— Территория начинается примерно в полукилометре отсюда, — негромко заговорил Генерал. — Через сорок минут начнет светать и вы все сами увидите, когда мы отсюда уберемся. В мешках у каждого из вас пятидневный запас продуктов, одеяла, теплые вещи и всякие мелочи, необходимые в пути. Экипировали вас специалисты, так что в этом отношении все в порядке. Там же оружие, хотя, как показывает практика, толку от него на Территории немного. Пистолетами вы все пользоваться умеете.
Он бросил короткий взгляд на Ежика и поправился:
— Почти все. В одном из мешков рация со сменным комплектом батарей. Её с собой не берите, оттуда связаться все равно невозможно, оставьте где-нибудь неподалеку, лучше всего выберите какое-то приметное место, которое всякий из вас сумеет потом найти. Рация водонепроницаемая, за несколько дней с ней ничего не случится. Задача, полагаю, вам ясна. Пройти в глубину Территории насколько возможно, взять пробы почвы, воды, воздуха и прочего. Выяснить то, что возможно о происходящем там. Не подвергать себя опасности. Нам нужна только информация. Мы ждем от вас сообщений в течение недели.
— А если сообщений не будет? — вежливо поинтересовался Костя.
— Тогда, естественно, ждать перестанем, — с зеркальной, но изрядно приправленной сарказмом вежливостью ответил Генерал. — Но хочу вас предостеречь: не пытайтесь вместо выполнения задания скрыться. У нас есть возможность узнать об этом и отреагировать соответственно. Вас будут ждать, но вовсе не для того, чтобы вступать в дальнейшие переговоры. Вы меня понимаете? Это не угроза — просто констатация, мы не имеем права рисковать. Вот и все, что я собирался вам сказать. Какие-нибудь вопросы есть?
— Скажите, уважаемый, — спросил Вартан, нарочито усиливая акцент, — а ваш сотрудник, он что, совсем немой, да?
Отвечать Генерал не стал. Вместе со Стажером они захлопнули дверцы кузова, а потом забрались в кабину водителя. Вездеход глухо заревел, обдал нас душным выхлопом, развернулся по широкой дуге и скрылся во мраке. Мы оставались неподвижными до тех пор, пока шум мотора полностью не растворился в ночи.
То ли мое зрение постепенно адаптировалось к темноте, то ли начинался рассвет, но сейчас я довольно хорошо различал не только силуэты своих спутников, но и ближайшие деревья.
— Ну что ж! У нас есть время позавтракать. — Костя нагнулся к ближайшему мешку. — Надеюсь, фонарики они не забыли положить.
— Я бы не стал сейчас пользоваться фонариком, — сказал Игорь. — Лучше подождем, пока рассветет.
— Ты что-то чувствуешь? — спросил я.
— Да… мне кажется. Но я не понимаю… Что-то совсем незнакомое… Хотя довольно далеко отсюда.
— А оно нас чувствует?
— Не уверен… Нет, скорее всего, нет.
Игорь — полный телепат. То есть, он не только слышит чужую мысль, но и способен транслировать собственную. У адресата трансляции при этом возникают весьма необычные впечатления и с непривычки переносить их немного жутковато. Ты воспринимаешь не речь, не слова — никакого «голоса извне» и даже не образы, а ощущения, которые тебе не принадлежат и которые приходится затем переводить в слова. Словно бы под черепной коробкой вдруг неведомо откуда появляется абсолютно чужое и независимое от тебя существо. Кстати, не отсюда ли пошло выражение «тараканы в голове»? Но с помощью Игоря мы общались все время нахождения в заведении, когда нужно было обойтись без участия тех, кто ежечасно и ежеминутно следил за каждым нашим шагом.
— Ты, случайно, не попытался понять: что Генерал имел в виду, когда говорил о возможностях нас обнаружить? — спросил Вартан.
— Попытался, но не понял, — сказал Игорь. — Но Генерал не блефовал. У него действительно есть какой-то сюрприз.
— Чего там понимать! — проворчал Костя. — Микропередатчики, зашитые где-то в мешках или в нашей одежде. В определенное время выдают короткий контрольный сигнал, который наверняка постоянно пеленгуется. Конечно, мы можем потратить сутки или двое, распарывая каждый шов в их поисках, или просто выкинуть все к чертовой матери и рвануть отсюда голышом, но нас немедленно начнут ловить, потому что пеленг меняться больше не будет.
— Значит, надо сначала найти штаны и ботинки, я правильно говорю? — сказал Вартан. — А наши вещи посадить на попутный поезд, да?
— Только он обязательно должен идти в глубь Территории, — уточнил Костя. — А таких тут нет, насколько я знаю.
— Тут вообще нет никаких поездов, — вздохнул я.
