Вопрос меня сразил. Он ведь не стал бы, не смог бы… это ведь кукла, боже ты мой. Хотя, опять же, бывают фетиши и похлеще, а старик сидел тут один как перст без всякого общения…
У меня возникло искушение задрать кукле платьишко, стянуть с нее трусики и посмотреть, не внес ли Солано какие-то усовершенствования в ее пластиковую промежность. Но делать этого я не стал. Не желал знать.
От вида рваной дыры меня могло бы стошнить.
Внезапно я понял, что ни к чему больше не хочу здесь прикасаться, и вернул куклу на стол. Скрипя досками, прошел к двери в соседнюю комнату и, заглянув туда, увидел кухню. Смрад гниения заставил меня наморщить нос. На недавно оструганной столешнице высилась стопа тарелок. Рядом разложены нож, ложка и вилка. Единственную стенную полку занимали припасы вроде макарон, соли, риса и сахарного песка. Корзина на полу полна сушеных кукурузных зерен, которые Солано, видимо, пускал на муку. Не видно ни мойки, ни плиты, — хотя, конечно, на островке и быть не могло ни водоснабжения, ни электричества. Я решил, что рядом с домом должно отыскаться старое кострище, где старик кипятил добытую из канала воду и готовил себе пищу. Пеппер говорил, что местные таскали Солано кукол в обмен на плоды его трудов. Странно, но я не видел здесь вспаханного поля или овощных грядок… Хотя, впрочем, обошел далеко не весь остров.
Мои глаза обшарили пол, погруженные в тень углы: я искал дохлую мышь или какого-то другого мелкого зверька, который приполз сюда умирать и вызвал такую вонь. Ничегошеньки.
Вернувшись в «гостиную», подошел к одному из двух дверных проемов, куда еще не заглядывал. Простая, по-спартански обставленная спальня: кровать, комод, окно. И все.
Дверь во вторую комнату оказалась закрыта. Я схватился за круглую ручку и уже собрался ее повернуть, когда из-за двери послышался чей-то сдержанный чих.
Я замер, как громом пораженный.
Брось, Зед… Одна кукла открывает глаза, другая заводит с тобой разговор, а теперь третья решила чихнуть?
Но что же я мог услышать?
Я толкнул дверь плечом, почти готовый увидеть Чаки[11], ковыляющего ко мне на маленьких детских ножках, с огромным, зажатым в кулачке ножом.
В комнате было пусто, не считая кровати и платяного шкафа.
— Есть тут кто? — спросил я тем не менее.
Нет ответа.
Мне не хотелось проверять под кроватью. Так поступил бы ребенок, в надежде унять страхи и суеверия. Вот только уклониться от этого поступка я уже не мог. В конце концов, я ведь что-то слышал. Мне не почудилось.
Я тихонько встал на одно колено и изогнулся, заглядывая под кровать.
Девочка лежала лицом вниз — руки по швам, но растопыренные пальчики уперты в пол, словно у бегуньи на стадионе, готовой рвануться вперед, оттолкнуться от стартовых колодок… и броситься на меня. Спутанные волосы почти целиком скрывают лицо. На ней хлопчатобумажная блузка с вышитым орнаментом и пастельного оттенка джинсы.
Восстановив способность соображать, я прочистил горло и сказал:
— Привет…
Это прозвучало не только банально, но, учитывая обстоятельства, и довольно зловеще. Такие вещи говорят незнакомцы — перед тем, как заманить наивное дитя к себе в машину.
— Меня зовут Зед, — поспешил добавить я. Девочка не ответила. Думаю, ей было лет семь или восемь. Круглая мордашка с мелкими чертами, сулившими когда-нибудь в будущем стать вполне миловидными.
Я спросил себя, не может ли она оказаться дочерью Солано. Что, если он крутил интрижку с какой-нибудь девицей из местных и на старости лет был вынужден втихаря растить внебрачную малютку? Или все куца хуже? Может, он похитил девочку и держал в рабстве, пока не отдал концы? Если так, сколько же она провела на этом островке? Одежда девочки не походила на ветхие лохмотья, но и особо чистой не выглядела.
Приоткрыв рот, я снова его захлопнул. Я не очень-то умел ладить с детьми, не был способен сюсюкать с ними фальцетом и фальшиво хихикать за каждым словом, как это удается некоторым.
Я прикинул, не стоит ли призвать на помощь Питу, но тут же отмел этот вариант: ясно ведь, что, когда мы вернемся, девочки и след простынет.
— Что ты там забыла, под кроватью? — спросил я. И сразу подумал, что она едва ли знает английский. — Э… Que haces… haciendo?[12]
Девочка сглотнула слюну. Ее глаза метнулись к двери, вернулись ко мне. Она явно собиралась удариться в бегство. И что мне тогда делать, интересно? Дать ей сбежать? Или сгрести в охапку? Запереть в комнате и криком позвать на помощь?
Нет, лучше без криков. Не то Хесус и Нитро проходу мне не дадут.
— М-м-м… Puedes entender? Miespafiol… mal…[13]
Девочка что-то сказала — так тихо, что, если бы ее губы не шевельнулись, я ни за что бы не подумал, что она заговорила.
— Que?[14] — переспросил я.
