Канонирская шлюпка – «Лесперанс»
Невооруженные суда при адмиралтействе состоят
Галера – «Лаглбар»
Галера – «Лапрозерпин»
Полугалера – «Меджи»
Полугалера – «Ладжие»
Утопшие и разломанные при адмиралтействе состоят
Полугалера – «Лелион»
Полугалера – «Ладжиль»
Бригантина – «Сапион»
Бригантина – «Леджер»
Три канонирские шлюпки
Сверх оных
Три судна купеческие, о которых имеется разбирательство, кому оные принадлежат – казне или прежде бывшим хозяевам.
С подлинного верно: прапорщик Морозов».
(Адмирал Ушаков пишет царю Павлу насчет «раздела» плененных кораблей: «54‐пушечный корабль «Леандр», обшитый медью, по согласию с Кадыр-беем взят мною яко начальником в трудах и во всех исполнениях, а ему отдан фрегат «Бруна», обшитый же медью, прочие малые и гребные суда, находящиеся в Мандракио по связностям, об оных разбирательством о подробностях между обывателями еще не окончены».)
«Ведомость артиллерии, оружия и боевых припасов, взятых при овладении крепостью Корфу. [12 марта] 1799 г.
Пушек от 30 до 42‐фунтового калибра 18
(из них 2 негодных)
Пушек от 24 до 28‐фунтового калибра 55
(из них 5 негодных)
Пушек от 18 до 22‐фунтового калибра 110
(из них 10 негодных)
Пушек от 12 до 17‐фунтового калибра 151
(из них 18 негодных)
Пушек меньше 12‐фунтового калибра 169
Всего 503
Гаубиц разных калибров 21
Мортир от 7‐фунтового до 7‐пудового калибра 105
Всего 629
Ядер разных калибров 105 884
Бомб снаряженных 1 224
Книпелей цепных 620
Ружей 4 105
Патронов к ним с пулями 572 420
Нагрудников чугунных 51
Шишаков (шлемов) чугунных 166
Пороху разных сортов 2 574 пудов».
Трофейная провизия, список которой мы считаем излишним здесь приводить, была благородно предназначена Ушаковым на прокормление самих французов, несмотря на непрекращающийся недостаток продовольствия на эскадре и в сухопутных частях.
О том, как происходила капитуляция, читаем в журнале линкора «Захарий и Елисавет»: «22‐го числа по возвещении утренней зори сигналом велено обеим эскадрам сняться с якоря и итти между крепости Корфу и острова Видо, куда подошли и стали линией по всему рейду на якоря, окружая все крепости оною, и легли на шпринг противу оных крепостей для предосторожности. В 11 часов пополуночи главнокомандующий отправил в крепость Корфу всю солдатскую команду находящуюся на эскадре для принятия крепостей, то ж артиллерии капитана 1‐го ранга Юхарина с пристойным числом артиллерийских офицеров и служителей для описей по артиллерийской должности всех снарядов и материалов, в крепости находящихся. Пополудни того ж числа французский гарнизон, выходя из крепости в надлежащем устройстве, положил пред фрунтом наших войск свои ружья и знамя, сходно с капитуляциею. Войски наши, приняв оные и всю амуницию, немедленно заняли все укрепленные места нашим караулом. В сие ж время французские флаги с крепостей спущены и подняты на оных, то ж на корабле «Леандре», фрегате «Бруне» и прочих судах флаги союзных держав, и со оных крепостей салютовано адмиральскому флагу из 7 пушек, которым ответствованно равным числом. В то ж время главнокомандующему привезены на корабль «Св. Павел» французские флаги с крепостей и с судов, знамя гарнизона, то ж и ключи от всех крепостей, ворот и от магазин, который обще с генералитетом и прочими командующими отправились в Корфу, в церковь св. чудотворца Спиридона для принесения Господу Богу благодарственного молебствия. По сходе на берег встречены были множеством народа и первейшими жителями обще с духовенством с величайшею почестью и восклицаниями, возглашая благодарность всемилостивейшему государю императору Павлу Петровичу за избавление их от ига неприятельского, производя беспрерывный колокольный звон и ружейную пальбу; во всех домах из окон вывешены были шелковые материи и флаги первого адмирала, которые также многие из жителей, держа в руках, теснились, желая видеть своих избавителей, а по выслушании благодарственного молебна главнокомандующие эскадрами с прочими возвратились на корабли». За штурм Корфу заплатили жизнями или ранами порядка 130 русских и 168 турок и албанцев.
