от Ибраим-паши авлонского надеемся также прислано будет три тысячи. Со оными до присылки прочих производить наши действия атакою крепостей Корфу со стороны берега, также стараться овладеть весьма укрепленным островом Видо и во всех местах сделать сильные батареи и со оных принуждать крепость к сдаче, по крайней мере на капитуляцию». То есть, переводя придумку адмирала на более современные понятия, он фактически предлагает взять сына Али-паши в качестве заложника.
В отличие от своего двуличного начальника, постепенно прибывающие на остров албанцы зарекомендовали себя хорошо, что адмирал отметил в рапорте царю: «Албанцев здесь находится с капитаном Киркою вольных 30, Мустафы-паши 250 и в разные времена присланных от Али-паши собралось по сие число до полутора тысяч человек, из оных первые содержат караул на нашей батарее, а прочие расположились в близости около крепости Корфу, и когда французы выходят из крепости, чтобы еще делать грабеж из состоящих под пушечными выстрелами деревень, оные албанцы часто имеют с ними небольшие сражения, а третьего числа декабря с вылазкою французов турки и албанцы имели жестокий бой и французы прогнаны в крепость с уроном не менее как до пятидесяти человек убитых, также и несколько унесено ими в крепость раненых, и после сего французы, хотя выходят для поисков потребностей в деревнях, но албанцами часто бывают прогнаты, о чем вашему императорскому величеству сим всеподданнейше доношу». 22 декабря следуют новые просьбы к туркам о присылке продовольствия и войск.
25-го числа к крепости прорвалась французская бригантина – по рапорту лейтенанта Влито со «Святой Ириной», она, не неся флага, в начале 5‐го часа пополудни вступила в перестрелку с линкором «Захарий и Елисавет», фрегат «Григорий Великия Армении» вместе с линкором пустился за врагом вдогонку; от крепости вышли французские линкор и галера, и после перестрелки с участием «Святой Ирины», трофейной шебеки «Макарий» и крепостных орудий, бригантина прошла к осажденным, за что Влито получил от адмирала выговор. Получил выговор и командир «Григория» Шостак – за то, что подвел свой фрегат под картечный огонь крепости, и отправил его на конвоирование столь нужной воинам албанской пшеницы. Во избежание подобных случаев Ушаков послал в северный пролив дополнительно фрегат «Сошествие Святаго Духа», а в южный – фрегаты Сорокина; контроль за северным проливом из-за того же случая был передан от Селивачева Сенявину. Чего греха таить, между двумя великими флотоводцами отношения всегда были более чем прохладные, но, к чести обоих, личная неприязнь никогда не переносилась на дела службы, и Федор Федорович своего ретивого подчиненного не «затирал», как вообще это свойственно недальновидному (а вернее, тупому) начальству. Е.В. Тарле пишет в своей работе «Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805–1807)» в главе «Сенявин и Ушаков»: «У обоих характер был вспыльчивый. Но благородство, доброта, бескорыстный патриотизм, львиная храбрость были свойственны им обоим, и ссора между ними не могла быть (и не была) сколько-нибудь серьезной». «Он отличный офицер, – характеризовал Сенявина Ушаков, – и во всех обстоятельствах может с честию быть моим преемником в предводительствовании флотом». Н.Д. Бантыш-Каменский пишет: «Доказательством благородной, чуждой зависти души Ушакова служит следующий анекдот (по дореволюционной терминологии – реальный случай, далеко не всегда носивший смешной или забавный характер. – Е.С.). Адмирал Сенявин в бытность свою на Черном море штаб-офицером навлек на себя неудовольствие Ушакова и потом совершенно лишился его расположения, так что иногда доходило до формальных жалоб со стороны последнего. В 1805 г., когда Ушаков находился в Петербурге, кто-то сказал ему, что в Кронштадте снаряжается эскадра для отправления в Средиземное море, но что еще не известно, кто будет ею начальствовать. «Я не люблю, не терплю Сенявина, – отвечал Ушаков, – но если б зависело от меня, то избрал бы к тому одного его». Рассказывают, будто бы этот же самый ответ дал он и одной особе, посланной от императора Александра спросить его мнения о выборе ему преемника, и что именно вследствие такого ответа последовало назначение Сенявина» (о действиях Сенявина в Средиземном море – см. в заключении книги). (Символично, что в конце XIX в. имена Ушакова и Сенявина получат два броненосца береговой обороны; оба отправятся к Цусиме, и первый вновь обессмертит имя великого флотоводца доблестной гибелью в неравном бою, в то время как второй еще долго – до 1936 г. – будет искупать службой во флоте японского микадо ошибки бездарного Николая Кровавого, решившего из мести за полученный удар саблей от японского полицейского «воевнуть» с японцами, и не менее бездарного русского флотского руководства, вручившего адмиралу Рожественскому, и без того звезд с неба не особо хватавшему (разве что только орденские), «картонный меч»).