— Да, — повторила она уже громче, но все равно едва слышно.
— То есть ты меня понимаешь?
Девочка кивнула в ответ.
— Говоришь по-английски?
— Мы учим язык, в школе.
Я даже не догадывался, что в мексиканских школах так рано начинают преподавать английский. И на всякий случай спросил:
— А где твоя школа?
— В галереях Сан-Матео.
— Это где-то в Мехико?
— Наукальпан.
То бишь в северо-западной части города.
— Так что же ты делаешь так далеко, на этом острове?
— Я… — Она закусила губу. Слезы заблестели в глазах, скатились по щекам.
— Ну, только не надо… — сказал я. — Ничего. Это не важно…
Одной рукой я поднял бейсболку, второй прочесал волосы.
— Как звать-то тебя?
— Роза, — ответила девочка.
— Отлично. Слушай, Роза… Почему бы тебе не вылезти оттуда?
— Не хочу.
— Пойдем, я познакомлю тебя со своими друзьями.
— Друзьями?
— Ну да, я здесь с… — пришлось мысленно сосчитать. — Их пятеро.
Она всхлипнула, вытерла ладошкой потекший нос и глаза.
— А они хорошие люди?
Двое типичные уроды. Остальные трое — хорошие.
— Уроды?
То есть, ну… Знаешь, что такое «зануда»?
Она кивнула, не сводя с меня глаз.
— Ну это как раз про них. Вылитые зануды. Одного зовут Крепыш.
— Потому что он сильный?
— Это он так думает.
— Может, тогда он защитит нас?
— Защитит?
Девочка опять закусила губу и не стала объяснять.
— Роза, скажи… На этом острове есть еще кто-то?
Она хранила молчание.
— Вылезай оттуда, Роза, — сказал я. — Пошли знакомиться с моими друзьями. Ты же не можешь прятаться здесь весь день.
— Как зовут второго зануду?
Я расхохотался. Просто не сумел утерпеть. Роза неуверенно улыбалась, не понимая, что тут такого смешного. Отдышавшись, я еле выдавил ответ:
— Его зовут… Бог.
— Нет, не верю!
— Довольно глупое имечко, не находишь?
— Ему нельзя называть себя Богом!
— Тут я полностью с тобою согласен.
— А другие твои друзья? У них тоже глупые имена?
— Их зовут Пита, Пеппер и Елизавета.
— Эти уже лучше…
— Ты права.
— А зачем вы здесь?
— На острове? Просто один из моих друзей… который Пеппер… он ведущий на телевидении, сам снимает программы.
От такого известия Роза распахнула глаза:
— Честно?
Я кивнул.
— Знаешь, что такое документальное кино?
— Не очень.
— Это как обычный фильм, только про настоящую жизнь. Ну, знаешь, разные программы о животных и всем таком прочем. Пеппер снимает передачи о привидениях.
Это ее, кажется, удивило.
— Он знает о призраке?
Я сдвинул брови.
— Каком еще призраке?
— О призраке, который на этом острове. Который… — и она опять закусила губу.
Я молча разглядывал девочку. У меня накопилось к ней с десяток вопросов, но время задать их еще придет. Прямо сейчас нужно было вытащить Розу из-под кровати и отвести к остальным. Они смогут нормально поговорить с ней, не то что я, помогут хоть немного расслабиться и раскрыться.
— Ты хочешь есть, Роза?
Она молча кивнула.
— У нас есть вода. Наверное, где-то и шоколадный батончик найдется. Любишь шоколад?
Новый кивок.
— Вот и хорошо. Только сначала тебе придется оттуда вылезти.
Я протянул Розе руку. И после долгой паузы она взяла ее.
Мы шли рядышком, рука в руке. В городе я чувствовал бы себя неловко, гуляя по улице вот так с каким-то незнакомым ребенком, да и сейчас был не совсем в своей тарелке. Но девочка — Роза то есть — не отпускала мою ладонь. Что-то здесь действительно здорово ее напугало. Это мне и хотелось выяснить. Что за призрак, которого, как ей кажется, она видела? Хаотичная пляска теней — и только? Встреча с особенно отвратной куклой в лесном сумраке? Просто игра воображения?
Но самое главное — как она вообще оказалась на острове? Очевидно, кто-то привез ее сюда из Наукальпана, но кто? И где эти люди теперь? Остров не настолько велик, чтобы тут можно было с кем-то разминуться. Здесь довольно тихо, так что любые звуки хорошо разносятся по округе. Розе всего-то нужно было, что завопить во всю глотку, — и ее бы сразу услышали те, с кем она сюда прибыла.
Получается, с ее опекунами произошло что-то нехорошее. Тут я опять терялся в догадках. Ведь, допустим, если взрослый оступился и раскроил себе башку о какой-то камень, или у него случился сердечный приступ, или еще что-нибудь по части медицины, то Роза наверняка рассказала бы мне. Одно ее упрямое молчание о судьбе спутника, равно как и насчет так называемого «призрака», давало мне понять, что два инцидента как-то связаны между собой. Что-то произошло с сопровождавшими ее взрослыми, и по неведомой причине Роза твердо верила, что в этом замешан зловредный дух, обитающий на островке.
— Ты мне не веришь.
Ее голос заставил меня вздрогнуть.