниску. В сорок три года он был худощавым, стройным и загорелым, и хотя Мерсер не слышала от него о занятиях спортом, за своей формой он явно следил. После двух долгих ужинов она знала, что Брюс мало ел и пил в меру. Как и Ноэль. Они знали толк в хорошей еде, но ели совсем немного.
Брюс нес бутылку шампанского – свидетельство того, что не любил терять время. Стоило его жене/подруге уехать, как он тут же переключился на новую пассию. Во всяком случае, Мерсер так решила.
Она встретила его у двери и показала дом. На столике для завтрака, где она пыталась писать свой роман, лежали две книги.
– Похоже, мы будем пить шампанское, – заметила она.
– Это просто подарок на новоселье, может, и пригодится.
– Я поставлю его в холодильник.
Брюс сел за столик и принялся разглядывать книги, не скрывая волнения.
– Можно?
– Конечно. Это же просто старые библиотечные книги, не так ли? – усмехнулась Мерсер.
– Вот уж нет!
Брюс осторожно взял «Осужденного» и погладил, будто редкую драгоценность. Не открывая книги, он внимательно осмотрел суперобложку, ее лицевую и тыльную стороны, корешок. Потерев обложку, он тихо произнес, будто разговаривая с собой:
– Обложка первого издания, яркая, не выцветшая, никаких сгибов или дефектов. – Брюс медленно раскрыл книгу и стал изучать оборот титула. – Первое издание, выпущено в свет издательством «ЛСЮ-Пресс» в январе 1985 года. – Пролистав несколько страниц, он закрыл книгу.
– Отличный экземпляр! Я впечатлен. А вы ее читали?
– Нет, но читала несколько детективов Берка.
– Мне казалось, вы предпочитаете авторов-женщин.
– Да, но не ограничиваюсь ими. А вы с ним знакомы?
– О да. Берк был в магазине дважды. Отличный парень.
– И у вас два таких экземпляра первого издания?
– Да, но я постоянно ищу новые.
– И что бы вы сделали, купив еще один?
– А он продается?
– Возможно. Я понятия не имела, что эти книги такие дорогие.
– Я бы купил ее за пять тысяч долларов, а затем постарался перепродать вдвое дороже. Среди моих клиентов есть серьезные коллекционеры, и я знаю пару-тройку, которые бы с удовольствием ее приобрели. Несколько недель мы будем торговаться. Я стану скидывать, они добавлять, но для себя я решу, что должен получить семь тысяч. Если это не удастся, я запру книгу в подвале лет на пять. Первые издания – отличные инвестиции, поскольку напечатать их снова невозможно.
– Пять тысяч долларов, – повторила Мерсер ошеломленно.
– Причем деньги сразу.
– А я могу поторговаться?
– Конечно, но шесть – мое последнее предложение.
– И никто никогда не узнает, откуда они? В смысле, их нельзя будет отследить? И выйти на меня или Тессу?
Брюс рассмеялся над вопросом:
– Конечно, нет. Это мой мир, Мерсер, и я играю в эту игру уже двадцать лет. Эти книги исчезли несколько десятилетий назад, и ни у кого не возникнет никаких подозрений. Я выставлю их на продажу своим клиентам в частном порядке, и все будут счастливы.
– И никаких записей?
– А где? Кто может вести учет всех первых изданий в стране? Книги не оставляют следов, Мерсер. Многие из них передаются как драгоценности – не всегда учитываются, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Нет, не понимаю.
– Они не фигурируют в завещаниях.
– А-а, поняла. А их крадут для перепродажи?
– Бывает. Я не стану связываться с книгой, если ее происхождение более чем сомнительно, но невозможно посмотреть на книгу и определить, что она украдена. Возьмите, к примеру, «Осужденного». Его первый тираж был маленьким. Со временем большинство книг из него исчезло, что повысило ценность оставшихся, особенно тех, что сохранились в хорошем состоянии. Но на рынке по-прежнему еще много экземпляров, и все они идентичны, во всяком случае, после выхода из типографии. Многие передаются от одного коллекционера другому. Думаю, краденых тоже хватает.
– А могу я проявить бестактность и спросить, какое первое издание является самым ценным в вашей коллекции?
Брюс улыбнулся и на мгновение задумался.
– В этом нет ничего бестактного, но лучше об этом не распространяться. Несколько лет назад я купил идеальный экземпляр «Над пропастью во ржи» за пятьдесят тысяч. Сэлинджер редко подписывал свой шедевр, но эту книгу он подарил своему редактору. Она находилась в его семье много лет, и ее редко брали в руки. Она в отличном состоянии.
