– Ты говорила о Пелсе… Это тот самый доктор Пелс?
– Кажется, да. Насколько я понимаю, в данный момент он находится на орбите, прямо над нами.
– Зачем?
– Такое впечатление, что он руководит этой операцией.
– Значит, ему тоже нужен Х.
– Очень может быть.
– Шинд, мне это совсем не нравится – выходит, они поняли, что виновником всех происходящих здесь событий является один человек. Они охотятся за ним точно так же, как и мы.
– Я тоже об этом думала. Знаете, мне пришла в голову мысль: как бы сделать так, чтобы отряды доктора Пелса поймали его? Если они арестуют Хаймека, наша проблема будет решена.
– Каким образом ты предлагаешь это сделать?
– Поймать, связать. Привлечь внимание к его местонахождению. А если из этого ничего не выйдет, убить его, объявив, что это была вынужденная самооборона. Похоже, они считают, что он находится в весьма неуравновешенном состоянии, поэтому такое объяснение покажется вполне разумным.
– А если Малакар найдет его первым?
– Придется придумать что-нибудь другое. Например, несчастный случай.
– Мне это совсем не нравится.
– Знаю. Есть какие-нибудь идеи получше?
– Нет.
Они продолжали идти вперед еще примерно час. Выбравшись наконец из бури, они вышли на возвышенность, где было теплее, намного чище и ровнее, хотя время от времени на пути возникали большие камни. Где-то у них над головами проносились темные тени, которые издавали пронзительные, неприятные звуки. По-прежнему с запада дул сильный ветер.
Морвин снял пончо, свернул его и подвесил к поясу. Потом достал из кармана платок и принялся вытирать лицо.
– Что-то появилось впереди, – сообщила Шинд.
– Тот, кого мы ищем?
– Возможно.
Морвин взял пистолет поудобнее.
– Возможно? – спросил он. – Ты же у нас телепат. Проникни в его сознание.
– Все не так просто. Люди, как правило, не разгуливают, повторяя в уме собственное имя, – а я раньше не встречала этого человека.
– Мне казалось, ты можешь читать не только поверхностные мысли.
– Вы же прекрасно знаете, что я это умею. Но вам должно быть известно и то, что тут действуют сразу несколько факторов. Он находится довольно далеко, он очень возбужден и озабочен.
– Чем он озабочен?
– Чувствует преследование.
– Если это действительно фон Хаймек, то он совершенно прав. Интересно, как ему удалось это понять?
– Не знаю. Его сознание находится в ненормальном состоянии. Я бы сказала, что это крайняя степень паранойи – все его мысли занимают болезни и смерть.
– Понятно.
– Нет, лично мне это непонятно. Ну, скажем, не совсем понятно. Мне кажется, он сознает, что творит, и получает от этого удовольствие. Его мысли парят – он раздумывает о божественной миссии. Кроме того, его сознание как-то странно затуманено. Да, это тот, кого мы ищем.
– И он владеет защитным механизмом.
– Возможно, возможно.
– Как далеко впереди он находится?
– Около полумили.
Морвин прошел вперед. Теперь он спешил, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в сумерках надвигающейся бури.
– Я только что разговаривала с командором. Ему показалось, что приборы обнаружили кого-то, но это было всего лишь животное. Я солгала ему по поводу того, как обстоят дела у нас.
– Хорошо. Что Х делает сейчас?
– Поет. Его сознание наполнено пением. Пейанская мелодия.
– Странно.
– Он и сам очень странный. Я могла бы поклясться, что он заметил мое присутствие в своем сознании. А потом это ощущение исчезло.
Морвин ускорил шаги.
– Хочу покончить с этим как можно скорее, – сказал он.
– Да.
Теперь они практически бежали вперед.
Фрэнсис Сэндоу вздохнул. Мартлинд уже скрылся из виду, но до его сознания Сэндоу вполне мог дотянуться. Зверек продолжал медленно трусить своей дорогой и вскоре оказался неподалеку от Малакара и Джакары. Тогда Сэндоу отошел на расстояние, с которого аппаратура Малакара не могла его засечь. Короткая проверка сознания Малакара показала, что тот тоже вздохнул, принимая присутствие животного в том месте, где совсем недавно находился человек.
«Следует быть поосторожнее, – подумал Сэндоу. – Непростительная ошибка. Я слишком расслабился, попав на свой собственный мир. Здесь нужна хитрость, а не просто сила. Придется вывести из строя его аппаратуру… Ну вот!»
Передвигаясь очень быстро, он снова заглянул в мысли Малакара и Джакары…
«Малакара переполняют горечь и злоба. Девушка тоже испытывает ненависть, но у нее это выглядит так по-детски. Интересно, если бы они в действительности понимали, к каким катастрофическим последствиям может привести исполнение их плана, отказались бы они от него? Неужели Малакар до такой степени лишился остатков разума, что видит только конечный результат – миллионы смертей – и не представляет себе самого процесса умирания? Если бы он прошел пешком по районам, где побывал Хаймек, если бы увидел, во что превратились люди, – как бы он себя повел? Неужели по-прежнему продолжал бы считать, что должен найти Х? Впрочем, он изменился даже за это короткое время – с тех пор, как мы встретились с ним на Дейбе, – а он был не то чтобы очень мягким и разумным в тот день».
