– Доброе у тебя сердце, Джесси. Прошу, не меняйся. Никогда. – Он крепко меня сжал и поцеловал в макушку. – Я тебя люблю, ты ведь знаешь, да?
Я напряглась. В нашей семье не принято нежничать, и мне становится неловко. Поэтому вместо того, чтобы сказать ему в ответ: «И я тебя люблю», – я лишь промычала: «Угу» – и вывернулась из его объятий.
Меня резко выдергивает из сна. Электронные часы на тумбочке показывают «1:43». Что-то не так – я это чувствую и, едва принюхавшись, понимаю причину пробуждения – запах дыма.
Бросившись к окну, я отдергиваю занавески. Двор прямо под моей спальней окутан тьмой, только в дальнем углу, в окошке сарая танцует свет. Свет или… Я прищуриваюсь. Это же пламя!
Я кидаюсь в комнату Тома, однако его там нет. Тогда я сбегаю по лестнице и, распахнув заднюю дверь, босиком несусь по холодной дорожке к краю двора. Сердце отчаянно колотится в груди.
– Том! – Я стучу по окну сарая и тут же отпрыгиваю, когда раскаленное стекло обжигает плоть. – Том!
Я бросаюсь к двери. От дерева исходит жар, как от печи, поэтому я стаскиваю с себя футболку и обматываю вокруг рук, прежде чем толкнуть дверь – она не подается.
– Том! Том! Кто-нибудь, помогите! На помощь!
Я возвращаюсь к окну и заглядываю внутрь. Там, где раньше лежала куча сена для моей морской свинки, теперь столб пламени облизывает заднюю стену сарая от пола до деревянных полок с инструментами. Сердце бешено колотится в груди, я пытаюсь разглядеть брата в пламени и густом черном дыму. Может, он не здесь? Может, он пошел в бар с друзьями? Наконец я его вижу – темную сгорбленную фигуру на полу, прижавшуюся к двери.
– Том! Том, проснись! – Я в отчаянии оглядываюсь на соседский дом. В окне спальни загорается свет, появляется темный силуэт. Я машу им руками и кричу: – Помогите! На помощь!
Затем бегу обратно к двери сарая и наваливаюсь на нее, игнорируя жар, охватывающий правую сторону тела. Я вновь и вновь бросаюсь на дверь, отчаянно зовя брата. Нужно вытащить его оттуда. Нужно его спасти… Нужно…
Я оглядываю сад в поисках того, чем можно выломать дверь. На глаза попадается уродливый декоративный фонтан, который папа подарил маме на Рождество. Он пластиковый и работает на батарейках, но по крайней мере он тяжелый.
За окном уже завеса пламени, и, когда я швыряю фонтан в стекло, на меня обрушивается огонь, пожирая ладони, руки и шею. Я словно проваливаюсь в самое жерло вулкана.
В глазах темнеет.
Глава 28Дэнни
Утопая в песке, Дэнни мчится к Джесси, которая вертится во сне, всхлипывая и размахивая руками. Он хватает шлепанец, валяющийся рядом с рюкзаком, и начинает хлестать им по уголку одеяла, охваченному пламенем, которое уже лижет ноги Джесси. Затем перекатывает подругу подальше от огня.
– Хватит! Перестань! – кричит она.
Дэнни убирает руки и падает рядом.
– Все хорошо, ты в безопасности…
Джесси поднимает на него огромные, полные ужаса глаза – лицо и волосы все в песке – и судорожно выпутывается из кокона одеяла.
– Дэнни, какого черта ты делал?
– Ты горела! – Сердце все еще ритмично стучит по ребрам, как маленький боксер, тело вибрирует от адреналина в крови. – И звала на помощь.
– Мне снился кошмар! – Ей на глаза наворачиваются слезы и, к ужасу Дэнни, стекают по щекам. – Я видела брата…
Он переводит взгляд с убитого горем лица подруги на сваленное в кучу покрывало, затем на костер. На песке, где спала Джесси, осталась вмятина – довольно далеко от костра. Случайно покрывало в огонь не закинешь, тем более оно было плотно обернуто вокруг нее. Налицо явный поджог.
Дэнни резко оборачивается на джунгли, ожидая увидеть злые глаза, сверкающие из-за деревьев.
– Какая, ты говорила, у тебя фобия? – спрашивает он.
Джесси недоуменно смотрит на него и хмурится:
– Что?
– В первую ночь, когда мы сидели у костра. Какой страх ты назвала?
– Я… я… – Она проводит руками по лицу, стряхивая песок со щек. – Рвота. Я сказала, что боюсь рвоты. Почему ты спрашиваешь?
Холодок пробегает по спине Дэнни.
– Ты тоже солгала, не так ли?
– Я не… Какая разница? Дэнни, я еще толком не проснулась и вообще не понимаю, что происходит.
«Один из вас умрет». Список подозреваемых сузился до Джесси с Мэг, и Дэнни настолько склонялся к первой, что едва заставил себя на нее взглянуть, когда они с Майло вернулись из плавания вокруг острова. Однако буквально мгновение назад сбылась фобия Джесси, и она явно не притворялась. Он сам видел пламя!
– В чем дело? – тревожно спрашивает Джесси. – Куда ты смотришь? Что происходит? Ты меня пугаешь.
Не отвечая, Дэнни наклоняется к куче вещей у костра, выбирает рюкзак Джефферсона и, закидывая себе на спину, кидается в джунгли.
– Ты куда? – кричит Джесси ему вслед. – Что происходит?