– И как вам удалось ее достать? Извините, но это потрясающе интересно.
– Слухи о ней ходили многие годы, и я допускаю, что их источником была сама семья редактора, почувствовавшая запах больших денег. Я разыскал племянника, вылетел в Кливленд и не отставал от него, пока не уговорил продать мне книгу. Она никогда не появлялась на рынке, и, насколько мне известно, о ее нахождении у меня никто даже не подозревает.
– И что вы с ней сделаете?
– Ничего. Буду просто владеть ею.
– А кто ее видел?
– Ноэль и пара друзей. Я с удовольствием покажу вам и ее, и остальную коллекцию.
– Спасибо. Но вернемся к делу. Давайте поговорим о Кормаке.
Брюс улыбнулся и взял «Кровавый меридиан».
– Вы читали его?
– Пыталась, но он слишком жестокий.
– Мне кажется удивительным, что такой человек, как Тесса, могла читать Кормака Маккарти.
– Она читала все время и постоянно брала книги в библиотеке.
Внимательно осмотрев суперобложку, Брюс сказал:
– На корешке есть несколько морщин, возможно, из-за старения, и краски слегка поблекли. В целом, обложка в хорошем состоянии.
Он открыл книгу, осмотрел форзац и шмуцтитул и внимательно изучил оборот титула. Потом медленно, почти читая, полистал несколько страниц. Не поднимая глаз от книги, он тихо произнес:
– Мне она нравится. Это пятый роман Маккарти и первый о Западе.
– Я осилила страниц пятьдесят, – призналась Мерсер. – Жестокость там откровенная и жуткая.
– Да, – согласился Брюс, продолжая переворачивать страницы, будто наслаждаясь сценами насилия. Потом аккуратно закрыл книгу и подвел итог: – Состояние более чем приличное, как принято говорить в наших кругах. Лучше, чем у моего экземпляра.
– И сколько вы за него заплатили?
– Две тысячи девять лет назад. Я готов предложить вам за нее четыре тысячи и, возможно, оставлю в своей коллекции. Четыре тысячи – это максимум.
– Получается десять тысяч за две книги. Я понятия не имела, что они могут столько стоить.
– Я в этом разбираюсь, Мерсер. Десять тысяч – это хорошая цена как для вас, так и для меня. Так вы продадите?
– Даже не знаю. Мне нужно подумать.
– Хорошо. Не буду на вас давить. Но пока вы думаете, пусть они полежат в моем хранилище. Как я уже говорил, соленый воздух для них губителен.
– Конечно. Возьмите их. Дайте мне пару дней, и я приму решение.
– Не торопитесь. Никакой спешки здесь нет. Так что там с шампанским?
– Да, конечно. Как раз пробило семь часов.
– У меня есть идея, – сказал Брюс, поднимаясь и забирая книги. – Давайте выпьем его на пляже и отправимся на прогулку. Работа не позволяет мне часто бывать на пляже. Я люблю океан, но даже просто увидеть его получается редко.
– Хорошо, – согласилась Мерсер, поколебавшись.
Что может быть лучше романтической прогулки по берегу с мужчиной, утверждающим, что он женат. Мерсер вынула из ящика комода маленькую картонную коробку и протянула ему. Брюс убрал в нее книги, пока она доставала из холодильника шампанское.
Их прогулка до отеля «Ритц» и обратно заняла час, и, когда они вернулись в коттедж, сумерки уже сгущались. Мерсер еще раз наполнила бокалы. Брюс устроился в плетеном кресле-качалке, а она села рядом.
Во время прогулки он рассказал о своей семье. О внезапной смерти отца и наследстве, позволившем купить книжный магазин; о матери, с которой не виделся почти тридцать лет, и сестре; о том, что он не поддерживает никаких связей с тетушками, дядьями и кузенами; что бабушки и дедушки давно умерли. Мерсер, в свою очередь, поведала о том, какой трагедией стало психическое заболевание матери, и о своих переживаниях. Она никогда и ни с кем этим не делилась, но Брюс располагал к откровенности и вызывал доверие. Поскольку оба выросли в проблемных семьях, что не могло не отразиться на их жизни, они понимали друг друга и не стеснялись делиться своими ощущениями и сравнивать их. Чем больше они откровенничали, тем больше смеялись.