— Я и никогда не пытался этого делать… — начал было обижаться Игорь, но вовремя спохватился. — Могу. Только не очень долго.
— Сколько?
— Полчаса, сорок минут. Больше, боюсь, мне не хватит сил.
— Этого достаточно, — кивнул я.
— Ты что-то придумал? — заинтересовался Костя, но я уже повернулся к Вартану:
— Насколько нам известно, ты очень хорошо видишь в темноте. А снегопад тебе сильно помешает?
— Не очень, — ответил он. — Какая разница!
— Тогда, полагаю, у нас есть шанс, — сказал я, еще не веря самому себе до конца…
«Сражения выигрываются не числом, а уменьем».
«Умение управлять войсками есть важнейшее из воинских искусств, ведущее к победе».
«Обученный воинскому делу солдат стоит десяти необученных. Но умеющий исполнить приказ командира в бою без раздумий и сомнений ценнее во сто крат»…
Эти и другие военные афоризмы, вычитанные мной в разных книгах, в разное время, память услужливо извлекала из своих хранилищ, но не в них дело. Наши противники, несомненно, были профессионалами с немалым опытом. Соперничать с ними в этом отношении на равных из нас пятерых мог лишь Константин. Но в их рядах наверняка не было такой совершенной машины убийства в ближнем бою, каким был Ежик. Никто из них не мог с такой легкостью пронзить взглядом мглу, как Вартан. Анализировать ситуацию с такой же скоростью и точностью, как я. И, самое главное, при всем своем опыте, выучке и дисциплине, они не были объединены в механизм, действующий мгновенно и слаженно, немедленно реагирующий на любое изменение обстановки.
Из нас пятерых Игорь никогда до начала нашего путешествия не держал в руках огнестрельного оружия. Ежик вообще не умел с ним обращаться. Мы с Вартаном были знакомы с пистолетами не понаслышке, однако в профессиональные стрелки явно не годились. И все же мы, впятером, представляли собой идеальную и опаснейшую боевую машину. Ее глазами был Вартан. Враги не могли заподозрить, что любое движение каждого из них сейчас, подбирающихся к поселку в полной уверенности, что сгущающаяся тьма и снегопад служат достаточным укрытием, было известно нам, словно мы наблюдали события при ясном солнце. Мой мозг служил аналитическим центром, ежесекундно выдающим прогноз развития событий в зависимости от положения фигур на доске сражения. Костя — наш полевой командир — на основе анализа принимал решения и отдавал приказы. Он же, вместе с Ежиком, играл роль острия обращенного против врага оружия. А связь между нами — мгновенную и непосредственную — обеспечивал Игорь. Пожалуй, не Костя, не я, а именно он был самым важным звеном созданного нами механизма уничтожения. Благодаря ему каждый из нас видел происходящее глазами каждого, чувствовал, слышал, думал, как единое пятиглавое, десятирукое существо, слившись в единое большое Я.
Наши враги умели воевать и понимали значение дисциплины. Но их было слишком много и потому они не могли сравниться со Мной в скорости принятия решений и действия. Я был один, Мне не было необходимо дожидаться приказов и понимать их смысл.
Двое из наступавших на левом фланге слишком спешили. Они оторвались от остальных, потеряв с ними зрительный контакт. Это был очень удачный момент для атаки! Я-Ежик прыгнул вперед, сломал им спины, а потом мягко откатился по снегу в сторону и исчез прежде, чем тихий предсмертный стон одного из них достиг ушей ближайшего соратника. Тем временем Я-Костя занял позицию справа, удобно пристроив ствол «стечкина» в древесной развилке и дожидаясь, когда наступающие враги, каждого из которых Я видел как на ладони, полностью выйдут из-за прикрытия деревьев…
— Ты слышал? — спросил Сауд присевшего рядом с ним Бен-Али.
— Нет.
— Там, справа от нас, идут Джума с Ахмадом. Мне показалось, что я услышал стон.
— Джума! Эй, Джума! — негромко позвал Бен-Али. — Эй, Ахмад!
Он немного подождал и позвал еще раз. Тихий шорох падающего снега был единственным ответом.
— Они ушли вперед, — решил Бен-Али. — В этом снегу очень легко потерять направление и плохо слышно. Сейчас они остановятся, и мы их догоним.
Им понадобилось сделать всего несколько десятков шагов, чтобы увидеть тела Ахмада и Джумы, уже начавшие превращаться в снежные холмики.
— Что это?! — Сауд быстро водил вокруг себя стволом автомата. — Кто сделал это с ними?!
Слева ударили выстрелы. Их было четыре и они раздались один за другим с равномерностью щелчков метронома. Сауд знал на слух, как стреляет оружие каждого из бойцов отряда. Эти звуки принадлежали не американским М-16, не русским «калашниковым» и не израильскому «узи» Салеха. В отряде не было оружия, выстрелы которого звучали так. Он понял это, но не успел испугаться по-настоящему, потому что в это мгновение чьи-то чудовищные лапы оторвали Сауда от земли и свернули ему шею…
…За плечами Ибрая были сотни боев. Когда на левом фланге внезапно началась перестрелка, он понял, что что-то идет не так. Темнота и снегопад полностью лишали его возможности правильно оценить происходящее. Ибрай по цепочке передал приказ немедленно собраться, а когда спустя несколько минут тяжело дышащие бойцы сгрудились вокруг него, увидел, что их стало меньше на одну треть.