Тем временем 30 декабря к Корфу прибыл контр-адмирал Павел Васильевич Пустошкин с 74‐пушечными линкорами «Святой Михаил» (капитан Иван Осипович Салтанов, 1764–1809 гг.) и «Симеон и Анна» (капитан Константин Степанович Леонтович,? – 1811 г.). Под самый Новый год, 31 декабря, посланник Томара «обрадовал» Ушакова следующей «конфиденцией»: «На сих днях отзывался мне коммодор Сидней Смит, что адмирал Нельсон пишет к вашему превосходительству, дабы на подкрепление сухопутных сил, под предводительством наследного принца его величества короля обеих Сицилии и генерала Колли к Анконе отправленных, оставя ваше превосходительство блокаду острова Корфу, туда же с эскадрою, вам вверенною, на вящее стеснение Анконы отправились и обложили оную с морской стороны. На случай, естли б ваше превосходительство от адмирала Нельсона таковой отзыв уже получили, то я покорно прошу ни под каким видом с турецкой эскадрой не расставаться и блокады крепости в Корфу одним туркам не оставлять, и как в Анконе находятся только три военных корабля, из прежде бывших венецких, и что нигде на Средиземном море не существует эскадры французской, то в удовлетворение требования лорда Нельсона, отправя к Анконе по расчислению вашему довольно сильный отряд, самому вам главного пункта предприятий ваших – покорения крепости в острове Корфу из виду терять не следует, и предприятие войск неапольских на Анкону паче вам способствовать будет отнятием последней надежды противного вам гарнизона получить откуда-либо помощь». 2 января адмирал занимается указаниями по учреждению судопроизводства на острове Цериго. 3 января 1799 г. адмирал Ушаков отправил Пустошкина в крейсерство за северный пролив Корфу, к острову Фано (ожидался прорыв вражеских подкреплений из Анконы – сильной военно-морской базы на Адриатическом побережье Италии, захваченной Наполеоном), придав 4 фрегата – два турецких и из наших – «Казанскую Богородицу» и «Счастливого». 6 января Ушакова информируют о бегстве неаполитанского короля Фердинанда IV (1751–1825 гг., правил с 1759 г.) из Неаполя на Сицилию, что ничего, кроме новых для адмирала неуместных распоряжений «свыше», вызвать, разумеется, не может. Интересно, что албанцы и турки, голодая на Корфу, оказались вовсе не такими смиренными, как наши бедные ребята, и пригрозили оставить позиции за бескормицею, так что Ушаков, сообщая об этом Кадыру-бею 7 января, предлагал поделиться с ним мукой, ранее турками же русским доставленной. Али-паша в тот день получил от Ушакова серьезный выговор за неисполнение союзнических обязательств – подмогу подвозит по 10–30 человек, и даже пуль и пороху своим воинам не выделяет. Хитрец, возможно, разгадал истинный смысл прибытия на Корфу своего сына, Мухтара-паши, и посему даже отослал его куда подальше.
В связи с ухудшением «итальянских дел» 11 января адмирал был вынужден отослать отряд контр-адмирала Пустошкина к Италии с двойной задачей – крейсируя, перехватывать французские суда, а заодно и для отвоза двух французских принцесс – теток казненной королевы Марии-Антуанетты (1755–1793 гг.) – из Бриндизи, куда они бежали из Франции, в австрийские земли. Обстоятельства осады на этот день таковы в описании Ушакова: «Крепости Корфу эскадрой со всех мест мною блокированы и привоз провианта во оные тем прекращен, в крепостях весьма во многом чувствуют уже крайний недостаток и чрезвычайную дороговизну, но сдачею упорствуют. Десантных войск со мною нет, а одних морских служителей к штурмованию крепости недостаточно, да и остров Видо, весьма укрепленный и снабженный достаточным числом французских войск, нами еще не штурмован, я в подкрепление ожидал прибытия с контр-адмиралом Пустошкиным двух кораблей и в соединение прочих, а по приходе оных к эскадре потребовалась надобность, и господин контр-адмирал Пустошкин с означенной отделенной от меня эскадрою послан в устье Венецианского залива для крейсерства и ожидания встречи идущих из Анконы трех французских кораблей, с десантными войсками в Корфу посланными, другое отделение от эскадры находится в устье южной части пролива острова Корфу и Мапкорского берега, дабы каким-либо случаем оные три корабля с десантными войсками не прошли к крепостям чрез оную часть пролива, также и эскадра французская, здесь под крепостями состоящая, не могла бы отсель прорваться и уйти в соединение или в Анкону; с достальною частию соединенных эскадр нахожусь я и командующий турецкой эскадры Кадыр-бей по северной стороне крепостей Корфу против прежде бывшего Венецианского адмиралтейства; охраняем пролив северной стороны и свезенным на берег десантом с помощью нескольких албанцев и островских жителей ограждаем выход французов из крепости и стараемся изыскивать выгодные случаи ко взятию острова Видо, кораблей при крепостях находящихся и крепостей острова Корфу… При таковой раскомандировке эскадры, мне вверенной, не имея войск десантных, с малым количеством корабельных служителей и весьма при малой помощи от обывателей здешнего края, можно ли произвести что-либо поспешное…»
Из ордера Ушакова Сенявину от 11 января узнаем, во-первых, о той заботе, которую адмирал выказывал о защите местных жителей от французов, а во-вторых, об обманном использовании французским линкором турецкого флага: «Я слышал, что французы намереваются послать в Перамо вновь пришедшее к ним судно, бригантину и полу галеру; старайтесь ни под каким видом их туда не пускать, дабы они еще вновь деревень не разоряли и не запаслись бы оттоль провиантом и кто будет иметь сей отряд, тот должен сноситься с тутошными обывателями и с албанскими начальниками Али-паши и всевозможно французов ни до какой дерзости не допускать. Учредитесь вы о сем непременно и защищайте всю ту сторону… Уведомляю вас, что французский корабль «Женероз» в последний раз выходил из-под крепости ночью под турецким флагом; известите всех, в вашем отделении находящихся, чтобы таковым видом не обманулись и в рассуждение оного имейте всякую осмотрительность и предосторожность: какие для сего понадобятся сигналы, учредите еще вдобавок и раздайте к исполнению, кому что надлежит… Я располагаю сделать атаку на острове Видо и когда приготовлю к тому распоряжение, то вас уведомлю. Нужно вам будет тогда со всею эскадрою подойти ближе к нам, против острова Видо, дабы вы могли тогда же действовать с нами против острова и против кор