Седому я не соврал. На Территории я действительно оказался случайно, сознательно подвергать себя опасности заболеть я бы никогда не стал. После немалого выигрыша в блэк-джек за мной погналась банда, державшая «крышу» казино в паршивом придорожном мотеле под претенциозным названием «Эскамильо». До того дня я всегда был предельно осторожен — не обдирал заведение до нитки и никогда не играл по крупной в тех, которые находились под «крышей» Синдиката. Моя ошибка заключалась в том, что в тот раз я позволил эмоциям возобладать над трезвым расчетом. Посетителей казино бессовестно грабили, используя крапленые карты, — именно это возмутило меня настолько, что я забыл об обычной осторожности. В карты я, как правило, не играю, поскольку результат игры (если она ведется честно) плохо поддается прогностическому анализу. Рулетка — нечто совсем иное. Характер вращения колеса, степень шероховатости поверхности, форма шарика, среднее усилие бросающего — все это после десяти — пятнадцати минут наблюдения складывалось в моем мозгу в четкую вероятностную картину, которая позволяла мне делать ставки с восьмидесятипроцентной гарантией успеха. При таком соотношении шансов роли игрока и казино меняются на противоположные. Я неторопливо и неизбежно выигрывал заранее определенную сумму и уходил, талантливо имитируя поведение дурака, на которого свалилось нежданное счастье. Иногда для отвода глаз я позволял себе намного более крупный выигрыш, однако последней ставкой проигрывал все, на мой взгляд, лишнее — и тогда покидал казино, размазывая по лицу слезы и сопли, горько рыдая от обрушившейся на меня беды. В такие моменты даже владельцы заведения некоторое время после моего ухода продолжали пребывать в уверенности, что в выигрыше они, а не случайный посетитель. И только спустя какое-то время осознавали, что воющий от обиды игрок обменял в кассе оставшиеся у него фишки на десять тысяч долларов, которых у него прежде не было.
Потом я перебирался подальше, минуя два или три санитарных кордона. Генерал был не совсем прав: я не то что трижды — дважды не играл в одном и том же катране. Благо их развелось за последние годы невероятно много: при отсутствии контроля из центра каждый губернатор области использовал этот источник дохода на всю катушку.
Моей специализацией была исключительно рулетка, но в тот раз все происходило по-другому. Крупье, точно знающий, какая карта выпадет следующей, становится бесценным источником информации, хочет он того или нет. Изменение размера зрачков, сокращения лицевых мышц, движения рук — все это с абсолютной достоверностью подсказывало мне: брать или отказаться от продолжения игры. Я открывал двойку на девятнадцати или прекращал игру, набрав тринадцать, потому что следующим шёл туз. Тогда я не смог остановиться вовремя, мной безраздельно владел азарт. Нет, не игрока — это был азарт преследователя и мстителя. Я прекратил игру, вытянув из кассы казино что-то около сорока тысяч. Для заведения подобного уровня это было немалой утратой, которую хозяева допустить не могли.
Я отлично понимал это, поэтому следующие полчаса провел в баре, демонстрируя естественное поведение счастливчика, сорвавшего заветный плод с дерева Фортуны. То есть, делал вид, что накачиваюсь спиртным, щедро угощая облепивших меня девиц, кормившихся придорожной любовью. Одну из них я пригласил сопровождать меня в номер. Мне позволили спокойно покинуть игровой зал потому, что грабить, а возможно и убивать, намеревались именно в номере — это заключение естественным образом проистекало из самого поверхностного анализа ситуации. Поэтому в номер я не пошел. Сделав вид, что отлучаюсь на минуточку по естественной надобности, вручил ключ своей случайной подруге и попросил её ждать меня в номере, а сам покинул негостеприимное заведение через узкое окно сортира.
По давней привычке свою машину я всегда ставлю на самом удобном для поспешного отбытия месте. Поэтому очень скоро мчался по ночному шоссе. К сожалению, мой отъезд не остался незамеченным: один из осведомленных в проигрыше казино охранников на всякий случай дежурил на стоянке. Помешать мне уехать он не успел, но спустя несколько минут за мной погнался целый отряд. Все они были местными жителями и знали окрестности намного лучше меня. Шансов скрыться без следа у меня не было и я сделал единственное, что мне оставалось: свернул на дорогу, ведущую на Территорию.
За мной они конечно же не поехали — ну какой дурак станет искать там свою кончину! Однако я знал, что так просто преследователи не откажутся от добычи и непременно будут стеречь какое-то время, дожидаясь моего возвращения. Поэтому был вынужден выезжать с Территории в ином месте другой дорогой, на поиски которой у меня ушло почти двое суток. Выпавшие мне за это время впечатления я бы не отнес к положительным и старался о них вспоминать пореже. Я был уверен, что заразился, но относился к этому философски. Конец настанет рано или поздно и даже лучше, если он настигнет меня в расцвете сил: медленно и мучительно умирать вместе с остальным миром, участвовать в его агонии — все это представлялось мне весьма печальным занятием. Однако оказалось, что Территория надо мной не властна. Я узнал это при пересечении очередной областной границы, когда получил результат обязательного экспресс-анализа крови на контрольном пункте.
Видимо, как раз тогда я и попал впервые в прорезь прицела Проекта. У Конторы оказалось достаточно стукачей и среди гангстеров, и среди врачей на кордонах во всех суверенных владениях. По уровню осведомленности в нашем нынешнем мире с ней мог соперничать разве что Синдикат.