— Что происходит, Ибрай?! — воскликнул Джамал. — Кто это стреляет?
Ибрай бы и сам был рад это знать. Но враг был невидим и студеная мгла сделалась его главным союзником. Нужно было немедленно отступать, иного решения Ибрай не находил, хотя это отступление было больше похоже на бегство. Он раскрыл рот, чтобы отдать приказ, однако не успел этого сделать, потому что Я-Вартан и Я-Я синхронно выпустили с тридцатиметровой дистанции короткие очереди по тесной кучке людских тел, окружавшей своих вожаков.
Плотный снегопад укрыл вспышки выстрелов, даже на таком расстоянии не позволяя определить позиции стрелков, но примчавшиеся из темноты пули пробили голову Абдаллаха и превратили в кровавое месиво левое плечо Ибрая.
Ибрай хотел попросить о помощи Джамала, но увидел, что его нет. Упав на снег, Джамал быстро отползал в сторону. Рядом с ним неподвижно лежали Фазыл и Омар. Хамза с воем катался по снегу, прижимая руки к животу. Бессмертные открыли ответный огонь. Вначале плотные очереди понеслись на звук — туда, где уже никого не было, но еще трое из них свалились, пораженные невидимым стрелком с противоположной стороны. Бессмертные высаживали в темноту обойму за обоймой. Враг был повсюду вокруг них, бесплотный и неуязвимый, он нес неизбежную гибель. Рядом с Ибраем тоненько взвизгивал Ходжа. Он вжимался в снег, закрыв голову руками. Он не был воином, страх полностью лишил его рассудка, и Ибрай понял, что Ходжа скоро умрет.
Наступила тишина. Приподняв голову над телом Омара, Файзулло крикнул в темноту:
— Эй! Мы сдаемся! Не стреляй!
Я-Костя выглянул из-за укрывавшего его толстого древесного ствола, выстрелил и снова шагнул в укрытие. Файзулло снова вскрикнул, и этот его крик, перешедший в хрип, стал последним. Смерть была со всех сторон, ужас неумолимо овладевал каждым из оставшихся в живых, а вместе с ужасом пришла паника. Беспорядочно стреляя, с воплями Бессмертные бросились врассыпную. Точность стрельбы Я-Вартана и Я-Я не могли сравниться с мастерством Я-Кости, однако расстояние до цели было невелико, и еще двое врагов упали в снег мертвыми лицами, а третий наткнулся на Я-Ежика…
Не имело смысла преследовать шестерых оставшихся. Они бежали от места схватки в разных направлениях, запинались, падали, поднимались и вновь мчались изо всех сил, которых оставалось совсем немного. Пройдет всего несколько часов, и холод вместе с отчаянием убьет их без Моей помощи. С четырех сторон Я вышел на поляну.
Ибрай был еще жив и не потерял сознания. Прищурив глаза, сжимая в правой руке пистолет, он ждал, когда возникшие из черно-белой мглы фигуры подойдут поближе. Ибрай знал, что скоро умрет, но не хотел уходить из этого мира в одиночку. Один из врагов оказался совсем близко. «Пора», — решил Ибрай и попытался вскинуть пистолет. Но мороз успел превратить одежду, пропитанную его и чужой кровью, в нерушимый ледяной панцирь, сломать который у Ибрая недостало сил. Ибрай осознал, что должен покориться неизбежному и со вздохом выпустил пистолет из ладони.
— Кто ты? — спросил Ибрай склонившееся над ним существо. — Убей меня.
Существо выпрямилось, отшвырнуло ногой пистолет Ибрая в сторону и равнодушно отступило.
— Убей! — простонал Ибрай, уже понимая, что не получит от врага даже этой милости. А когда открыл глаза в очередной раз, увидел, что рядом никого нет.
…Ходжа остановился, лишь когда силы полностью иссякли. Он не слышал за спиной звуков погони, он был цел и невредим. Угроза немедленной гибели миновала, и Ходжа шепотом вознес Создателю краткую молитву. Затаив дыхание, он вслушался: ни единый звук не нарушал больше морозную тишину леса. Только монотонный шелест падающего снега. Ходжа остался один. Он переступил на месте, снег под ногами отозвался громким хрустом, вернувшим Ходже ощущение реальности. Что толку было в его бегстве! Он не достиг спасения, он лишь немного отсрочил свою смерть. Стужа неумолимо вытягивала из тела остатки тепла. Создатель окончательно покинул его. Пошатываясь и запинаясь, Ходжа двинулся в белесую мглу. Он шел без цели и надежды, он был почти спокоен, потому что сил не оставалось даже на отчаяние. И хотя Ходже казалось, что путь его длится бесконечно долго, на самом деле он успел сделать лишь несколько десятков коротких шагов. Потом колени его ослабли и Ходжа мягко завалился на снег. Сейчас он почти не чувствовал холода, ему стало совсем хорошо. Ходжа слабо улыбнулся и умер.
…Я вновь смотрел на мир своими глазами, удивляясь тому, насколько сузились его пределы. Рядом со мной стояли Костя, Вартан и Ежик, а дальше только лес, тьма, снег и холод, который усиливался, казалось, с каждой минутой. Будь у нас в руках термометр, уверен, мы смогли бы увидеть движение столбика ртути по направлению к резервуару.