Но нельзя отчаиваться. Она больше не одна, и это уже хорошо. Даньелл взглянула на небо. Судя по положению солнца, было еще раннее утро. Впрочем, время не имело для них особого значения. Сейчас главное – найти пресную воду и, если повезет, людей. Хотя, если судить по девственной чистоте вокруг, вряд ли поблизости есть человеческое жилье.
Правда, она осмотрела лишь небольшой отрезок побережья и поднялась на холм. Теперь следует поискать в других местах. Возможно, еще кого-то из тех, кто был на яхте, принесло к берегу. И нельзя забывать о поисках воды и какой-нибудь пищи.
Она посмотрела на Дэвида, но выражение его лица по-прежнему оставалось напряженно-растерянным. Он хмурился, видимо у него болела голова. А может, есть и другие повреждения?
Всю жизнь Даньелл была защищена родительской заботой и еще никогда не попадала в такие ситуации, где приходилось рассчитывать только на себя. Но Дэвид сейчас в таком состоянии, что ничем не сможет ей помочь. Наоборот, это ему требуется ее помощь.
На мгновение Даньелл представила себя на его месте, и ее сердце защемило от сострадания.
– Надо поскорее отыскать пресную воду, – сказала она. – Вы сможете подняться?
– Попробую, – пробормотал Дэвид.
3
Кое-как ему удалось встать, но ноги его не слушались.
– Обопритесь на меня, – предложила Даньелл, подходя поближе.
– Спасибо.
Он обхватил ее рукой за плечи и как раз вовремя, иначе непременно упал бы. Он нуждается в моей помощи, взволнованно думала Даньелл, поддерживая его за пояс. Даже такой слабый и больной, он волновал ее.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она обеспокоенно. – Голова кружится?
– Есть немножко, – признался он.
– А в остальном как? Больше нигде не болит?
– Кажется, нет. – Он поморщился, сделав шаг.
Даньелл молча возблагодарила небо за то, что у него не оказались сломанными кости. Каково бы им тогда пришлось? Что бы она делала?
Она огляделась по сторонам. Куда направиться? На вершину холма Дэвид подняться в таком состоянии не сможет. Она чувствовала, с каким трудом ему дается каждый шаг. Он очень ослаб, пока был в воде, к тому же удар по голове был, вероятно, довольно сильный. Возможно, у него сотрясение мозга. Ему нужен покой.
Чувство сострадания затопило Даньелл, ведь она еще не забыла, каким сильным, крепким и властным он был, а сейчас выглядит совершенно беспомощным. Как, должно быть, ему невыносимо сознавать свою слабость!
Чтобы он не чувствовал себя так неловко, она решила отвлечь его разговором.
– Здесь много зелени, значит, где-то должна быть вода. Дэвид промолчал. Очевидно, все силы у него уходили на то, чтобы переставлять ноги.
– Может, хотите немного передохнуть? – спросила Даньелл, видя, что по лицу его стекают капли пота.
– Нет, – коротко бросил он, упорно продолжая идти.
– А вы сами… вы не ранены? – спросил он через несколько шагов.
– К счастью, нет. Как ни странно, на мне нет ни царапины. Наверное, я родилась в рубашке, – попыталась пошутить она.
– А сколько всего человек было на яхте?
– Примерно человек пятнадцать, я думаю, – ответила она после недолгого молчания.
– Ясно.
Живы ли они? Успели ли выбраться с горящего судна или сгорели вместе с ним? Всякий раз от этой мысли, несмотря на жару, она холодела. Какая ужасная смерть – заживо сгореть! Оставалось лишь надеяться, что всем людям каким-то образом удалось спастись.
А они? Смогут ли они выжить здесь, если окажется, что это необитаемый остров? И если их не отыщут скоро, неужели придется жить жизнью робинзонов? Справится ли она, ведь на помощь Дэвида пока рассчитывать не приходится. Впрочем, никуда не денешься, придется постараться, ведь жить-то хочется.
Хотя Даньелл твердо решила воспринимать Дэвида Нортона не как мужчину, а просто как товарища по несчастью, невозможно было не обращать внимания на тепло и тяжесть его тела, на его надрывающую сердце растерянность. И всем своим существом она тянулась к нему, желая окружить его нежностью и заботой. Еще вчера подобные чувства с ее стороны были немыслимы. Неужели потеря памяти настолько его изменила? Сделала другим человеком? Вероятно, пережитое потрясение разбило тот ледяной панцирь, в который он себя одел.
Они приблизились к излому береговой линии, где Даньелл еще не была.
– Постойте, – хрипло проговорил он.
Даньелл тут же остановилась и обеспокоенно взглянула на него. Его лицо было бледным и покрытым испариной.
– Хотите немножко посидеть? – спросила она.
– Только где-нибудь в тени, если можно.
Даньелл огляделась. На краю пляжа росло какое-то дерево с широкими листьями, дававшими благодатную тень.
– Сможете дойти вон до того дерева? – показала она рукой.
– Попробую.
Когда они наконец вошли в тень широкой кроны, последние силы покинули Дэвида. Он тяжело опустился на землю и прикрыл глаза. Грудь его вздымалась под рубашкой, дыхание было тяжелым.