Дэнни бежит ровным шагом – настолько ровным, насколько позволяют одолженные у Майло шлепанцы, которые соскальзывают с влажных ступней. Он обеими руками сжимает ремни рюкзака и не сводит взгляда с земли. Активное движение немного очистило разум и развеяло туман темных мыслей, которые преследовали его в течение нескольких дней.
Добравшись до маленькой пещеры, выдолбленной в скале природой за миллионы лет, он снимает рюкзак и затаскивает внутрь. Эта пещера попалась ему еще на второй день на острове, когда он искал Онор, а потом спрыгнул со скалы; вопреки ожиданиям внутри не было ни змей, ни пауков. Теперь же он опускается на четвереньки и заползает внутрь – пространства достаточно лишь для того, чтобы сесть, скрестив ноги, и положить рюкзак на колени.
Он вытряхивает аккуратно разложенные вещи Джефферсона на землю и начинает перебирать. Среди них кое-какая еда – пачка вяленого мяса в полосках, пара банок консервов – солонина и фасоль – и две бутылки воды. А еще аптечка первой помощи и веревка. Веревка крепкая, надежная. Дэнни кладет ее на землю и открывает аптечку – там парацетамол, ибупрофен, бинты, несколько комков ваты и широкий лейкопластырь. Он откладывает два последних предмета к веревке, обеим бутылкам воды и еде, затем выползает из пещеры и, сделав глубокий вдох, кричит во всю мощь легких.
Глава 29Джесси
– Джесси! В чем дело? – Майло бросается ко мне, когда я выхожу из моря на нетвердых ногах. – Что случилось? У тебя такой вид, будто ты привидение увидела.
Я трясу головой, однако мысли не проясняются.
– Кое-что произошло, и я сплавала в ту бухту, которую мы нашли, хотела побыть в одиночестве и успокоиться.
– Это из-за братьев? – Он помогает мне сесть и обнимает за плечи. – Они вернулись?
– Нет, ничего подобного. Просто… я легла спать, как и говорила, у костра. И мне приснился ужасный сон. О случившемся… – я заглядываю Майло в глаза, – с Томом. Сарай пылал в огне, я пыталась проникнуть внутрь, чтобы его спасти, и…
Майло притягивает меня ближе.
– Все хорошо, Джесси. Можешь не рассказывать, если не хочешь.
– Нет, нет, хочу. Правда.
Сон, будто ключик, отпер тот самый ящик, в котором оказалось столько… всякого разного… и теперь я обязана выговориться.
Майло внимательно слушает, не сводя глаз с моего лица, пока я рассказываю ему все – о депрессии брата и беседе на кухне.
– Я запаниковала, когда он заговорил о смерти. Мне стало так страшно… Я чувствовала себя совершенно бессильной и не знала, что сказать, поэтому сменила тему… – По щекам катятся горячие слезы. Я пытаюсь их стереть, но на их месте тут же появляются новые.
Майло обнимает меня, прижимая щекой к груди. Я слышу, как колотится его сердце – сильно и ровно, – глаза закрываются. Разговор о Томе словно переносит случившееся из кошмара в реальность. Едва слова слетают с моих губ, как в голове вспыхивают образы: лицо брата, его запавшие глаза, высокая худая фигура у столешницы, пачка сигарет в руке и бутылка водки у раковины. Мне отчаянно хочется захлопнуть дверь к этому воспоминанию, запереть ее и убежать. Каждая мышца, каждое сухожилие, каждая связка в теле напряжены до предела, я готова в любой момент оторваться от Майло и вскочить. Однако нельзя убегать всю жизнь.
– В случившемся нет твоей вины. – В глазах Майло светится сострадание, брови нахмурены, рот сжат в тонкую обеспокоенную линию. – Ты ведь это знаешь, верно?
– Нет, я виновата. Пойми! Я во всем виновата! Нельзя было ложиться спать. Следовало остаться с ним, следовало спрятать зажигалку или вылить водку в раковину. Если бы он не пошел в сарай, он сейчас был бы жив.
– Но… – начинает Майло и неуверенно замолкает.
– Что?
– Смерть твоего брата – несчастный случай, Джесси. Таков вывод полиции. Том перебрал, отключился и выронил сигарету, спровоцировав пожар. Он не совершал самоубийства. Он не хотел умирать.
– От этого только хуже…
– Произошедшее – несчастный случай, Джесси, – чудовищная, трагическая и все же случайность. Ты не могла предугадать, что произойдет.
Я захлебываюсь рыданиями, и Майло крепко меня обнимает. Я никому не рассказывала о смерти Тома – только полиции и родителям, однако даже тогда не вдавалась в подробности – не хотела, чтобы у родителей в голове засели ужасные образы, которые постоянно всплывают перед моими глазами. Рассказав Майло о случившемся, я словно вскрыла старую рану – боль такая же острая, как в день смерти Тома.
– Постарайся оставить пережитое в прошлом, – мягко говорит Майло. – Груз, который ты носишь внутри… Перестань мучить себя, представляя, что могло произойти иначе. Тому это не понравилось бы.
– Как перестать?! Мысли постоянно возвращаются к тому дню. А если бы родители не уехали? Если бы я не легла спать? Если бы забрала зажигалку Тома? Осталась бы с ним, пока ему не станет лучше? Только у меня была возможность предотвратить трагедию, а я ей не воспользовалась, Майло, я не… – У меня срывается голос.
– Ш-ш-ш-ш… – Майло раскачивает меня из стороны в сторону, прижимаясь щекой к моей макушке, его голос – лишь шепот, который смешивается с мягким плеском моря. – Все нормально…