Конечно, похвал Федор Федорович принял тогда (и позже) немало – царь Павел наградил его бриллиантовыми знаками к уже имеющемуся ордену Александра Невского (за Цериго, 28 ноября 1798 г.), орденом Св. Иоанна Иерусалимского (за Занте) и произвел его в полные адмиралы («25 марта 1799 г. Его и. в. всемилостивейше пожаловать соизволил вице-адмирала Ушакова за покорение всех похищенных французами прежде бывших Венецианских островов и взятие последнего из них острова Корфу с крепостями, укреплениями и военными кораблями, в адмиралы»), турецкий султан прислал алмазный челенг (перо) для головного убора – высшее отличие Порты (в русско-французскую войну 1805–1807 гг. адмирал сдал подарок султана на нужды армии, который царь Александр I (1777–1825 гг., правил с 1801 г.) предписал с благодарностью возвратить; вряд ли этим двуликим коронованным Янусом двигало какое-то благородное побуждение, памятуя о том, что он, воцарившись, по интригам старого ушаковского врага адмирала Мордвинова передвинул боевого адмирала Ушакова заведовать гребным флотом на Балтике и надзирать над флотскими командами Санкт-Петербурга; надо полагать, Палыч просто намеренно лишний раз глубоко обидел старика), а еще соболью шубу и 5 пушек; визирь – бриллиантовую шкатулку, неаполитанский король – орден Св. Януария; греки острова Корфу преподнесли ему меч, украшенный алмазами, с надписью – «Корфу освободителю своему Ушакову»; греки острова Занте – меч, увитый лаврами, и серебряный позолоченный щит с изображением действий флота у Ионических островов; греки острова Кефалония – золотую медаль, на одной стороне которой был отчеканен портрет адмирала с надписью «Знаменитый почитаемый Федор Ушаков, главный русский флотоводец. 1800 г.», а на другой – освобождающая острова русская эскадра с надписью: «Кефалония всех Ионических островов спасителю»; а греки острова Итака отчеканили золотую же медаль, изобразив адмирала в образе легендарного уроженца своего острова, царя Одиссея (все «греческие подарки» адмирал получил годом позже, возвратившись на Корфу после военных действий в Италии); однако, конечно же, дороже всего для адмирала были простые, безыскусные, лаконичные, словно из «Науки побеждать», слова его друга и соратника, очищающего Италию от французов – Александра Васильевича Суворова (1730–1800 гг.): «Великий Петр наш жив… Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнес, а именно: «Природа произвела Россию только одну, она соперниц не имеет», – то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу хотя мичманом?»
Глава 4После подвига…
О дальнейшем мы не будем особо долго распространяться, тем более поденно; несколько усилим лишь, скажем так, полемически-доказательный аспект, подчеркивая живое участие Ф.Ф. Ушакова в жизни освобожденных им греков, в нелегком деле их государственного обустройства, а также подкрепляя выдвинутый ранее тезис об отсутствии у царя и адмирала «империалистических амбиций» по превращению Корфу в русскую военно-морскую базу, каковой остров впоследствии ненадолго и стал, но без малейшего участия Павла и Ушакова. Проблемы были те же – нехватка продовольствия и Али-паша, который то вознамерился приписать себе все заслуги по освобождению островов от французов, то проявил непомерный аппетит в дележе трофеев, то имел намерение при помощи своих албанцев удержать за собой Корфу, не только не вывозя с острова своих албанцев, но начав вдруг сотнями присылать новых – в двух предыдущих главах было довольно рассказано о пакостях этого персонажа, чтоб и далее злоупотреблять вниманием и терпением читателя. Шли своим чередом установление гражданского правления на освобожденных островах (к примеру, 259 жителей острова Занте подписали обращение к адмиралу, чтоб была установлена пропорциональность выборов депутатов и судей от всех классов населения; переписка с великим визирем Юсуфом Зией-пашой об установлении на Корфу такого же образа правления, как и на прочих островах), основание госпиталя для больных и переброска французских пленных. Итальянские дела все более требовали вмешательства русского флота, единству которого вредили английские намерения. Но суда находились в катастрофическом состоянии: Ушаков писал адмиралу Кушелеву 1 марта 1799 г.: «Из эскадры, мне вверенной, половина кораблей и большее число фрегатов имеют великую течь; с некоторых кораблей, особенно же с «Богоявления», «Троицы» и с некоторых фрегатов верхняя обшивка спадывает; обшивные доски иногда выплывают из под них на верх и сие оттого, что обшиты они были дурно и обшивка креплена тонкими гвоздями. Гвозди так соржавели и истлели, что мусул только один в них остался, и когда раскалывают доску, чтобы ее вынуть, то все гвозди, какие в ней есть, рассыпаются. Я, будучи еще в Севастополе при кренговании оных кораблей, собрал множество таковых худых гвоздей и мусуля и хотел отправить в Государственную Адмиралтейств-Коллегию и в Контору Главного командира, но не успел. Пазы и стыки из под верхней обшивки открыты и оттого корабли и фрегаты имеют великую течь; корабли «Богоявление», «Троица», «Магдалина», «Св. Петр» требуют непременного исправления килеванием; также фрегаты «Навархия», «Казанская», «Сошествие Св. Духа» и «Николай» необходимо надобно килевать, а здесь к килеванию ни смолы, ни гарпиусу, ни серы горючей, ни гвоздей, ни железа, ни пеньки, ни леса на бимсы, словом сказать, ничего нет. Стараюсь я по возможности, что только удобно исправлять, но по совершенному во всем неимуществу ничего существенного сделать не можно. Всю зиму были мы в движениях, блокируя крепости и остерегая Венецианский залив от высадки десанта; Бог провидением Своим только нас милует. При всем нашем теперешнем состоянии паруса на многих судах ветхи; такелаж во многом числе в худости и требует перемены, и ничего здесь нет; равно и мелочных всякого рода необходимо надобных припасов: ни свеч, ни бумаги, словом сказать, во всем крайний недостаток, но и с ним по сие время я еще по возможности успеваю. Теперь как с этими кораблями и фрегатами отсюда выйти, ежели обстоятельства сего потребуют, не знаю. Кроме одной опасности ничего не предвижу (о том же, менее подробно