Именно в этот момент Малакар почувствовал чужое присутствие в своем сознании, и Сэндоу замер, понимая, что теперь не сможет выбраться незамеченным. Надо затаиться, неожиданно перестать существовать. Никакой реакции, никакого ответа, что бы ни произошло. И даже в этом случае…
Странное ощущение. Два телепата смотрят на один и тот же предмет одновременно. Один прячется от другого…
Сэндоу наблюдал за разговором Шинд с Малакаром: ему стали ясны их цели, он узнал про то, что им уже удалось добиться, – но Фрэнсис Сэндоу ничем не выдал своего присутствия. Он едва коснулся сознания Джакары, а потом умчался прочь, почувствовав присутствие в нем Шинд.
Достал еще одну сигару, закурил.
«Проклятие, как все сложно! Слева находятся поисковые отряды, они еще довольно далеко, однако направляются сюда. Малакар идет справа. Шинд может заметить меня в любой момент, если я не буду соблюдать осторожность. А где-то впереди, похоже, движется Х…»
Он пошел очень медленно, параллельно Малакару и Джакаре, стараясь находиться вне пределов досягаемости Шинд, время от времени по очереди легко касаясь чужих мыслей, с интервалом примерно в полминуты, начиная с Малакара, и продвигаясь дальше, на запад.
Пусть они найдут Хаймека, а он потом у них его отнимет. Но они могут не… Ну, тогда… В этот момент в вопросах отпала всякая необходимость.
Морвин шел довольно быстро и споткнулся, когда хотел остановиться. Он забрался на горную гряду немного раньше Шинд и сквозь полуосвещенную рассеивающуюся дымку увидел худого темноволосого человека с посохом в руке, который стоял не шевелясь и смотрел назад. Морвин ни секунды не сомневался по поводу личности этого человека и, к собственному удивлению, вдруг сообразил, что не ожидал увидеть его так быстро. Придя в себя, он почувствовал в своем сознании Шинд.
– Вот он! Я уверена! Однако что-то случилось! Он…
И тут Морвин вцепился руками в голову и упал на колени. Он еще ни разу в жизни не слышал крика, который раздавался бы у него в мозгу.
– Шинд! Шинд! Что происходит?
– Я… я… Она поймала меня! Здесь…
В его мозгу заклубился туман, последовала неожиданная серия наложений одного изображения на другое, причем видения эти были такими яркими и сменялись так быстро, что он был не в состоянии отличить реальность от бреда.
Потом бесконечные синие и голубые волны перекрыли все остальное, в этих волнах с головокружительной скоростью кружились в немыслимом танце мириады голубых женщин; и тогда он понял – причем на то не было никакой рациональной причины, – что их множественность есть некая иллюзия, имеющая символический смысл; потом женщины начали распадаться, перетекать одна в другую, слились, стали более осязаемыми и значительными.
В этот момент Морвин почувствовал, что мерно раскачивающиеся женщины внимательно его изучают. Наконец их осталось только две: одна – высокая, нежная, прелестная, похожая на мадонну; другая – совсем иная: опасная и пугающая, других слов он подобрать не мог. А затем они превратились в одну, причем лицо второй стало доминирующим. Окруженная голубыми молниями, женщина смотрела на Морвина немигающим взглядом, ее глаза, лишенные век, в единое мгновение отняли у него тело и разум, вселили в него ужас своей иррациональной, первобытной напряженностью.
– Шинд! – крикнул он и тут же выстрелил.
Его окатила волна смеха.
А потом:
– Она подчинила меня.
Морвину показалось, что он услышал именно эти слова.
– Я… Помоги мне!
Разряженное оружие выскользнуло из его пальцев. Морвин почувствовал, что оказался в самом центре странного сна, нет, скорее космического кошмара. Двигаясь без движения, думая без мыслей, он напряг сознание и, вспомнив свои занятия чужими снами, ухватил образ и собрался с силами. Движимый на этот раз ужасом, который пронесся, словно пожар, по комнатам его существа, он обнаружил, что владеет могуществом, доселе ему недоступным, – и тогда Морвин нанес удар по насмехавшейся над ним синей женщине.
Выражение ее лица изменилось, ей стало не до смеха. Она задрожала, стала непропорциональной, очертания ее тела потеряли определенность, она исчезла и появилась, снова исчезла и снова появилась. И тогда Морвин заметил, что на земле лежит человек.
Болезненный вой наполнил его сознание… и пропал. Женщина исчезла, и он вместе с ней.
– Остановись!
Малакар обернулся.
– В чем дело?
– Теперь уже ни в чем, – ответила Джакара. – Мы закончили здесь. Пора возвращаться на корабль. Мы улетаем.
– О чем ты говоришь? Что случилось?
Девушка улыбнулась.
– Ничего, – повторила она. – Теперь уже ничего.