Даньелл тоже присела, переводя дух. Она тоже чувствовала, что вот-вот свалится с ног от усталости, голода и жажды.
Ты не имеешь права раскисать! – строго приказала она себе. Сейчас от тебя зависит не только твоя собственная жизнь, но и жизнь другого человека. Немного собравшись с силами, она решительно поднялась.
– Вы пока отдохните, а я пойду поищу воду, – сказала она.
– Если вы дадите мне несколько минут, я пойду с вами.
– Нет-нет, это ни к чему. Я вполне справлюсь сама, а вам надо отдохнуть и набраться сил.
– Вы собираетесь идти одна?
– А почему бы и нет? Ведь если бы вас не прибило течением к тому же берегу, что и меня, я бы вообще была тут одна, так что не о чем беспокоиться.
Сказав это, Даньелл почувствовала, как в животе у нее похолодело. А ведь и правда, если бы не Дэвид, она была бы здесь одна-одинешенька. Хоть он сейчас и не помощник, но все-таки рядом живой человек.
Поглядев на него, она убедилась, что идти дальше он явно не сможет.
– Вы пока немножко вздремните, а я пойду погляжу, что там дальше, за поворотом.
Он не стал больше спорить и послушно закрыл глаза. Дыхание его выровнялось, и не прошло и пары минут, как он уснул.
Не в силах устоять перед искушением, Даньелл присела возле него и залюбовалась им. Как-то так случилось, что до сих пор она почти никогда не заглядывалась на мужчин. Единственный мужчина, в которого она была влюблена – или думала, что влюблена, – это ее бывший муж. Правда, своим поведением он очень скоро превратил это чувство в неприязнь, а потом и в презрение. С тех пор она избегала мужчин. В юности, в колледже, у нее было несколько несерьезных увлечений, но после неудачного замужества она с головой ушла в работу. Возможно, неудача сделала ее чересчур осторожной, она боялась снова обжечься.
И только Дэвид Нортон, сам того не желая и не подозревая, пробил ее защитную броню, которой она себя окружила. Даже в этих сложных, невероятных обстоятельствах, в которых они оказались, Даньелл не могла не чувствовать неотразимого магнетизма этого человека.
У него необыкновенно красивое лицо, правда красота эта, на ее взгляд, чересчур строга и сурова. Твердая линия подбородка говорит о решительном, волевом характере, крупный, с чуть заметной горбинкой нос – о силе духа и целеустремленности, серебристые глаза, сейчас скрытые веками с черными ресницами, светятся умом. А какие волосы! Ее так и тянуло погрузиться в них пальцами.
Оторвав взгляд от его лица, Даньелл оглядела его широкие плечи, крепкий торс, узкую талию и длинные мускулистые ноги. Тело его было сильным, тренированным.
Даньелл облизала пересохшие губы и покачала головой. Что это она, в самом деле?! Сидит тут и любуется мужчиной, когда нужно как можно скорее отыскать пресную воду.
Поднявшись, она почувствовала, как закружилась голова. Постояв, она дождалась, когда головокружение пройдет, и отправилась на поиски воды.
Когда Даньелл вернулась, солнце было уже в зените. Дэвид все еще спал, повернувшись на бок и подложив руку под голову. Ей показалось, что ему стало лучше: лицо было не таким бледным и испарины видно не было.
– Дэвид, – тихо позвала она его. Когда он не проснулся, она повторила погромче: – Дэвид.
Он вздрогнул, но глаза остались закрытыми.
– Дэвид, проснитесь!
Его веки приподнялись, потом снова опустились.
Даньелл легонько дотронулась до его руки.
– Пожалуйста, проснитесь. Я отыскала пресную воду. Это не очень далеко, но вам придется пойти туда самому, потому что мне не в чем принести воды.
Он открыл глаза и долго смотрел на нее, ничего не говоря. Наконец сел и хрипло пробормотал:
– Извините, я кажется, отключился.
– Не извиняйтесь. Вам это было необходимо. Вы ранены, к тому же измотаны. Вы едва держались на ногах.
Дэвид осторожно пощупал подсыхавшую рану на голове.
– В первое мгновение мне показалось, что все это мне приснилось: и вы, и этот берег… Я по-прежнему ничего не помню.
У Даньелл защемило сердце. Она-то надеялась, что после сна память к нему вернется, но этого не случилось. Она постаралась скрыть свое смятение за нарочито бодрым тоном.
– Ну, по крайней мере выглядите вы значительно лучше. Сон пошел вам на пользу.
Он окинул ее медленным взглядом, и, несмотря на слабость, в его глазах промелькнул чисто мужской интерес. Или ей только показалось?
– Вы тоже, по-моему, выглядите лучше.
Она улыбнулась.
– Я нашла источник и небольшое озеро, напилась и искупалась.
– Никого больше не встретили?
– Нет, к сожалению.
Лицо его опечалилось, он взглянул на небо, потом перевел взгляд на море.
– Видимо, мы здесь застряли, Даньелл.
– Да. Остается лишь надеяться, что ненадолго. Кстати, друзья называют меня Дани.
– Интересно, а как называют меня? – Он страдальчески поморщился. – Господи, я даже не помню своего имени!
Сердце Даньелл сжалось от сострадания. Захотелось обнять и утешить его, но она сдержалась. Это совсем ни к чему.